Карен Чэнс - Прикоснись ко тьме

Я вскинула голову и еще раз взглянула на светловолосого человека – нет, мага. Раньше мне приходилось встречать магов, но то были в основном отщепенцы, выполнявшие отдельные поручения Тони. Я как-то не обращала на них внимания. Большинство из них сидели на игле – результат вечного страха за свою жизнь, – что делало их легкой добычей Тони. Однако впервые в жизни я видела мага смелого и решительного, особенно если учесть, что он не был членом круга. Зная, как ужасно боится их Тони – как Серебряного, так и Черного, – я всегда стремилась узнать о них побольше. Ходили слухи, что члены Серебряного круга практикуют белую магию, о Черном и вовсе никто ничего не знал, а когда даже вампиры избегают о чем-то говорить, то лучше держаться от этого подальше. Я внимательно посмотрела на блондина, но на его одежде не было каких-либо знаков.

– Она человек, к тому же использует магию, – сказал он, указывая на меня. – Следовательно, решать ее судьбу должны мы, маги. – Он взмахнул руками, словно желая что-то схватить – то ли оружие, то ли меня, а может, и то, и другое. – Отдайте ее мне, и, клянусь, вы об этом не пожалеете.

Мирча смотрел на него с таким видом, с каким хозяйка смотрит на таракана, ползущего по полу ее новенькой и чистенькой кухни.

– Мы, может быть, и не пожалеем, а как насчет самой Кэсси? – спросил он своим мягким голосом.

Мирча прожил у Тони больше года, и за все это время я ни разу не слышала, чтобы он повысил голос.

Консул осталась спокойна, как бронзовая статуя, и только волны ее энергии обдавали меня, словно теплый летний ветерок, несущий в себе капли кислоты. Я поморщилась и едва сдержалась, чтобы не вытереть кожу. Если маг это и заметил, то не подал вида.

– Мы еще не решили, кому ее отдать, Приткин.

– Здесь нечего обсуждать. Пифия требует, чтобы эту мошенницу отдали ей. Я приехал, чтобы ее забрать; согласно условиям договора, вы не имеете права вмешиваться. Она принадлежит нам – как и весь ее род.

Я понятия не имела, о чем он толкует, только удивилась, что кого-то заботит мое будущее. С этим человеком я не встречалась ни разу в жизни, к тому же, насколько я помню, ни один маг из тех, что ошивались возле Тони, не взглянул на меня дважды. Будучи самой заштатной, самой обыкновенной ясновидящей прислужницей вампира, я не удостаивалась даже презрительных взглядов. Конечно, это меня задевало; обидно, когда даже отбросы мира волшебников обращаются с тобой как с какой-то грязью. Но в тот момент мне захотелось прочесть во взгляде мага хоть какое-нибудь чувство, пусть даже презрение, поскольку судебный процесс все больше начинал походить на собачью грызню над костью, причем в роли кости выступала я. Мне это не нравилось, но что я могла поделать?

– Она принадлежит тому, кто лучше всех сумеет защитить ее и ее дар, – отрезала консул. Припечатала, ничего не скажешь. Интересно, такое у нее от природы или она научилась этому за две тысячи лет своей жизни? Наверное, и то и другое. – Кроме того, меня удивляет, Приткин, что круг заговорил о защите. Совсем недавно вы просили нас разыскать ее, живую или мертвую, и при этом намекали, что второе было бы предпочтительнее.

В глазах блондина блеснула ярость.

– Оставьте свое мнение при себе! Вы не понимаете всей опасности создавшегося положения. Защитить ее способен лишь круг, равно как и защитить от нее других. – С этими словами он впервые взглянул на меня. Будь он вампиром, то наверняка оскалил бы клыки, а я подумала, что, кажется, у меня появился еще один враг. Взгляд волшебника ударил меня, как кнут; видимо, я ему не нравилась. – Ее растили, но ничему не учили, она не знает ничего из того, что должна знать, не умеет управлять собой. Это неминуемо закончится катастрофой.

Я пристально взглянула в его сузившиеся зеленые глаза, и вдруг мне показалось, что в них мелькнул страх. Рука мага быстро скользнула к ножу в ножнах, висевшему у него на запястье, и я даже подумала, что сейчас он метнет его в меня. Наверное, о том же подумал и Раф, потому что сразу напрягся, но тут вновь заговорила консул:

– Серебряный круг утратил былую силу, Приткин. Ты же не хочешь сказать, что он не может защитить Кассандру только потому, что она находится за пределами его досягаемости? Неужто вы настолько слабы?

Лицо мага потемнело от гнева, рука крепче сжала ножны. Я вновь взглянула в его прозрачные глаза… и вдруг мне все стало ясно. Я поняла, кто он. Говорили, что в Серебряном круге есть особый отряд магов-воинов, умеющих воевать как с людьми, так и с магами; этот отряд вступает в действие, когда требуется исполнить волю круга. Маги из окружения Тони боялись этого отряда как огня, поскольку маги-воины имели право убивать ослушников без суда и следствия. Магам, исключенным из круга, в дальнейшем запрещалось колдовать; если же их заставали за этим занятием, то наказание было одно – смерть. Да, но почему круг прислал за мной этого смешного вояку? Даже в сообществе магов ясновидящих считают чем-то вроде жалких любителей, у которых способностей не больше, чем у ярмарочной гадалки; против нас даже не устанавливают защитного поля. И все же, даже если нас не так уж и много, это еще не значит, что мы не существуем. А что, если круг это понял и начал устранять конкурентов, начиная с меня? Везет мне, как всегда.

С другой стороны, если магу вздумается убить меня прямо на глазах Сената, никто ему этого не позволит. Даже у Серебряного круга нет такого права. Значит, сейчас меня не убьют и у меня есть немного времени. Я украдкой бросила взгляд на Томаса. У него остался мой пистолет. Может быть, он сумеет мне его передать? Конечно, я еще не сошла с ума, чтобы стрелять в членов Сената, тем более что это абсолютно бесполезно, просто с оружием как-то спокойнее. Особенно если перед тобой стоит вооруженный до зубов волшебник.

– Она уже получила от нас самый сильный защитный знак. Сегодня ночью мы передали ей значительную часть нашей силы; ее спас не только ваш вампир!

– Совершенно верно, иначе говоря, Кассандру спасли наши совместные действия, как и должно быть, – вступил в разговор «Джи-кью».

Я удивилась: до сих пор никто не осмеливался вступать в разговор с консулом; однако все члены Сената молчали и не выказывали негодования. Может быть, у них демократия? В таком случае они первые. В «семье» Тони прав был тот, кто сильнее, и безраздельно царил «закон джунглей». И в других вампирских кланах, насколько я помню, было так же. Сенат обладал властью только потому, что его боялись все, включая Тони, из чего следовало, что рыжеволосый красавчик был вовсе не так безобиден, как казалось, иначе его давно сожрали бы живьем.

Интересно, что «Джи кью» был первым, кто обратился ко мне лично; до сих пор обо мне говорили как о мебели.