Джена Шоултер - Мрачный шепот

Утром Торин экипировал одного из недавно схваченных Ловцов жучком для слежения и «случайно» позволил тому сбежать. Теперь демон Болезни наблюдал за всеми передвижениями объекта на мониторе компьютера в надежде, что ублюдок приведет воинов в свое укрытие.

Но ожидание давалось не просто. Повелители пытались уговорить Гарпий отправиться в Чикаго, обещая им богатство, но те захлопнули дверь прямо перед носом у воинов. Он знал, что они не хотели денег. Сестры хотели, чтобы он отпустил Гвен с ними. А этого Сабин сделать не мог.

Он любил ее, даже больше, чем прежде.

Любил больше этой своей войны. Любил сильнее, чем ненавидел Ловцов. Она была дочерью Галена, — ну и что, Сабин носил в себе демона Сомнений, — так что ему ли судить. В глубине души он знал, что Гвен не станет помогать отцу. Пожертвует своими отношениями с Галеном, ради шанса быть с ним, Сабином, поэтому нужно лишь доказать девушке, что теперь он — ее семья.

Гвен стала его основным приоритетом. Он должен был не запирать ее в темницу, а довериться и позволить сражаться. Черт, он бы проиграл без нее, — и согласился бы принять поражение, только бы Гвен осталась с ним.

Давление на его запястье ослабло, и через мгновение девушка отпрянула. Сабин сидел в кресле с откидывающейся спинкой, которое приволок в свою спальню. Гвен устроилась напротив него в другом конфискованном им кресле, наотрез отказавшись не только пить из шеи воина, но и питаться лежа на кровати или сидя на его коленях.

Ее губы были ярко красными и распухли, словно от поцелуев.

— Благодарю, — пробормотала она.

«Благодарю» — первое слово Гвен с тех пор, как она очнулась утром от своих ран. Сабин закрыл глаза, улыбаясь переливам мелодичного голоса, продолжавшим звучать в его голове.

— Для меня это удовольствие.

— Я не сомневаюсь, — ответила она с иронией.

Сабин медленно открыл глаза. Гвен не вернулась в постель, как в прошлый раз, а осталась в кресле, сидя прямо и глядя куда-то поверх его плеча. От нее веяло решительностью. Сабин почувствовал страх. Что именно она задумала? Оставить его?

— Как себя чувствуют Аэрон и Парис? — спросила Гвен.

Неужели ей так непросто сказать, что у нее на уме?

— Они восстанавливаются, как и остальные. Благодаря тебе.

— Благодаря Уильяму. Я слишком далеко зашла и не смогла бы…

— Благодаря тебе, — твердо возразил Сабин. — Ты сделала больше всех, сражалась лучше, чем все, кого я знаю. У тебя было множество причин не делать этого, но ты все-таки помогла и спасла нас. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это должным образом.

— Мне не нужна твоя благодарность, — сказала она, краснея, но вовсе не от стыда, и не от желания. А… от гнева. Почему она разозлилась в ответ на его благодарность? Гвен судорожно вздохнула и вроде успокоилась. — Я уже исцелилась, и чувствую себя такой же сильной, как и прежде.

— Хорошо.

— Что означает… я ухожу, — ее голос в конце фразы сорвался.

Вот оно. Сабин подозревал к чему все идет, но, тем не менее, почувствовал опустошение. Он хотел закричать: «Ты не можешь уйти. Ты моя. Сейчас и навсегда». Но воин лучше всех знал о последствиях жесткого давления на эту неистовую воительницу.

— Почему? — выдавил он из себя.

Гвен заложила прядь волос за ухо.

— Ты знаешь, почему.

— Нет, не знаю. Может, объяснишь?

Она наконец-то удостоила его обжигающим взглядом.

— Ты хочешь услышать это? Хорошо. Ты использовал против меня мою слабость, мои тайны. Ты причинил вред моим сестрам, заставил меня сделать им больно, запереть в темнице, чтобы спасти тебя. Ты мне не доверял и едва не умер из-за этого.

