Гейл Форман - Куда она ушла

Она вытирает глаза основанием ладоней.

- Миа, перестань! — Мой голос эхом отскакивает от стен спальни. — Мы больше не в школе!

Она смотрит на меня в замешательстве, вопрос незримо парит в воздухе между нами.

- Послушай, у меня тур начинается только через неделю.

Искра надежды начинает заряжать пространство между нами.

- И знаешь, я тут подумал, я так давно не ел суши.

На ее лице печальная и грустная улыбка, не совсем то, чего я ожидал.

- Ты бы поехал в Японию со мной? — спрашивает она.

- Я уже там.

- Это было бы замечательно. Но тогда что… то есть, я понимаю, мы можем как-нибудь приноровиться, но ведь я столько времени буду в дороге и…?

Ну, почему она никак не может понять, когда для меня все ясно как Божий день?

- Я буду твоим «плюс один», — поясняю я. — Твоим фанатом. Твоим техперсоналом. Твоим чем угодно. Куда едешь ты, туда и я. Если ты сама хочешь. Если нет, я пойму.

- Нет, я хочу. Поверь мне, очень хочу. Но как это будет работать? С твоим расписанием? С твоей группой?

Я замолкаю. Ведь стоит произнести это вслух, и это, наконец, станет реальным.

- Больше нет группы. По крайней мере, для меня. После гастролей я ухожу.

- Нет! — Миа с такой силой машет головой, что длинные пряди ее волос с шумом ударяются о стену позади нее. Я очень хорошо знаком с этим решительным взглядом на ее лице, поэтому чувствую, как внутри у меня все опустилось. — Ты не должен делать этого ради меня, — добавляет она, голос смягчается. — Я не приму больше не единой уступки.

- Уступки?

- За последние три года каждый, возможно, за исключением преподавателей Джуллиарда, пичкал меня уступками. Еще хуже: я сама делала себе уступки, и это ничуть мне не помогло. Я не хочу быть таким человеком, который только берет. Я достаточно забрала у тебя. Я не позволю тебе забросить то, что ты так любишь, лишь ради того, чтобы быть моим опекуном или носильщиком.

- Понимаешь, — шепчу я. — Я как бы разлюбил музыку.

- Из-за меня, — унывает Миа.

- Из-за жизни, — поправляю я. — Я всегда буду играть. Возможно, даже снова буду записываться, но сейчас мне нужно время наедине с гитарой, чтобы вспомнить, почему я вообще когда-то увлекся музыкой. Я ухожу из группы не зависимо от того, являешься ли ты частью этого уравнения или нет. Что касается опекунства, если уж на то пошло, я тот, кто в этом нуждается. Именно я с багажом.

Я стараюсь повернуть это, как шутку, но Миа всегда видела меня насквозь, и последние двадцать четыре часа это лишний раз доказали.

Она смотрит на меня тем своим пронзающим взглядом.

- Знаешь, я много думала об этом последние пару лет, — произносит она сдавленным голосом. — О том, кто был рядом с тобой . Кто держал твою руку, пока ты оплакивал тех, кого ты потерял?

Ее слова надавливают на спусковой крючок, и по моему лицу вновь катятся чертовы слезы. За три года я не проронил ни слезинки, а теперь плачу второй раз за день.

- Теперь моя очередь поддерживать тебя, — шепчет она, подходя ближе и закутывая меня в свое одеяло, в то время как я снова теряю всякое самообладание. Она обнимает меня, пока я привожу в чувства свою Y хромосому. Затем она поворачивается ко мне, в глазах рассеянный взгляд.

- Твой фестиваль в следующую субботу, верно? — спрашивает она.

Я киваю.

- У меня два выступления в Японии и одно в Корее в четверг, поэтому в пятницу я уже буду свободна, к тому же выигрываешь день, когда перелетаешь на запад. После этого мне нужно быть в Чикаго только через неделю. Поэтому если мы полетим прямиком из Сеула в Лондон…

- О чем ты говоришь?

Она так смущается, когда спрашивает, будто есть хоть крошечный шанс, что я скажу «нет», будто это не то, о чем я всегда мечтал.

- Можно мне поехать на фестиваль с тобой?

— Как так вышло, что я ни разу не был на концерте? — Спросил Тедди.

Мы все сидели за столом: Миа, Кэт, Денни, Тедди, и я, третий ребенок, которого пригласили к столу. Не осуждайте меня. Денни готовил куда лучше, чем моя мама.

- Что случилось, мой мальчик? — Спросил Денни, накладывая Тедди в тарелку порцию пюре рядом с жареным лососем и шпинатом, от которого тот попытался отказаться, но безуспешно.

- Я листал старые альбомы с фотографиями. И Миа постоянно ходила на все эти концерты. Даже когда она была очень маленькой. Мне не довелось побывать даже на одном. А ведь мне уже почти восемь лет.

- Тебе исполнилось семь пять месяцев назад. — Захохотала Кэт.

- Все равно. Миа посещала их еще до того, как научилась ходить. Это не справедливо!

- А кто тебе сказал, что жизнь справедлива? — Спросила Кэт, поднимая бровь. — Точно, не я. Я придерживаюсь суровой школы жизни.

Тедди повернулся к более легкой цели.

- Пап?

- Миа ходила на концерты, потому что они были моими, Тедди. Это было наше семейное времяпрепровождение.

- И на самом деле ты ходишь на концерты, — добавила Миа. — Ты приезжаешь на мои выступления.

Тедди сморщился так же, как когда Денни положил ему шпинат.

- Это не считается. Я хочу ходить на громкие концерты и надевать маффлеры. — Маффлеры это огромные наушники, которые Миа носила в детстве, когда ее брали на концерты старой группы Денни. Он был участником панк-группы, очень громкой панк-группы.

- Боюсь, маффлеры уже на пенсии, — сказал Денни. Папа Мии давно оставил свою группу. Теперь он был учителем средней школы, носил старомодные костюмы и курил трубку.

- Ты мог бы прийти на один из моих концертов, — предложил я, накалывая кусочек лосося на вилку.

Все за столом прекратили есть и уставились на меня, каждый взрослый член семьи одарил меня своим неодобрительным взглядом. Денни, судя по всему, надоел этот ящик Пандоры, что я открыл. Кэт выглядела раздраженной оттого, что кто-то подрывает ее родительский авторитет. И Миа, которая по какой-то причине возвела эту гигантскую стену между своей семьей и моей группой, метала молнии. Только Тедди, сидя на коленях на своем стуле и хлопая в ладоши, был все еще в моей команде.

- Тедди должен ложиться спать вовремя, — сказала Кэт.

- Вы разрешали Мии не ложиться спать допоздна, когда она была маленькой, — парировал Тедди.

- Мы должны ложиться спать вовремя, — повторил Денни устало.

- И я думаю, что это неуместно, — обиженно заявила Миа.

В тот же момент я почувствовал знакомое раздражение в животе. Потому что именно этого я никогда не понимал. С одной стороны, музыка связывала меня и Мию, и именно музыка и мой образ рокера должны были привлекать ее. Мы оба знали, что точки соприкосновения, которые мы нашли в доме ее родителей — где мы болтались все время — сделали это место приютом для нас. Но она чуть ли не запретила своей семье посещать мои концерты. За весь год, что мы были вместе, они ни разу не пришли. Несмотря на намеки Денни и Кэт, что они хотели бы сходить, Миа всегда находила отговорки, почему тот или иной концерт им не подходит.