Мэгги Шайн - Синий сумрак

Лу презрительно фыркнул. Максин прикоснулась рукой к его щеке, глядя ему прямо в глаза.

— Мне очень жаль, что ты потерял своего маленького сына, Лу. Из тебя получился бы отличный отец.

Он резко поднялся на ноги.

— Ложись спать, Макс. Тебе нужно отдохнуть. Завтра нам предстоит много дел.

Она кивнула:

— Доброй ночи, Лу.

— Доброй. Запри за мной дверь.

Он ушел.

Максин соскользнула с постели и закрыла замок, зная, что он стоит сейчас с другой стороны и слушает, когда раздастся щелчок. Потом она выждала некоторое время, чтобы он точно ушел в свой номер, полагая, что пяти минут будет вполне достаточно.

Максин тщательно обдумала новые факты его биографии, открывшиеся ей сегодня. Неудивительно, что он боялся начинать новые отношения. Он еще не исцелился от своего неудачного брака и потери ребенка. Он не позволял себе исцелиться.

Она знала Лу. Все, что он делал, он делал либо хорошо, либо сдавался. Она любила подшучивать над ним по поводу того, что, однажды попробовав играть в гольф и зарекомендовав себя никудышным игроком, он никогда больше не выходил на поле.

Лу был хорошим полицейским. Нет, не просто хорошим, а превосходным. В противном случае, еще будучи новобранцем, он вышел бы в отставку и стал бы осваивать другую сферу деятельности.

Итак, он был женат, и брак его потерпел фиаско. У него был сын, но он умер. Лу решил для себя, что подобное не должно больше повториться, поэтому стал сторониться женского общества.

Максин закрыла глаза. Очевидно, достучаться до него будет еще более сложной задачей, чем она могла себе вообразить.

Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на более насущной проблеме. Она посмотрела на радиочасы, но, не будучи абсолютно уверенной, что Лу собрал их правильно, стала мысленно отсчитывать время, собирая и рассовывая по карманам кредитную карточку, блокнот с ручкой и фонарик. Затем она отперла дверь и выскользнула наружу.

На улице не было ни души, лишь откуда-то издалека доносилось пение цикад. Максин почувствовала соленый воздух с моря, из чего заключила, что побережье недалеко отсюда. В небе сияла луна, заливая окрестности тусклым светом и компенсируя неработающий фонарь, который мрачным стражем возвышался в дальней части парковки.

Максин быстро и бесшумно ступала босыми ногами, направляясь в главный офис мотеля. Прижавшись лбом к оконному стеклу и сложив ладони лодочкой, она стала вглядываться в его темные глубины.

Внутри никого не было. Подергав ручку двери, девушка убедилась, что замок заперт, но это обстоятельство ее ничуть не обескуражило. Еще днем она все разузнала. Скользнув за угол здания, Макс подошла к окну, довольно старому, и легко открыла его, просунув кредитную карту между створками, затем осторожно забралась в офис.

Помещение было совсем крошечным, причем большая часть была занята стойкой регистрации, за которой виднелась дверь. Она была закрыта. Максин не могла бы с уверенностью сказать, вела ли она в другой, больший по размеру, офис или в маленькую жилую комнату. Если последняя догадка верна, то тот прыщавый менеджер мог появиться в любой момент.

Двигаясь совершенно беззвучно, девушка вытащила из кармана джинсов фонарик и принялась осматриваться вокруг. Зайдя за стойку регистрации, она обнаружила под ней регистрационную книгу. Положив ее на стойку, она нашла запись о собственном прибытии. Затем стала переписывать в блокнот имена, адреса, номера телефонов, останавливающихся в этом мотеле раньше. Она решила записать так много, как только удастся. В действительности эта гостиница не могла похвастаться обилием гостей.

Внезапно она услышала едва различимый звук и замерла на месте. Возможно, это всего лишь ее собственная кровь стучит в висках. Она оглянулась, но дверь по-прежнему была закрыта.

Макс аккуратно вырвала листок с записями из блокнота, сложила его и спрятала в карман джинсов. Затем снова принялась переписывать данные.

Она поспешно копировала третью страницу регистрационной книги, когда голова ее буквально взорвалась от боли. В сознании вспыхнул ослепительный белый свет, а мгновение спустя все погрузилось во тьму.

Лу никак не удавалось заснуть, что было неудивительно.

Он все гадал, как Максин удавалось заставлять его делать именно то, чего хотелось ей самой? Он рассказал ей о событиях своей жизни, которыми вот уже более десяти лет ни с кем не делился.

Черт, как ей, в самом деле, это удается? Они знакомы вот уже десять лет, и все это время он воспринимал ее заигрывания как ничего не значащий флирт. Конечно, до дела Фрэнка Стайлса они были друг другу не более чем знакомыми.

Когда они стали расследовать тот случай, то виделись ежедневно и часто оказывались в ситуациях между жизнью и смертью. Именно тогда Лу и стал подозревать, что в поведении Максин кроется нечто большее, чем легкомысленное заигрывание.

Теперь же он был в этом абсолютно уверен. По крайней мере, сама она так искренне считала. И, черт побери, он понятия не имел, как ему нужно поступить в подобной ситуации.

Она сильно заблуждалась на его счет. Из него не получился бы отличный отец. Так же как и муж, впрочем. Он слишком много времени уделял работе, уверяя себя, что в будущем у него будет время и для семьи. Лишь когда Джимми поставили страшный диагноз, он осознал, что «будущего» может и не быть. Конечно, тогда он ушел в бессрочный отпуск, чтобы целиком посвятить себя ребенку, компенсировать упущенные годы. Но было уже слишком поздно. Он не винил Барбару за то, что она бросила его. Этого следовало ожидать. И на протяжении последующих двенадцати лет умудрялся жить, вообще не замечая женщин.

Однако к Макс он явно что-то испытывал, но считал, что это совершенно естественно, и любой мужчина на его месте чувствовал бы то же самое. Но правда заключалась в том, что дело было не только в физическом влечении. Лу не считал себя готовым к серьезным отношениям, не рассматривая их даже в долгосрочной перспективе.

Максин была слишком особенной девушкой, поэтому он не мог позволить с ней простую интрижку, которая, несомненно, разрушила бы все то, что они пережили вместе, и, возможно, сломила бы ее дух. Отношения с ней могли развиваться только по двум сценариям: либо серьезные, страстные, долговременные отношения, либо мимолетная связь. Лу предпочел, чтобы все оставалось так, как есть, то есть на уровне истинной крепкой дружбы, взаимного уважения и восхищения. Он нравился ей, а она нравилась ему. Но он справедливо полагал, что Максин этим не удовольствуется.

Лу почувствовал, что ему нужно пройтись, подышать свежим воздухом. Черт побери, чисто теоретически хорошо было рассуждать о дружбе. Но в действительности, когда она смотрела на него своими большущими зелеными глазами, а он созерцал ее фигуру, облаченную в крошечную футболку, под которой не было бюстгальтера и которая оставляла открытым ее нежный плоский живот, ему больше всего на свете хотелось покрыть ее поцелуями, всю, от макушки до кончиков босых ног. Проклятье!