Гвен вскочила на ноги, сжав кулаки.

— Ты едва не умер.

Похоже, что больше всего ее расстроила мысль о его смерти, так как Гвен уже дважды об этом упомянула. В глубине его души затеплился огонек надежды, девушка не успела и глазом моргнуть, как Сабин, вскочив с кресла, схватил и бросил ее на постель. Она подпрыгнула на кровати, но уже в следующее мгновение была вдавлена в матрас весом, навалившегося на нее Повелителя.

Не сопротивляясь, Гвен лишь раздраженно взглянула на него.

— Я могла бы свернуть тебе шею.

— Я знаю.

Вообще-то в таком положении опасность угрожала лишь ей. Не имея возможности пошевелить крыльями, Гвен лишалась своих сил. Сабин недавно воспользовался подобным преимуществом, но не собирался делать это снова. Поэтому перевернулся, и девушка оказалась над ним.

— Я делал это ради твоего же блага. Я не хотел, чтобы ты принимала участие в битве. Не хотел, чтобы ты пострадала или сражалась против отца.

— Это не тебе решать.

— Я знаю, — повторил он. — По правде сказать, я сделал это и ради себя. Мне нужно было знать, что ты в безопасности. Это глупо и неправильно. Я больше не оставлю тебя, отправляясь на бой, ведь ты сражаешься лучше меня.

Гвен обхватила ногами талию воина так, что средоточие ее жара прижалось к его пульсирующему возбужденному члену. Сабин застонал и схватил девушку за бедра, удерживая в этом положении.

— Я не могу больше доверять тебе, — крикнула Гвен.

— Не говори так. Ты можешь мне доверять больше, чем кому-либо другому.

— Лжец! — взвизгнула Гарпия и ударила его. Сильно. Так, что треснула кость. Сабин почувствовал жуткую боль в скуле, но не издал ни звука, не ответил ей тем же, но и не отпустил. Просто продолжал смотреть на девушку, готовясь ко всему, что она собиралась с ним сделать. Он это заслужил и поэтому позволит даже содрать с себя кожу, если это спасет их отношения.

— Я сейчас сомневаюсь в каждом твоем слове, чего я не делала даже, когда твой демон лез в мою голову при каждом удобном случае. Более того, я никогда не поверю, что ты мне доверяешь. После всего, что ты сделал…

— Я ведь не идеален, у меня есть свои слабости, — с отчаянной поспешностью заговорил Сабин, стараясь ее успокоить. — Ты рассказала мне о своих тайнах. Теперь я поведаю тебе о своих, чтобы доказать, что я тебе доверяю, что никогда не оставлю тебя снова.

Он не дал ей возможности ответить.

— Охраняя царя богов, я лишился глаза. Зевс даровал мне другой. Но я потерял свою дальнозоркость, и проигрываю в этом другим Повелителям.

Плечи Гвен немного расслабились. Пальцы вцепились в его рубашку, сминая материю и обнажая живот. Даря надежду.

— Ты можешь и солгать.

— Я уже говорил тебе, что не могу врать, так как от этого теряю сознание. Это часть моего проклятия и еще одна слабость.

— Ты сказал, что не используешь мои тайны против меня. Это была ложь, но ты не отключился.

— В то время я считал, что говорю правду.

Гвен промолчала.

— В сражении я держу кинжалы в обеих руках, потому что если рука свободна, то я автоматически хватаю ею противника. Из-за этого я терял свои пальцы бессчетное количество раз. Если ты сможешь выбить хоть один клинок из моих рук, то легко справишься со мной. — Сабин никогда никому об этом не говорил, даже своим людям, хотя те, скорее всего, заметили эти слабости за столько лет. И, тем не менее, он был удивлен, как легко, с каким желанием он поделился этой информацией с Гвен.