Luide - Любовь до гроба

Зато у Софии появился повод расспросить ее о том, что саму гадалку более всего интересовало.

— Вы моя единственная надежда, — начала госпожа Чернова проникновенно, улучив запинку в бесконечном монологе девушки. — Только вы можете мне поведать обо всех врагах вашего батюшки!

— Ох! — барышня импульсивно прижала ладонь к губам, потом принялась уверять: — Ну, что вы, отец тишайший гном! То есть был… Его все любили, не могу даже представить, кто… — она всхлипнула и молниеносно извлекла платок, которым принялась споро утирать обильные слезы.

— Но ведь его убили! — продолжала настаивать София, высказав все положенные соболезнования. Она и в самом деле сочувствовала девушке, оставшейся круглой сиротой, к тому же у молодой женщины были свои причины считать преждевременную смерть господина Ларгуссона истинной трагедией.

— Я даже не знаю… — наконец задумалась барышня, нервно комкая платочек. Умственные усилия были явно для нее непривычны и мучительны. Наконец она нерешительно промолвила: — Ну, разве что господин Нергассон его не любил, из-за батюшкиной невесты…

— А сам господин Ларгуссон? — с надеждой уточнила госпожа Чернова, поскольку ей не верилось в виновность кузнеца. — О ком он говорил неодобрительно?

— Ну, — заколебалась гномка, — отец только о господине Ларине нелестно отзывался… И еще о сестре, они же беспрестанно ругались…

— Господине Ларине? — переспросила гадалка, вздрогнув от неожиданности и чуть подавшись вперед. Упоминание о склоках между покойным и его старшей дочерью вовсе не являлось для нее новостью, а вот известие о старшине пожарного приказа было действительно любопытным.

— Ну да! — охотно продолжила барышня, уже позабыв о своей скорби. — Батюшка ему денег ссудил, а тот все не возвращал.

— Вот как… — задумчиво произнесла София и попыталась выяснить у барышни Ларгуссон еще что-нибудь, но безуспешно. Более ничего занятного гномка не поведала, и молодая женщина распрощалась с нею, сославшись на срочные дела.

Выйдя из гостеприимного дома, София остановилась у калитки и сжала пальцами виски. От болтовни у нее разболелась голова, зато раздобытые сведения представлялись весьмаценными.

Госпожа Чернова взглянула на часы, охнула и заторопилась. Визит занял куда больше времени, нежели она рассчитывала. Следовало еще сделать некоторые покупки, и София отправилась по лавкам. С деньгами было негусто, но ей удалось совсем недорого приобрести все необходимое и условиться о доставке в Чернов-парк.

Софии приглянулась новая шляпка в витрине магазина госпожи Неруларс, однако пришлось со вздохом отвернуться и пройти мимо. Как же мучительно делать вид, что многочисленные дамские соблазны оставляли ее совершенно равнодушной и стоически игнорировать искушения!

Оставались еще насущные нужды, которыми куда сложнее пренебречь: протекающая крыша сарая и прохудившееся постельное белье, провиант и прочие хозяйственные потребности. Разве можно отказать домовым в свежих сливках? Да еще Лея недавно намекала, что запасы компонентов для мыла почти иссякли…

А выхода нет. Теперь счет шел на дни, ведь госпожа Дарлассон недвусмысленно намекнула, что намерена уволить госпожу Чернову.

София выкинула из головы грустные мысли и наблюдала за предпраздничной суетой.

Вот гномка самозабвенно ругается с приказчиком, который норовит подсунуть ей ткань второго сорта вместо заказанной отличной материи… Вот мать (по виду служанка) пытается урезонить малыша, который с ревом требует купить леденец… Вот барышня в сопровождении двух джентльменов выбирает шляпку, перемеряв уже весь ассортимент лавки, а на лицах ее сопровождающих читается обреченное уныние — мужчинам определенно не терпится поскорее сбежать из царства дамских мелочей…

Вдруг какой-то торопыга-рабочий с тюком в руках грубо отпихнул малыша лет пяти (того самого, который просил конфету) с дороги и пробежал мимо, даже не извинившись. Мальчик тут же разревелся, точнее, с новой силой продолжил подвывать, требуя жалости и внимания.

Движимая порывом, София приблизилась к ребенку и протянула ему засахаренный апельсин, купленный для Леи, уговаривая не плакать.

Малыш доверчиво протянул руку и ухватил предложенную сладость, тут же позабыл о горьких слезах и лишь слегка всхлипывал.

— Отдай это госпоже! — отрывисто велела мать, а поскольку ребенок был резко против расставания с лакомством и вцепился в него изо всех сил, женщина стала выдирать апельсин, силой разжимая пальцы маленького бутуза.

— Но почему? — изумилась госпожа Чернова, когда мать, не обращая внимания на новый взрыв негодования малыша, протянула ей отвоеванный апельсин.

— Нам ничего не нужно от убийцы! — отрезала та.

Перед глазами у Софии потемнело, и она слегка покачнулась. Люди проходили мимо этой маленькой драмы, не обращая на нее никакого внимания. Гадалка нашла в себе силы забрать лакомство и пойти прочь…

Она слегка оправилась лишь на выходе из города, у сада госпожи Дарлассон. Пожалуй, госпожа Чернова бездумно прошла бы мимо, но почти столкнулась с господином Нергассоном, который как раз закрывал калитку.

Кузнец смущенно извинился и сбивчиво объяснил, что инспектор поручил ему выяснить, нет ли на замке в библиотеке следов взлома. Ничего подозрительного он не обнаружил, но госпожа Дарлассон — кстати, чрезвычайно любезная и милая дама — попросила его еще кое-что сделать, вот он и спешил…

Тут гном залился краской и смущенно замолчал.

София охотно приняла извинения и улыбнулась про себя. Кажется, барышне Варссон, невесте покойного господина Ларгуссона и заодно возлюбленной кузнеца, следовало начинать ревновать…

В Чернов-парке Софию встретила необыкновенно довольная Лея, которая порхала по дому и беспричинно улыбалась. Она беззлобно гоняла рыжую безобразницу-кошечку, которая норовила прокатиться на кухонных занавесках, лезла под ноги с истошным требованием вкусностей и устраивалась на столе у плиты. Недоверчиво изучив сей феномен (поскольку обыкновенно домовая была склонна скорее ворчать и воспитывать "нерадивую" хозяйку, нежели ей улыбаться), молодая женщина попыталась осторожно выведать причины столь благостного состояния духа домоправительницы, в ответ та пролепетала что-то о теплом солнышке, поющих птичках и всяких цветочках…

София встревожилась еще больше, ведь Лея никогда не одобряла увлечения цветоводством и полагала, что куда полезнее выращивать свеклу и картофель.

Поразмыслив, госпожа Чернова предоставила ее самой себе, поскольку та все едино не раскроет своих секретов. Молодая женщина пожала плечами, выбросила из головы загадочное поведение домовой и отправилась в кабинет.