Александра фон Лоренц - Средневековый любовник

─ О! ─ радостно воскликнула полька, рассматривая находку ─ серебристую брошь. ─ Моя будет!

Вера презрительно молчала, и Эльжбета решила объясниться:

─ Я никогда не ворую. Ты бы меня поняла, если бы знала ту стерву, которой эта брошь принадлежала. Ничего! Скоро ты с ней познакомишься! Притащится сюда под любым предлогом, лишь бы посмотреть на соперницу.

Быстрый язык польки опережал ход мыслей Веры. Она лихорадочно перевела в уме слова полячки, и сердце болезненно заныло.

─ Помеллина позеленеет от зависти, ─ глаза Эльжбеты мстительно загорелись.

─ А кто такая Помеллина? ─ спросила Вера, чувствуя, как к горлу сухим комом подкатывается жгучая ревность.

─ А! ─ полька отмахнулась. ─ Есть тут одна голодная сучка, жена викария. Ее дряхлый муж слишком плохо выполняет супружеский долг. Удивляюсь, как еще он смог сделать троих детей. Не переживай. Ты очень хорошенькая и милая. Мордашка-то у нее симпатичная, а грудь до пупа висит, как два пустых мешка! Я ее ненавижу. Посмотри, видишь след от ее ногтей? ─ Эльжбета подошла к Вере и показала над бровью красноватый шрам. ─ Не будь я рабыней, все волосы бы ей вырвала. Сеньор не хотел ее видеть, а крайней вышла я!

Переживая заново недавнюю обиду, полька яростно натирала полы. Вера ахнула, поражаясь жестокой несправедливости, но потом подумала, что, скорее всего, Эльжбета преувеличивает недостатки ее соперницы. Что-то же нравилось в ней Стефано, если он приводил ее в свой дом.

Через час комната сверкала чистотой. Эльжбета ушла, пообещав вернуться, как только управится с уборкой в доме. Оставшись одна, Вера походила по комнате, подошла ближе к гобелену, с интересом пощупала его. На подоконнике лежала стопка книг: один молитвенник, содержание двух других представляли загадку, зато четвертая вызвала восторг. Прочитать заглавие не составило труда. Неужели «Декамерон» Боккаччо? Кожаный переплет, множество рисунков, некоторые них очень откровенные. Вера залилась веселым смехом, заметив, что именно эти страницы наиболее потрепаны. И сразу представила серебряные глаза Стефано и его чувственный рот.

─ Вот шкодливый мальчишка! ─ улыбнулась Вера, рассматривая пошловатый рисунок.

Где-то в глубине дома послышались быстрые шаги, затем зазвенел звонкий голосок Эльжбеты, перемежающийся с гортанным мужским. Вера мгновенно отложила книгу и уселась на стул возле окна, приняв отрешенно-ученую позу. В комнату влетела Эльжбета, а за ней важной походкой шествовал низкорослый черноволосый мужчина, одетый в греческую одежду. Вера сначала решила, что он феодорит. Его смуглые пальцы медленно перебирали нефритовые четки. В другой руке он держал большую шкатулку, отделанную самоцветами. Полька отошла в сторону, с уважением посматривая на гостя.

─ Господин Ставрос, ювелир, ─ представила она визитера.

Мужчина молча подошел к Вере и раскрыл шкатулку, демонстрируя ее содержимое. Удивленная Вера заглянула внутрь и зажмурилась. Броши, подвески, браслеты, кольца переливались всеми цветами радуги и слепили глаза.

─ У господина Ставроса не так много времени, ─ сказала Эльжбета. Без всякого стеснения она начала доставать украшения и раскладывать на постели.

─ Ты хочешь сказать, что эти драгоценности для меня? ─ изумилась Вера.

─ Не все, конечно, ─ плутовато ухмыльнулась полька. ─ Я помогу тебе выбрать. Ты, главное, не скромничай, выбирай подороже. Мало ли что в жизни случится! Не корчь такие жуткие гримасы! Ставросу неизвестен наш язык, он ни бельмеса не понимает.

Вера судорожно сглотнула, представив их цену. Будучи женой богатого человека, она хорошо разбиралась в камнях. Эльжбета ловко подцепила колье с сапфирами, массивные золотые серьги, несколько браслетов и перстней, ожерелье из жемчуга.

─ Хватит. Надо же и совесть иметь! ─ Вера схватила польку за проворную белую ручку. ─ Здесь целое состояние!

─ Я давно живу в семье ди Монтальдо. Для нас с тобой состояние, а для сеньора Стефано пустяки. Сколько тебе лет, девочка? ─ фыркнула полька, бесцеремонно уставившись на Веру. ─ Двадцать? А мне двадцать девять! Прислушиваться надо к советам старших! ─ Она выдернула свою руку и вытащила из шкатулки перстень с огромным рубином.

Проводив ювелира, Эльжбета вернулась назад и села на постель рядом с Верой. Та сосредоточенно молчала, прикидывая в уме стоимость украшений. Как теперь посмотреть в глаза Стефано?

─ Ты нахалка, ─ выдавила Вера, не глядя на польку.

─ Ты точно подметила! Что поделаешь, судьба у меня нелегкая. Может быть и нахалка, зато не дурочка, как ты. ─ Эльжбета разлеглась на постели, жеманно потягиваясь и от этого делаясь еще больше похожей на лисицу. ─ Влюбился, никак, наш красавец-сеньор, ─ проворковала она, растягивая слова и хитро поглядывая на Веру.

Вера радостно улыбнулась:

─ Почему ты так думаешь?

─ Я его раньше таким счастливым никогда не видела, ─ неожиданно Эльжбета вскочила с постели и воскликнула. ─ Ай! Я и забыла! Мы с тобой еще должны сходить к портному, он снимет с тебя мерки.

Ослепительный ураган неожиданно приподнял и закружил Веру. Она измучила себя глупыми переживаниями! А Стефано к ней неравнодушен! Ведь он мог получить ее и без всяких ухаживаний и тем более подарков. Она закрыла глаза, задыхаясь от счастья.

Выйдя из дома, Вера остановилась, не замечая недоумения на лице польки. День выдался жарким и солнечным. С моря дул прохладный ветер, с запахом морских водорослей. Она стояла посередине настоящей средневековой улицы, узкой и таинственной.

По совету Эльжбеты Вера набросила на голову вуаль и последовала за ней. Дома ютились на террасах, кое-где примыкая друг к другу, а где-то ― на небольшом расстоянии друг от друга. А в узких промежутках между домами росли виноградные лозы и всевозможные цветы. В городе располагалось много питейных заведений. Об этом легко было догадаться по красным лицам и осоловелым глазам мужчин, выходящих из домов с пестрыми недвусмысленными вывесками. И это в середине дня!

Портной-грек развернул пред изумленной Верой сказочно красивые ткани, шелка винно-красных, ярко-синих, голубых, желтых цветов, воздушный прозрачный газ. Эльжбета принимала активное участие, спорила с портным, требовала принести бархат.

─ Послушайте меня, ─ умоляюще начал старый пожилой грек, обескураженный требованиями польки. ─ Я что, по-вашему, господь бог, чтобы за день сшить из бархата наряд для сеньориты? Сеньор мне велел к завтрашнему вечеру, а бархат не терпит небрежности и ошибок.

Вера не принимала в этих спорах никакого участия, а просто наслаждалась атмосферой волшебства, царившей в мастерской. Горы разноцветных отрезов, корзины с катушками, огромный утюг на раскаленных камнях и множество деревянных лоточков с бисером и мелким жемчугом. Три мастерицы старательно вышивали на готовом платье сложный узор.