Александра фон Лоренц - Средневековый любовник

Приятели графа, сообразив, что они лишние, отошли на несколько шагов и тихо заговорили между собой. Она подумала, что сейчас подходящий момент, чтобы намекнуть графу на нечто большее, чем просто прогулки по городу и приятные беседы.

Начинало темнеть. Мрак покрывал не только улицы, но и ее сердце. Ей не хотелось грустить. Она никогда не будет прежней наивной дурочкой. Печалиться из-за обманщика ─ глупо и смешно.

─ Вы умеете плавать, сеньор Алессандро? ─ спросила Вера, вкладывая в свой вопрос некоторую двусмысленность.

Генуэзец встрепенулся и весело засмеялся, ― он, кажется, понял ее намек.

─ Да, я прекрасно плаваю. А вы любите купаться в море?

Поражаясь себе и своему нахально-откровенному поведению, Вера затрепетала под его пронизывающим взглядом.

─ Я обожаю море. Особенно ночью…. оно так красиво светится. Тысячи медуз стремятся к берегу. У них сейчас брачный период.

─ Вы читаете мои мысли, сеньора Вера, ─ прошептал граф. ─ Я заскучал в этом городе. ─ Он сделал шаг, и ее грудь коснулась темно-коричневого камзола. Рука мужчины легла на ее талию. Вера вспыхнула, уже не зная, правильно ли она поступила. Другая его рука легла ей на плечи. Вера прикрыла веки, чувствуя его дыхание. Сначала он коснулся губами ее шеи. Вера подняла глаза вверх, не осмеливаясь ответить на его ласки. Его ищущие губы были не как у Стефано ― горячие и чувственные, а жесткие и уверенные.

Алессандро был ненамного выше Веры, и их глаза были почти на одном уровне. Но она почему-то смущалась, когда их взгляды встречались. Мягким движением он привлек ее к себе, лаская пальцами шею и чувствительное местечко на пояснице, немного ниже талии. Она чувствовала, как ее кожа покрывается пупырышками. Никогда она не испытывала от поцелуя такого восхитительного удовольствия. Он поднялся выше, к подбородку, потом к губам. Его язык не врывался в ее рот, стремясь завладеть им, как это делал Стефано. Он изучал, исследовал, ласкал внутреннюю поверхность губ, небо.

Вера опешила, она ощутила себя невинной девочкой. Ей и в голову не приходило, что поцелуи могут быть такими разнообразными. Алессандро целовал ее в губы и смотрел в глаза. Ее веки наполовину прикрывали зрачки, и она видела блеск жгучих темных глаз. Жесткая щетина царапала ее нежную кожу, но она чувствовала странное удовлетворение, сродни освобождению. В ней пробудился интерес, ей захотелось познать этого мужчину. В нем не было огненной страсти, но в каждом движении его рта, рук чувствовался опыт и знание женского тела. Алессандро оставил ее губы и нежно поцеловал переносицу, затем веки.

─ Вы дрожите. Вам холодно? ─ зашептал он, поглаживая талию Веры.

─ Правда? Нет, не холодно. Мне ужасно неудобно… что вы теперь обо мне подумаете… … ─ бормотала Вера, чувствуя сильнейшую робость, подобной она никогда раньше не ощущала.

Да что на нее нашло?

─ Вы очень нежная и чувствительная, как роза, которую вы мне подарили. Я часто людей ассоциирую с растениями.

─ Скажите, сеньор Алессандро, почему же роза, а не лилия или ромашка? ─ ей понравился тонкий комплимент.

Мягкий тембр его голоса успокаивал, а умные внимательные глаза обволакивали нежностью.

─ Розы нуждаются в любви. Они могут цвести долго, если их любить. Но если на них не обращать внимания, относиться с безразличием, даже при самом заботливом уходе они прекращают рост, а бутоны становятся мелкими и тусклыми. И у розы есть шипы, если с ней грубо обращаться, она может и поранить.

