Райчел Мид - Рождение шторма

– Уил, – сказала я спокойно, – я верю тебе. Но все не так просто.

Я думала именно так. Это было не так просто, как хотелось. Сама мысль о том, что здесь замешано Иномирье, была мне ненавистна, больше чем любое другое объяснение. Похищение девочки-подростка было полным беспределом. Я хотела заставить виновных заплатить за это. Заставить их страдать. Но не могла же я отправиться туда с оружием наперевес, и позволить убить себя. Мертвая я вряд ли принесу много пользы. Мне было необходимо разузнать побольше, прежде чем начать действовать.

– Ты должна...

– Нет, – отрезала я, и в этот раз мой голос не был так спокоен. – Я ничего не должна, понимаешь? Я сама решаю, что и как мне делать. Мне очень жаль твою сестру, но это не означает, что я брошусь с головой в омут. Как Лара сказала тебе, я не берусь за работу, требующую посещения Потустороннего Мира. Если я все же решусь на это, то только после того, как все взвешу и разузнаю. И если я откажусь, то это не обсуждается. Конец истории. Понял?

Он сдержался и кивнул, запуганный моим агрессивным тоном. Голос мало чем отличался от обычного, но я посчитала, что, если Уил немного испугается, то вреда от этого не будет. Он должен быть готов, что, весьма вероятно, я откажусь работать на него, независимо от того, насколько сильно мы оба хотели выручить Жасмин.

По пути домой я заехала к маме, желая переговорить с Роландом. Закат отбрасывал красно-оранжевые лучи на их дом, и аромат маминого цветущего сада наполнял воздух. Знакомый запах безопасности и детства. Войдя на кухню, я обнаружила, что мамы нигде нет, что было не так уж и плохо. Она обычно расстраивалась, когда мы с Роландом говорили о делах.

Он сидел за столом, собирая модель самолета. Когда он ушел из шаманства и увлекся этим хобби, я долго над ним смеялась, хотя сама не сильно от него отличалась, собирая свои пазлы. Одному Богу известно, какой фигней я буду страдать, когда сама отойду от дел. У меня было подозрительное ощущение, что я выберу вышивание крестиком.

Когда он увидел меня, его лицо расплылось в улыбке и смешливые морщинки собрались вокруг глаз на обветренном лице, которое я так любила. Его волосы были блестящими, серебристо-белого цвета, и он ухитрился почти полностью сохранить их. Во мне было пять футов восемь дюймов (~173см), и он был совсем немного выше меня. Но вопреки небольшому росту, у него было крепкое телосложение, и с возрастом он не растерял свои мускулы. Может ему и перевалило за шестьдесят, но у меня было чувство, что он все еще оставался серьезным противником.

Роланд быстро оценил выражение моего лица и указал на стул.

– Ты ведь здесь не для того, чтобы расспрашивать меня об Айдахо. – Я и правда не поняла выбор места для их последнего отдыха, но пусть делают что хотят.

Чмокнув его в щеку, я на минутку обняла его. Я любила немногих людей в этом мире – или в любом другом – но за него я бы умерла.

– Нет. Я здесь не за этим. Но все равно расскажи об этом.

– Потом. Это не так важно. Что у тебя случилось?

Я улыбнулась. В этом весь Роланд. Всегда готов к делу. Я подозревала, что если бы моя мама ему позволила, он бы до сих пор сражался.

– Да так, получила предложение по работе. Странное оно. – Я выложила ему все - про Уила и Жасмин, о доказательствах, найденных мной на месте ее похищения. Еще я припомнила информацию Уила про этого парня Эсона.

– Я слышал про такого, – сказал Роланд.

– Что тебе известно?

– Не много. Я никогда не встречал его, никогда не сражался с ним. Но он силен, я это точно знаю.

– Становится все лучше и лучше.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Ты собираешься взяться за это дело, так ведь?

Я отвела взгляд.

– Возможно.

– Это плохая идея, Евгения. Очень плохая.

Меня удивили тревожные нотки в его голосе. Я никогда не замечала, чтобы он отступал перед какой-либо угрозой, в особенности, если дело касалось невинного человека.

– Она же еще совсем ребенок, Роланд.

– Нам обоим известно, что каждый год, похищая женщин, джентри остаются безнаказанными. Многие так никогда не возвращаются. Все это слишком опасно. Ты ничего не изменишь.

Я начала заводиться. Забавно, что когда кто-то старается убедить тебя чего-то не делать, то это приводит к обратному результату.

– А теперь мы можем вернуть одну из них. Нам известно, где она.

Он слегка потер глаза, мелькая татуировками на руках. Мои тату изображали богинь, его – водовороты, кресты и рыбу. У него была своя собственная коллекция богов, которых он мог призывать... или в данном случае, Бога. Все мы обращаемся к божествам по-разному.

– Это вовсе не 'зашла-и-вышла', – предупредил он. – Ты окажешься в самом сердце их мира. А ты никогда не заходила так далеко. Ты не знаешь на что это похоже.

– А ты знаешь? – спросила я с сарказмом. Когда он не ответил, то от осознания у меня расширились глаза. – Когда?

Он взмахнул рукой, останавливая меня.

– Это не важно. Важно другое – если ты отправишься туда в своем теле, это сделает тебя уязвимой, тебя смогут убить или поймать. Я не позволю тебе сделать это.

– Ты не позволишь мне? Брось, ты больше не можешь отсылать меня в мою комнату. К тому же, я много раз бывала на той стороне.

– В форме духа. Если сложить все время, что ты пробыла там в своем теле, получиться минут десять, не больше. – Он покачал головой с мудрым, снисходительным видом. Меня это взбесило. – Молодежь никогда не осознает свою глупость.

– А старшие никогда не осознают, когда им пора отступить в сторону и дать более сильным и молодым делать свое дело. – Слова вырвались до того, как я смогла себя заткнуть, и я сразу же почувствовала себя виноватой. Но Роланд только одарил меня пристальным взглядом.

– Ты думаешь, что сейчас ты сильнее меня?

Я даже не сомневалась:

– Мы оба знаем, что я сильнее.

– Да, – согласился он. – Но это не значит, что ты должна рисковать своей жизнью ради девочки, которую даже не знаешь.

Я уставилась на него в недоумении. Обычно мы не ссорились, и его реакция показалась мне странной. Он женился на моей маме, когда мне было три года, и сразу удочерил меня. Связь отец-дочь горела в нас обоих, вытесняя любую тоску, которую я могла бы испытывать по родному отцу, которого никогда не знала. Моя мама почти никогда не говорила о нем. У них был бурный роман, но, в итоге, он не захотел брать на себя ответственность ни за неё, ни за меня.

Роланд сделал бы все что угодно, лишь бы удержать меня подальше от любой опасности, кроме тех моментов, когда дело касалось моей работы. Когда он понял, что я могу ходить по мирам и изгонять духов, то стал обучать меня, и моя мать возненавидела его за это. Они были самой любящей парой, которую я когда-либо видела, но эта ситуация едва не разрушила их отношения. В конце концов, они остались вместе, но ей никогда не нравилось то, чем я занималась. Роланд, однако, видел в этом долг. Даже судьбу. Я не уподоблялась глупым людям из кино, которые могли 'видеть мертвых людей' и сходили от этого с ума. Я без усилий могла игнорировать свои способности. Но чем дальше, тем сильнее Роланд переживал за меня, это было не правильно. Пренебречь чьим-то призванием было расточительством, особенно если это означало, что другие будут страдать. Поэтому он постарался относиться ко мне настолько объективно, насколько это возможно с любым другим учеником, борясь со своими собственными чувствами.