Стефани Майер - Дополнительные главы к Сумеркам и Новолунию

Я не понимала, что он имел в виду, но он делал именно то, чего, я была уверена, он делать никогда не станет. — Ты не можешь говорить серьезно. Ты не можешь открыто предлагать мне выбирать сторону.

— Выбирать сторону? — Эдвард нахмурился.

— Джейкоб сказал, что мне придется выбрать, что ты не позволишь нам быть друзьями, и я ответила ему, что это глупо. — я посмотрела на него с мольбой — мольбой поверить в меня.

Он закрыл глаза, — Как бы мне не нравилось признавать правоту Джейкоба Блэка… — начал он.

— Нет! — завопила я. — Не могу поверить в это! — я ударила ногой по кровати и стопка моих заявлений полетела на пол.

Его глаза стали холодными. — Ты можешь выбрать другую сторону.

— Не будь идиотом! — прорычала я.

— Я не понимал, как он был важен для тебя. — сказал Эдвард мрачным голосом. Его глаза снова закрылись.

— Ты не можешь ревновать меня! — простонала я, не веря самой себе.

Он вдохнул и снова поморщил нос. — Ну, похоже, он был достаточно близко сегодня днем.

— Это была не моя идея, — я покраснела.

Он заметил это и приподнял одну бровь.

— Для тебя нет никаких причин ревновать меня к кому-то или к чему-то. Ты что, не знаешь этого? Но Джейкоб важен для меня. Он лучший друг, который есть у меня среди людей. Он — почти семья. Если бы не Джейкоб… — я остановилась и затрясла головой. Смерть, не худшее, что могло случиться со мной, если бы не Джейкоб.

— Лучший друг среди людей… — тихо повторил Эдвард, отсутствующе посмотрев в окно, перед тем как повернуться ко мне снова. Он сел рядом со мной на кровать, но между нами все еще оставалось некоторое пространство, это удивляло меня. — Я должен признать, я обязан ему, по меньшей мере, одним — спасением твоей жизни от верной смерти в воде. Но, несмотря на это я… предпочел бы, чтобы ты держалась от него подальше. Ревную я или нет — не это является проблемой. Ты уже должна была понять, что единственное, о чем я забочусь, это твоя безопасность.

Я удивленно моргнула. — Безопасность? Что ты, в конце концов, имеешь ввиду?

Он вздохнул и нахмурился. — На самом деле это не мой секрет. Почему ты не спросила у Джейкоба, что происходит?

— Я спросила.

Он прижал палец к своим губам, напоминая мне, чтобы я сбавила обороты.

— Я только что спросила опять. — тихо продолжила я, все еще негодуя — а Джейкоб сказал: «Я позволю кровососу рассказать тебе об этом — когда он станет объяснять, почему нам нельзя быть друзьями».

Он только закатил глаза, я продолжила.

— И еще он просил передать тебе привет, — добавила я, полностью подражая тону Джейкоба.

Эдвард встряхнул головой и печально улыбнулся. Он положил руки мне на плечи, обнимая так, чтобы лучше видеть выражение моего лица. — Ну ладно, — сказал он. — Я расскажу тебе все. Фактически я объясню тебе все до мельчайших деталей и отвечу на каждый твой вопрос. Только не могла бы ты сделать кое-что для меня сначала? — он приподнял свои брови, как будто извиняясь, и снова поморщил нос. — Ты не против сначала помыть голову? Ты ужасно пахнешь оборотнем.

Данные два отрывка не были удалены из текста в результате редактирования и никогда не входили в рукопись. На написание этих двух отрывков после окончания работы над книгой «Новолуние» вдохновили вопросы и комментарии поклонников книги. Многие хотели знать, что же именно сказала Розали Эдварду в ходе судьбоносного телефонного разговора.

В моем кармане снова завибрировал телефон. В двадцать пятый раз за последние 24 часа. Я подумал, что надо ответить или хотя бы посмотреть, кто звонит. Возможно, звонок был важный. Возможно, я был нужен Карлайлу.

Несмотря на эти мысли, я не пошевелился.

Я не был точно уверен, где нахожусь. Какой-то низкий чердак, кишащий пауками и крысами. Пауки меня игнорировали, крысы же обходили стороной. Воздух был густой, с тяжелым запахом горелого масла, прогорклого мяса, человеческого пота. Все покрывал такой слой грязи, что казалось, будто смотришь через пленку. Подо мной четыре этажа убогих съемных квартир в квартале гетто, наполненных жизнью. Я не пытался отделить мысли от голосов — вместе они образовывали смутный гул на испанском языке, который я не слушал. Я позволил звукам отражаться от меня. Бессмысленно. Все было бессмысленным. Само мое существование было бессмысленным.

Весь мир был бессмысленным.

Я уткнулся головой в колени и раздумывал, сколько еще вытерплю. Может, надежды и вовсе не было. Может, если все мои попытки изначально были обречены на неудачу, мне стоит перестать мучить себя и просто вернуться…

Эта мысль была такой сильной и исцеляющей, будто в словах содержался сильный анестетик, смывающий гору боли, под которой я был похоронен; стало трудно дышать, и закружилась голова.

Я могу прекратить это, я могу вернуться.

Лицо Беллы, которое всегда было передо мной, стоило закрыть глаза, улыбнулось мне.

Это была улыбка приветствия, прощения, но она не подействовала на меня так, как я подсознательно рассчитывал.

Конечно, я не мог вернуться. Что моя боль по сравнению с ее счастьем? Она должна иметь возможность улыбаться, быть свободной от страха и опасности. Быть свободной от жажды бездушного будущего. Она заслуживает большего. Она заслуживает лучшего, чем я. Когда она покинет этот мир, она отправится туда, куда я никогда не смогу попасть, независимо от того, как я буду вести себя здесь.

Мысль об окончательной разлуке было тяжелее, чем та боль, которую я терпел до этого. От нее мое тело задрожало. Когда Белла вернется в то место, которому она принадлежала, а я не могу, ничто не будет держать меня здесь. Должно быть забвение. Должно быть облегчение.

Это было моей мечтой, но никто не давал гарантий. Даже если стану пеплом, перестану ли я чувствовать боль от ее утраты?

Я снова вздрогнул.

Черт возьми, ведь я обещал. Я обещал, что не буду мучить ее жизнь своими черными демонами. Я не собирался возвращаться в свой мир. Могу ли я хоть раз сделать что-то правильно в отношении нее? Вообще хоть что-нибудь?

Идея о возвращении в маленький затянутый облаками городок, который навсегда останется моим единственным настоящим домом в этом мире, снова закралась в мои мысли.

Только убедится. Просто увидеть, что она в порядке, и в безопасности, и счастлива. Не вмешиваясь. Она никогда не узнает, что я был там…

Нет. Черт возьми, нет.

Телефон снова завибрировал.

«Черт, черт, черт!» — прорычал я.

Я решил, что надо отвлечься. Открыл телефон и впервые за полгода испытал шок, увидев, кому принадлежит этот номер.

Зачем может мне звонить Розали? Она была, наверное, единственной, кто радовался моему отсутствию.

Должно быть, что-то не в порядке, если ей нужно поговорить со мной. Внезапно почувствовав беспокойство за свою семью, я ответил на звонок.