Вера еле сдержала тяжелый вздох. Она ─ роза, заброшенная и увядшая. Умница граф без труда понял ее состояние.

─ А с кем вы себя сравниваете? Если не секрет.

Алессандро заинтересованно улыбнулся.

─ А вы попробуйте угадать.

─ Это так сложно. Мы едва знакомы…я пока затрудняюсь вам ответить.

─ Вы мне позже ответите.

Вера смотрела на генуэзца… его глаза были темными как грех, как любила говорить ее мать. Лицо мужчины дышало спокойным достоинством, ― так ведут себя знатные особы, как уже успела заметить Вера. Высокий лоб, несмотря на годы, был гладким. Ни одна морщинка не пересекала его. А прямые черные брови, похоже, никогда не вздымаются в гневе, и не сходятся на переносице. Вдруг она мгновенно смогла характеризовать этого человека: пылающий лед. Он смог усмирить свои страсти, и они больше не тревожат его. Иной раз он жаждет отдаться их власти, но уже не может.

─ Да, сеньор Алессандро. Я вам скажу, очень скоро…─ сказала Вера, ошеломленная неожиданным озарением.

─ Спокойной ночи, роза, ─ шепотом сказал граф, выпуская ее из объятий.

─ И вам спокойной ночи! ─ робко проговорила она, отходя от него. ─ Мне уже надо домой.

Вера вошла в дом и остановилась возле порога. Сердце чуть ли не вырывалось из груди, а щеки пылали огнем. Опять судьба играет с ней в кошки-мышки. О, как ей надоели эти глупые игры! Хотелось стабильности, хотелось нормальной жизни, без измен и интриг. Совершено не хотелось быть холодной кокеткой, искать выгоду от связи с мужчиной. Но, скорее всего, ей в который раз придется покориться судьбе. Не пытаясь унять сумбурные мысли, она пошла в спальню.

В комнате горела масляная лампа, Эльжбета сидела возле окна. Свет лампы отражался в ее озорных глазах и сиял россыпью блесток на золотистых волосах.

─ Как тебе граф ди Лаванья? Правда, незаурядный и красивый мужчина? ─ спросила она, не скрывая сильного интереса.

─ Очень, ─ угрюмо отозвалась Вера, глядя с тоской на свою одинокую постель. Стефано никогда больше не вернется к ней, вне всякого сомнения. Да и сможет ли она, после того, как увидела его с другой, его любить? Конечно, нет.

Как истинная полячка, Эльжбета была в избытке наделена женской интуицией и не стала мучить Веру излишними расспросами. Пожелав приятных сновидений, она ушла к себе. Вера легла и больше не о чем не думала, решив, что это бессмысленно. Ей не дано быть счастливой в этой жизни. С иллюзиями покончено, и завтра она проснется совершенно другой женщиной.

Ссора

Воздух в комнате еще был наполнен терпким ароматом, хотя Катарина ушла не менее получаса назад. Ее низкий грудной голос раздавался откуда-то из глубины дома. Стефано не прислушивался. Как и обычно, на рассвете ему хотелось спать. Но этот запах, смесь лаванды, корицы и сандала, выводил из себя. Или не запах, а все, что связано с Катариной. С женщинами постоянно какие-то сложности, то не так посмотришь, то не то скажешь. Стефано думал о вечернем разговоре с Катариной. Женщина сказала всего несколько фраз, но как же сильно они повлияли на их отношения. Стефано перевернулся на бок, и ненавистный аромат, распространяемый наволочкой, атаковал еще яростнее. На белом шелке лежал ее длинный темный волос. Стефано перевернул подушку и опять лег на спину. Сегодня он выезжает в Воспоро. Вот и отлично, через неделю она уже покинет Солдайю…. они не скоро встретятся. И будет разумнее, если он сейчас же уйдет из этого дома.