Елена Муравьева - ПЛАН «Б»

— По твоей вине!

В этот момент в дверь постучали, и бытие голосом Копейкина поинтересовалось.

— Можно к вам?

— Да, конечно, — ответила Тата.

— Вы чем-то огорчены? — спросил с порога Василий Петрович, смерив руководство проницательным взглядом.

— А что заметно?

— Немного.

— Это так, личное. Сейчас возьму себя в руки.

— Хотите, я вас порадую?

— Валяйте.

— Консультант еще точно не решил, но сказал, что мы — интересный случай.

— Что это значит? Он берется или цену набивает?

— Пока думает. Завтра после обеда обещал дать точный ответ.

— Что ж, подождем.

Однако куда с большим нетерпением Тата ждала другого решения Никиты. До десяти вечера консультант, как пай-мальчик вел себя примерно и не вспоминал о ней. Первый тревожный сигнал грянул в четверть одиннадцатого.

«Эта директорша — такая симпатяга…» — долетели до колдовского слуха отголоски чужих мыслей.

На всякий случай, чтобы быть ближе к месту грядущих событий, Тата, оставив человеческую суть коротать время у телевизора, в колдовском воплощении перебралась в квартиру Линева. Через минуту она уж знала: Никита живет один, серьезными отношениями ни с кем не связан, в свободное время пишет книги. Хорошие книги.

Не подозревая о присутствии невидимой гостьи, Никита выключил ноутбук, потянулся и продолжил мысль: «Но характер у бабы…»

С некоторым сомнением Тата нырнула за «объектом» в ванную.

— Зачем ты его разглядываешь? — вмешался немедленно Внутренний голос.

Голый Линев представлял занятное зрелище. Восемьдесят пять килограмм костей и мышц, рельефных и бугристых, в коротком черном волосе грудь и живот. Смуглая кожа в потоке воды. Загляденье!

«Так просто. От нечего делать…» — промямлила Тата.

— Куда уставилась?

«Ну…

— Уймись, сейчас нужна холодная голова и здравый рассудок».

Советчик не ошибся. Никита вошел в комнату. Расстелил постель, лег, закрыл глаза. Тата приготовилась.

«Все-таки она очень красивая женщина, — мысли Никиты стелились плавно, степенно, сонно. — И трахнуть такую было бы очень славно. Но лучше об этом не думать. Особенно на работе. А то сегодня в обед, я так разошелся, что еле остановился. Даже, дурень, придумал для нее имя».

— Таточка, Татуся, — прошептал Никита с нежностью.

Тот час рядом с Линевым появилась фантомиха. Блеклая, с размытыми контурами, она сначала смахивала на приведение из мультика. Но по мере того, как Линев заводился, становилась ярче, отчетливее, еще немного и оживет.

«Пора», — решила Тата и навела на потенциальных любовников чары. Копия замерла, так и не проявившись окончательно. Остановило работу и воображение Никиты, не дорисовав интимную сцену. Теперь можно было приступать к исследованиям.

Слава Богу, все оказалось в порядке.

Активность фантазии, то есть способность самостоятельно визуализироваться, не превышала норму. Следовательно, навязчивые видения Линеву не грозили. Не зашкаливала и степень эмоциональности Линева. Это значило, что даже в момент наивысшего накала страсти консультант отличал реалии от иллюзий и контролировал свои выдумки на сто процентов. Другие показатели тоже не внушали опасений. В оображаемый секс с копией клиентки был для Никиты рядовым развлечением, в котором партнершу вполне могла заменить другая живая или придуманная особа, а сценарий эротической сцены соответствовал стандарту, имеющемуся на вооружении у любого представителя сильного пола.

— Вот и отлично, — обрадовался Внутренний голос. — Значит, за Никиту нечего волноваться.

«В принципе, да», — признала Тата.

— Тогда делай, что собиралась: экранируй себя от всяких экспансий и пошли отсюда. Пусть голубки забавляются. Тебя их отношения не касаются.

«Как же не касаются?! У этой заводной куклы бездна энергии. Моей энергии. Так что я должна быть в курсе происходящего».

— Вечно ты врешь сама себе. Собралась посмотреть порнушку, так и скажи.

«Заткнись, не твое дело».

Оставив за собой последнее слово, Тата немного полюбовалась на Никиту, обнимавшего наполовину проявившуюся копию. Мужик был хорош. И мордой вышел и статями. Если в воображении он не преувеличивал свои сексуальные способности, то и любовником Линев был первоклассным. К тому ж писатель. Романтично. И классный кризис-менеджер, что особенно интересно. «Может, закрутить с ним роман? — подумала Тата и прислушалась к себе. Ни какой реакции. Ровным счетом, ничего. Равнодушие. Даже милый друг в далекой Риге вызывал большую симпатию.

— Не играй с огнем. Не строй иллюзий. Он — опасен… — дальним эхом отозвался внутренний советчик.

Да, в смуглую красоту Никиты можно было легко влюбиться. Впечатляли и другие достоинства: ум, уверенность в себе, ответственность. Такие мужчины не могут не нравиться.

Не то, что фантомиха. К порождению чужой фантазии Тата испытывала все более усиливающееся неприятие. Тем обиднее, казались и внешнее сходство, и внутреннее различие, которыми наделил Никита ее двойника.

«Какое мне дело до чужих бредней? — одернула себя Тата. — Себе самой я нравлюсь такая, какая есть и довольно! А сейчас, внимание! На этом придуманном празднике жизни я не буду, ни во что вмешиваться. И даже во избежание эксцессов заколдую себя, — решение показалось невероятно остроумным, так как навязанная самой себе пассивность предостерегала от любых спонтанных поступков. — И пусть Никита со своей нафантазированной красоткой творят, что угодно. Мне по фиг!»

Сказано — сделано! Тата сняла чары с парочки, наложила на себя и, уверенная, что не ввяжется ни в какую авантюру, устроившись удобнее, стала наблюдать за любовниками.

Однако нынешнее шоу оказалось не интересным.

Сонный Никита фантазировал вяло, без куражу, поэтому в воображаемой сцене мужчина лениво принимал ласки, позволяя партнерше ублажать себя. К фантомихе претензий не было. Полученной энергии хватало на движения, эмоции, душевный порыв. И все же подвести мужика к оргазму — не получалось. У Никиты рассеивалось внимание, желание теряло свою остроту. «Еще немного и он задрыхнет», — подумала Тата. Поняла это и копия. И засуетилась. Причем так жалко, с таким отчаянной безнадежностью, что поддавшись невольной жалости, Тата даже захотела помочь бедной барышне…

Порыв был не сильным, но едва он осознался, как началось не ладное. Сил и не каких-нибудь, а зеленых душевных, вдруг стало меньше!

Тата зашлась от возмущения. И было от чего! Воспользовавшись нечаянным порывом, как ключом доступа, фантомиха подключилась к ее душе и сперла порцию изумрудных квантов. Нагло и, что особенно обидно, безнаказанно. Ведь остановить экспансию Тата не могла. Сначала ее лучше смирительной рубахи держала наколдованная пассивность. Потом, когда воображаемое соитие закончилось (кстати, к полному конфузу барышни — Линев таки уснул), копия исчезла и отыскать воровку в Никитином сне Тате так и не удалось. Ум Линева по инерции сортировал важное: информацию, полученную в отделе продаж и напрочь позабыл про такие мелочи, как придуманный секс.