Юлия Авдеева - Дорогами надежды

— Ну как тут можно определиться куда ехать? — удивленно спросила Леся и села на лавку.

Спина у нее затекла, от долго стояния согнувшись в неизвестной позе над столом, заваленным книгами и картой. Голова раскалывалась, а душу терзали сомнения, раскаяние и неизвестность.

— На этой же карте ничего не разберешь! Точки, линии, горы. Все! — воскликнула девушка.

— А ты чего хотела? — удивленно воззрилась на нее Милада, — чтоб тебе над каждым городом и деревенькой было расписано где, да кто живет? У, что удумала! Это тебе книга что ли? Тут по названиям городов можно определиться, где, чем занимаются. Вот сапожок — город обувщиков. Там такие сапожки делают, что вся знать их скупает, да и цены на них такие, что за пару до пары золотых доходит. А для государя, говорят, не меньше, чем за четвертной шьют.

— Да неужто такие цены бывают? — удивилась Леся, смешно округлив глаза.

— Еще и не такие, — с досадой протянула Милада.

— горе ты луковое, куда ты вообще собралась? Скажи спасибо, что у тебя я есть! А то ты кроме своего хутора ничегошеньки и не видела!

— Почему не видела? Я в лес с отцом часто ходила, в городе на ярмарке была. В окрестных деревеньках, почитай всех была. — Обиделась Леся.

— Ну и что? Толку-то. Ты вот скажи мне, как собиралась куда-то ехать. Голова твоя где была? А если на тебя в лесах разбойники нападут, ты от них чем обороняться собиралась — художественным криком или мастерским владением бегом на дальние расстояния?! — напустилась травница на девушку.

— Я бы к тебе не пришла! — взвилась Леся. — А так, я смотрю, ты шибко умная, да что-то сама тоже не знаешь, что нам делать и куда ехать, чтоб пристроиться можно было и работать! Только вся надежда на Атана. А если он не приедет, а если мы ему и даром не нужны? За тебя я не сомневаюсь, ты с него с живого не слезешь, пока он не сделает то, что ты хочешь, а я? По-моему, меня-то он видеть ни за какие коврижки не захочет. Я ему вообще, как бельмо на глазу!

— Да ты хоть понимаешь, что одинокие девушки не в чести, и какое к ним отношение? Мы сами по себе сделать-то ничего не сможем! Работать она захотела! Женщина и работать — два понятия не совместимые в Империи. Это в Кандане женщины независимость получили. А у нас? Закон есть, а возможностей ноль. Порядочная дева должна за домом смотреть и детей растить. Все! Вот и вся независимость.

Девушки разошлись не на шутку. Леся вскочила с лавки и стала посреди горницы в позе самовара. Милада сверкала глазами, словно хотела спалить девушку на месте, только разве что огонь не изрыгала, а так симпатичная драконица получилась бы. Прям как в книжке на картинке, в человеческой ипостаси.

Неизвестно, чем бы закончилась эта их ссора, да только на улице что-то смачно бабахнуло, сверкнуло и матюгнулось. Да так цветисто, что у Леси аж щеки заалели. А Милада, словно очнувшись от сна, с криком: «Атан!», кинулась на улицу.

Атан очутился прямо в палисаднике у хлипкого забора, приземлившись чувствительным задом в кусты роз. Милада, пулей слетев с крыльца, помогала любимому выбраться из зарослей. Благо прополоть не успела, так что благодаря ее природной лени зад любимого не сильно пострадал, а лишь слегка искололся.

— Все возмущения в доме, — шикнула она на него.

Атан же от неожиданности и удивления слова произнести не мог, такой наглости даже от Милады он не ожидал. Чтоб у него под носом, на вверенной территории кто-то (а этого кого-то хотелось оттаскать за длинные черные патлы прямо здесь и сейчас, не отвлекаясь на другие дела) колдовал! Глаза его вылезли из орбит, рот раззявился и с губ вот-вот грозился сорваться крик, раскрашенный отборной полновесной бранью. Она еще и рот смеет ему затыкать!

Леся, глядя на эту картину, давилась от смеха. Еще бы, самолюбие этого напыщенного индюка пострадало посильнее исколотого зада. Она прыснула в кулак и поспешила ретироваться с порога в горницу, дабы глаза Атана не лопнули от напряжения, если он, вдобавок ко всему увидит, что она стала свидетелем его позора.

Она еле успела собрать карту, книги, запихнуть их на печку под старый тулуп, служивший Миладе матрасом, и усесться за стол, как в дом ввалилась сладкая парочка. Выражение лица Атана еще больше стало походить на намалеванную кое-как карикатуру.

— Милада, — проникновенно произнес он так тихо, что стало понятно, что сейчас разразится буря и туши свет, беги в нужник прятаться, а то еще чем-нибудь зашибут в порыве страсти. Ну, или злости. Их не разберешь, у них вся любовь на одно лицо.

— А что Милада? — как ни в чем небывало спросила интриганка, слегка поведя плечиком и отмахиваясь от злющего Атана, как от надоедливой мухи.

— Что ты мне прикажешь делать, если мужика в доме нет, забор хлипенький, обворовать меня среди ночи спящую — нечего делать, а ежели кто покусится на мою честь девичью? — наступала она на милого.

Правильно, лучшая защита — это нападение. Ведь знала же, что нельзя колдовать, и не дай бог Атан узнает, вот теперь нужно давить на слабые места, прикидываясь бедной овечкой и жалуясь на отсутствие мужика в доме. На самом деле, она отыскала в бабушкиной книге одно простенькое заклинаньице и захотела испробовать — получится, али нет. По эффекту видно, что получилось.

— На такую покусишься! — выплюнул Атан, — ты ж как рот откроешь, так и покушаться не захочется, еще и приплачивать тебе придется, чтобы замолчала, так что не строй из себя девицу благородную, а отвечай, за дурака меня держала — да? Думала, что не сдам, а ты будешь творить все, что захочешь?

Милада вызверилась не хуже Атана:

— Ты как со мной разговариваешь? Я тебе девка портовая, что ли, которой ты пару раз по пьяни под юбку залез?!

— Я тебе не о том толкую, дура! — взревел вконец распсиховавшийся Атан. — Ты башкой своей смазливой думаешь? — орал он, потрясая ладонью перед самым лицом миленькой обманщицы.

— Я тебе о том, говорю, что не спасла бы свою шкуру, если бы вместо меня Секир приехал. Я еле упросил, чтоб последний раз осмотреть вверенные мне территории. Если бы кто-то наткнулся, то ни тебе головы не носить, ни мне.

— Дак я же чуть-чуть!

— Ничего себе чуть-чуть!

Леся, как зачарованная смотрела на очередной скандал парочки. У них всегда так, вместо, того чтоб обняться после долгой разлуки, они лаются как местные собаки из-за мозговой косточки.

«Вот у меня все будет совсем по-другому, — думала девушка. — Без ссор, криков и скандалов. Тихо, мирно. Если вообще будет. Хотя, для того, чтоб выйти замуж любви особой и не нужно. Так, понравились и все. А то такая любовь, как у этих двух — сплошная нервотрепка и толку от нее?»

Голоса ругающихся постепенно стихали. Леся бесконечно этому радовалась, потому что уже ненароком стала бояться за слюдяные пластины, вставленные в окна — вдруг треснут.