Карен Чэнс - В объятиях тени

Мак приставил машинку к кончику меча и точечными движениями начал выводить рисунок. Приткин не дрогнул, но мышцы на его руках чуть напряглись. Я отхлебнула колы и окончательно оставила попытки отвести от него взгляд.

— Что-то я не понимаю, — через некоторое время сказала я. — Если у вас есть надежное оружие, то почему бы не использовать его против эльфов?

Стерев со спины волшебника несколько капель крови, Мак начал объяснять:

— Обычное оружие в Стране эльфов не годится. Здесь нужна магия, но, как уже говорил Джон, против них наша магия бессильна. — Он вновь взялся за машинку, и на этот раз Приткин слегка вздрогнул. — Во всяком случае, большая ее часть, а те штуки, что могли бы помочь, для нас недоступны.

— Какие штуки?

— Да разные, — ответил Мак под тихое жужжание машинки. Он на секунду остановился, сверился с рисунком в старинном фолианте, лежавшем рядом на стуле, и начал что-то бормотать, склонившись над почти законченной татуировкой. Рисунок вспыхнул и через мгновение погас. Мак крякнул и продолжил работу. — Например, есть такое оружие — нулевые бомбы. Достать их крайне трудно, к тому же для их использования требуется специальное разрешение, иначе можно поплатиться головой. Такие бомбочки даже на черном рынке не достать, торговцы ни за что не продадут.

— А что это за бомбы?

— Мерзкое изобретение, зато действенное, особенно там, где не работает магия. Никто не знает, кто их изобрел, но пользуются ими уже несколько столетий. Делают их так: черный маг берет мага-нулевика, то есть мага, обладающего врожденной способностью разрушать магию, высасывает из него жизненные силы и собирает их в серебряный сосуд. Нулевик, естественно, погибает, но его жизненная сила остается в запечатанном сосуде, и если тот взрывается, то уничтожает всю магию, находящуюся поблизости, включая и магию эльфов. На какое время — зависит от силы нулевика и его возраста на тот момент, когда из него выкачали жизнь.

— Интересно. — Я ощутила легкую тошноту. — Как они выглядят? — спросила я, стараясь не смотреть на свою сумку, мирно стоявшую рядом с холодильником.

Я постаралась говорить небрежным тоном, но Приткин, видимо, что-то заподозрил, потому как сразу повернул голову и взглянул на меня.

— А почему ты спрашиваешь? — прищурившись, спросил он, и его зеленые глаза, обрамленные светлыми ресницами, блеснули.

Я пожала плечами.

— Да просто так. У Тони было полно оружия. Может быть, я эти бомбы видела.

Мак покачал головой.

— Вряд ли, красавица. Такие штуки стоят целое состояние, потому что обладают небывалой силой и строго охраняются. Те, что используются сейчас, остались с прошлых веков. Пока не было установлено перемирие, вампиры охотились за магами-нулевиками, поэтому сейчас их почти не осталось. Чтобы пополнить свои арсеналы, вампиры под корень сводили целые семьи.

— Значит, ты не видел ни одной нулевой бомбы?

— Почему, видел несколько раз. Круг скупает все, что может достать, лишь бы разоружить вампиров. Аукционный дом Донована в шестьдесят третьем приобрел одну из таких бомб. Круг хотел ее сразу купить, но старик Донован отказался и выставил бомбу на аукцион, сказав, что приобрел ее абсолютно легально. Она была ужасно древней, я держал ее в руках. Судя по клейму, двенадцатый век, не позже; в те времена их, конечно, делали совершенно открыто. — Мак глянул на испачканный в крови половичок у кушетки и поморщился. Не хочешь отдохнуть? — спросил он Приткина.

— Нет, заканчивай, — сквозь стиснутые зубы ответил Приткин, продолжая смотреть на меня. Выражение его глаз мне не понравилось.

— И как прошел аукцион? — спросила я, надеясь, что рано или поздно Мак ответит, как выглядит нулевая бомба.

— О, мы ее купили, — ответил он. — А что нам оставалось делать? Выложили сумасшедшие деньги. Во время торгов я постоянно звонил в Совет и сообщал очередную цену; в конце концов им это надоело, и они велели мне выкупить бомбу за любую сумму, сколько бы ни запросили. Когда я доставил ее в Совет, те принялись жаловаться, что не собирались выкладывать четверть миллиона за какой-то серебряный шарик, но сделка уже состоялась, кроме того, я следовал приказу.

Слова «серебряный шарик» звучали у меня в мозгу, пока я пыталась придать своему лицу равнодушное выражение. Вероятно, мне это не удалось.

— Ты видела такую бомбу, — укоризненно произнес Приткин.

Мне захотелось сказать: «Да, парочка лежит у меня в сумке», но я не знала, можно ли доверять моим новым «союзникам». Приткину нужна моя помощь, поэтому вряд ли он схватит сумку и убежит, но Мак? Четверть миллиона в начале шестидесятых, сколько же это сейчас? Не знаю, но, думаю, достаточно, чтобы поколебать преданность доброго старого Мака. Его бизнес явно не процветает, а жить, ни в чем не нуждаясь, мечтают даже маги.

— Возможно. Только это было давно, — сказала я.

Я взглянула на Мака.

— Он рискует своей жизнью, — сказал Приткин, с презрением глядя на меня. — Можешь верить ему так же, как мне.

Я лишь приподняла бровь, и тут Приткин взорвался. Его лицо начало медленно багроветь; видимо, пришло время магу как следует выкричаться.

— Если ты и мне не доверяешь, то какого черта мы все это затеваем? Еще немного — и наша жизнь будет зависеть от того, сможем ли мы сработаться! Если ты мне не веришь, скажи это сейчас! Лучше пойти одному, чем погибнуть из-за чьего-то недоверия!

Я спокойно хлебнула колы.

— Если бы я тебе не доверяла, то давно бы ушла. Кстати, твои пятьдесят минут уже закончились, — Я перевела взгляд на Мака. — Чисто гипотетически я, пожалуй, знаю, где можно раздобыть кое-какое оружие. Я вам его опишу, а вы мне скажите, как оно действует. И если мы с вами решим, что оно может нам пригодиться, то я, пожалуй, кое-что для вас сделаю.

Приткин был взбешен, но Мак лишь пожал плечами.

— Ну что ж, — сказал он и поменял цвет на конце своей машинки — с синего на золотой. — Вполне справедливо. Выкладывай.

— Хорошо.

Мне не нужно было ломать голову над вопросом, где достать оружие, потому что в Сенате я стащила не только ловушки и нулевые бомбочки, но и небольшой бархатный мешочек. В нем находилась горсть желтоватых костяных пластинок с грубо начертанными рунами. На каждой имелось отверстие, в которое был продернут кожаный шнурок, — значит, их носили на шее. Когда я описала эти пластинки Маку, тот застыл с разинутым ртом.

— Но… это невозможно, — сказал он. Приткин молчал, но его взгляд мог бы прожечь во мне дырку. — Я не считаю тебя лгуньей, Кэсси, но как может жалкий гангстер вроде твоего Тони владеть рунами Ланггарна, я не в состоянии…

— Он ими не владеет, — перебил его Приткин. — Где ты их видела?

— Я же сказала — чисто гипотетически.