Luide - Любовь до гроба

Эту комнату господин Чернов полушутя именовал лабораторией, поскольку именно здесь его юная супруга всегда творила свои чайные смеси. Ровные ряды пузырьков с драгоценными эфирными маслами, банки с загадочными травами и непонятными жидкостями, витающий в кабинете благовонный дух и неизменный полумрак действительно напоминали обитель какого-нибудь древнего алхимика, поглощенного поисками философского камня.

Случись кому-то из знакомых Софии оказаться здесь, он бы еще долго трясся от суеверного страха, сдавленно ругаясь и рассказывая сущие ужасы. От благоухания бергамота и апельсина, мяты, смородины и земляники кружилась голова, а многочисленные травы и настойки несведущим показались бы загадочными ядами и декоктами. Разукрашенные рунами ящички, несомненно, таили какую-нибудь мерзость вроде сушеных летучих мышей… При всей обыденности гаданий и заклятий, лечение травами в Мидгарде было не в чести. Обыкновенно хозяйки знали и употребляли не более десятка простых растений, все остальное полагая излишним и, более того, вредным и опасным.

Словом, тайну этой комнаты в Чернов-парке оберегали свято, никому не позволяя хоть одним глазком взглянуть на нее. Даже в хорошие времена, когда в доме было довольно слуг, домовая убирала в кабинете хозяйки собственноручно, что порождало среди челяди немало слухов, зато было вполне безопасно.

София прикрыла за собою дверь, отдернула шторы (окна закрывали плотные гардины, призванные защитить составы от губительного солнечного света), и принялась бесцельно перебирать бутылочки с маслами. По правде говоря, у нее нынче не было необходимого в таких делах вдохновения, а жизнеощущение было изрядно подпорчено недавней неприятной сценой. Надо думать, добрые горожане давно определили для себя убийцу. Хотя открыто недовольство пока проявляли редко, благодаря авторитету господина Рельского и остаткам былого влияния самой госпожи Черновой, тем не менее с каждым днем все яснее становилась неприглядная правда: вскорости жизнь в Бивхейме сделается для Софии невыносимой.

Молодая женщина откупорила небольшой керамический сосуд и поморщилась, когда в нос ударил едкий запах. Она поспешно закрыла крышку, взглянула на этикетку и досадливо вздохнула. Зреть настою еще долго, пройдут долгие месяцы, пока испарится острый дух алкоголя, а вместо него останется свежее, с легкой мятной ноткой, благоухание молодых веточек черной смородины.

София обвела взглядом свои богатства. Вот ароматический экстракт земляники, который она так любила дегустировать холодной зимой, вот сладкая настойка стручков ванили бурбон, вот благородный вишневый блеск гибискуса, вот сушеный имбирь… Всем им предстоит стать компонентами самых изысканных чаев, которые будут благоухать и восхищать знатоков этого благородного напитка.

Молодая женщина осела в кресло у стола и опустила голову на руки. На сердце у нее было как никогда тягостно. Госпожа Чернова с детства интересовалась травами, и ее охотно обучила всем секретам домовая родителей, а кое-чем поделилась также матушка (родительнице Софии было не по вкусу это увлечение, но она в конце концов капитулировала перед объединенными силами мужа, его друга, кровно заинтересованного в получении новых сортов чая, а также упрямой дочери).

А вот старшая сестра Софии всегда полагала подобные опыты вредным баловством, и, несомненно, возбранила бы такое увлечение в своем доме. Странно, сколь несхожими могут быть дети, рожденные в одной семье. Ирина всегда строго следовала светским предписаниям и увлекалась лишь ловлей подходящих женихов. Поймав наконец блестящую добычу, она сосредоточила все свои помыслы на хозяйстве и детях. Надо думать, младшая сестра охотно порадовалась бы за нее, если бы старшая не взялась ее воспитывать и наставлять, принуждая оставить гадания и чаи, цветоводство и прочие "вредные" увлечения.

К счастью для Софии, вскорости она познакомилась с ныне покойным господином Черновым и сделалась его невестой.

Ее супруг, приятный молодой джентльмен двадцати семи лет от роду, служил офицером на корвете "Громовержец". В ранней юности он поступил на корабль мичманом, после сдал экзамены на чин и за каких-то семь лет дослужился до второго лейтенанта. После того он счел себя готовым к обзаведению семьей. Имение его было невелико и доходов с него не хватило бы на достойную жизнь для жены и детей, но вкупе с офицерским жалованьем давало достаточно средств.

София находила такую партию весьма удачной: приданого у нее было немного, да и ослепительной красотой она не блистала. Молодая женщина почтительно относилась к мужу, испытывала к нему привязанность и истинное супружеское уважение, всегда с радостью встречала его во время редких отпусков. Господин Чернов с удовлетворением видел, как расцвел Чернов-парк с появлением хозяйки и рад был проявлениям нежных чувств своей молодой супруги, поскольку искренне любил ее.

Софии удалось устроить свое счастье без жертв, на кои ее толкала старшая сестрица, а потому до сих пор молодая женщина вполне дружески общалась с родней, переписываясь два-три раза в год и отправляя непременные поздравления с праздниками.

К несчастью, теперь дело обстояло иначе. Госпоже Черновой следовало в ближайшее время отписать сестре, попросив приюта, и оставить в прошлом все неподобающие радости. Исключение составляло лишь гадание — занятие, на взгляд Ирины, не слишком приличное, зато почетное.

Так что ингредиенты придется оставить домовым, благо, испокон веков именно они ведали травами и чаями. При мысли о предстоящей разлуке с преданными Стеном и Леей молодой женщине делалось совсем безотрадно.

Госпожа Чернова со слезами на глазах покинула комнату, в которой провела столько приятных минут и где было собрано столько славных воспоминаний. Ей нередко доводилось укрываться здесь от чужих горестей, с которыми приходилось сталкиваться гадалке, от неуклонных правил приличия, от посторонних глаз и придирчивых оценок. Лишь тут да наедине с рунами она могла быть самой собою, со всей истовостью предаваясь любимому делу и наслаждаясь тихим счастьем.

Софии было горько и обидно. Невыносимо снова и снова терять то, что составляет суть твоей жизни, не обретая ничего взамен.

Что ж, зато Лея будет рада получить новые компоненты для своего драгоценного мыла, а быть может, станет наконец его продавать, что сулило со временем неплохие барыши, даже учитывая немалые налоги…

Молодая женщина через силу улыбнулась, с нежностью думая о преданных домовых, которые стали для нее родными, и направилась на кухню.

Домовые чинно расположились за столом посреди белоснежной кухни. Перед ними стояли полные чашки и нетронутые сласти, но понурые супруги, казалось, вовсе позабыли, что собирались чаевничать. Подперев щеку рукой, Лея мрачно взирала на сверкающую чистотой плиту, а Стен сидел, опустив глаза, и мял в руках шляпу.