Елена Муравьева - ПЛАН «Б»

Не обращая внимания на слова потенциальной жертвы, Тата продолжила:

— Уничтожить мужскую сексуальную фантазию можно двумя способами. Первый путь предполагает рациональный подход. Если я покажусь Никите матерой феминисткой, или истинной, без прикрас бизнес-леди, он быстро прекратит свои воображаемые игрища.

— Не желаю, чтобы мной пугали мужчин! — возмутилась Умница.

— Мне тоже не нравится этот вариант. Поэтому, скорее всего, я пойду другим путем. Эмоциональным. Заморочу Никите голову так, чтобы он перестал думать о каком-то туманном собирательном образе и забыл Душеньку напрочь.

— Какое коварство! Какая низость! — зашлась от гнева Татуся.

— План твой хорош. Но имеет узкое место, — Разумница проигнорировала реакцию коллеги. — Манипулируя на чувствах Никиты, ты рискуешь столкнуться с его воображением, силы которого отчасти соизмеримы с ресурсами твоего колдовства. И кто победит в этой битве — предугадать невозможно.

— Хорошо. Я тебя услышала, — оборвала разговор Тата и принялась за служебные заботы.

Точно в два часа пополудни, в сопровождении Копейкина, порог кабинета переступил Линев. Пока длился обмен дежурными фразами, пока Никита раскладывал на столе бумаги, Тата внимательно разглядывала консультанта и мусолила непростую думу. Ничего не происходит просто так. Если ее внутренние проблемы обострились с появлением этого человека, да еще и приняли такую чудную форму, значит пришло время понять что-то важное. Но что именно?

«Никита Линев… — мысленно произнесла Тата, — Никита…

Линев жил в гармонии со своим именем.

Никита происходит от греческого слова «побеждать» и означает победитель. Однако имени не хватает силы и могущества. Слабость его подтверждает интересный факт: когда в тридцатых годах двадцатого века в СССР разрешили менять имена, «Никита» оказался в топ-списке имен, от которых охотнее всего отказывались.Основные черты: всегда первый, одарен, талантлив от Бога. Согласно х арактеристике Никита — э то мужчина, который знает себе цену. Эгоистичный, целеустремленный, настойчивый, упрямый, идет к цели прямым путем. Не любит, чтобы им командовали. Чувствителен и раним. Внешне похож на мать, характером в отца. Преданный сын. Семейная жизнь из-за отсутствия дипломатичности и не желания приспосабливаться складывается трудно.

Все так и было. Линев побеждал, был талантлив, целеустремлен, чувствителен и раним; знал себе цену и умел ее получить.

С биографией консультанта Тата знакомилась на месте основных событий, в квартире Линева, в которую перенеслась волшебной сутью.

— Мне нужно знать о Никите все. Так что выкладывайте, — обратилась она к чужим вещам.

Не приученные разговаривать, те не спешили отвечать.

— Позвольте, я начну, — наконец решился книжный шкаф из прихожей, — пожалуй, я, единственный, кто помнит, как Никита появился на свет.

— А я? — возмутился старый фотоальбом. — Я тоже в курсе.

— Давайте, по очереди, — велела Тата.

Рассказ оказался не долгим.

Мужчина и женщина. Совместная, жизнь в достатке и отсутствии детей. В сорок семь лет она впервые забеременела. По началу испугалась — больна. Тошноту, слабость, минутные обмороки приписала модной и страшной онкологии. Мужу решила не говорить: не расстраивать заранее. Но по тому, как стремительно жена худела, теряла силы и упорно молчала, он догадался и повел к врачу. Лучшему, самому-самому. А потом еще к череде других. Неутешительный диагноз никто не подтверждал, но и не опровергал. Наконец, ситуация прояснилась.

— Голубушка, у вас вульгарная беременность. Четыре месяца. О прочих глупостях забудьте, думайте о ребенке.

Аборт в таких сроках невозможен. Да и не помышляла об убийстве первенца пожилая чета. Поздний, он был по-особенному желанен.

— Значит, родители Никиту любили? — спросила Тата.

Шкаф и альбом только хмыкнули насмешливо.

— Не то слово, обожали.

— Отлично. Спасибо большое, — продолжился допрос. — Детство и юность пока упустим. Перейдем к молодости. Кто будет отвечать?

Вызвался обеденный стол. Обычный на четырех ножках.

— Однажды Никита привел в дом молодую женщину. Меня накрыли скатертью, выставили угощение. Чувствовал я себя в тот момент неважно, нога пошаливала, знаете ли, и слушал невнимательно. Но дерево, очень чувствительно к человеческим настроениям, и волей-неволей, все четверо вовлекали меня в свои мысли.

Пожилой мужчина — отец Никиты радовался.

«Молодая, здоровая, красивая, скоро родит внуков».

Гостья выглядела славной: крепенькая, стройненькая, симпатичная.

И не нравилась, откровенно не нравилась потенциальной свекрови:

«Не такая нужна моему сыну. Не такая!»

Материнское сердце не обманешь. Барышня была не плоха, просто слишком реалистична: мечтала о квартире, машине, даче. Никита же хотел творить. Он с детства бредил писательством и каждую свободную минуту посвящал мечте.

Усугубили семейный конфликт и женские свары. Невестка со свекровью делили кухню и Никиту, рыдали на широком плече, просили защиты. Примирить враждующие стороны мог разъезд, но оставить родителей одних Никита отказался наотрез. Матери семьдесят три, отец на год старше. В ответ разобиженная супружница подала на развод.

Через год умерла мать Никиты. Отец ушел вслед.

— Дальше можно я? — попросил разрешения диван.

— Давай, — согласилась Тата.

— После смерти родителей Никита загулял. Вечеринки, пьянки, женщины.

— Он любил кого-нибудь?

— Нет, развлекался.

— И долго?

— Через полгода гульба закончилась. С тех пор на мне пользуют дам изредка, по мере надобности.

— А его кто-то любил?

— Не знаю. Никита сторонится серьезных отношений. Ему сейчас не до того. Он хочет стать профессиональным писателем.

— Это уже по моей части, — откликнулся письменный стол. — Мы написали много статей и рассказов. Нас печатали журналы и газеты. Потом мы взялись за книги. Две вышли и даже очень хорошо разошлись. Над остальным мы пока работаем.

— Да, да, — подхватили тему два томика в книжном шкафу. Тата взяла каждый в руки, подержала, словно оценивая вес; увидела на обложке знакомые имя и фамилию и удивленно покачала головой. Это ж надо, настоящий писатель.

— Главное у нас впереди, — сказал ноутбук.

— Ну, а ты чем порадуешь? — Тата обратилась к зеркалу.

Не часто мужчины поверяют зеркалам тайны, но ежедневный полный опасности и сакраментального смысла ритуал бритья роднит суровую мужскую душу и серебристую гладь. В миг, когда глаза упираются винтовочным дулом в собственное отражение, и идет настоящий, откровенный разговор. Без дураков, формальностей, по-настоящему.

— Главное у нас здесь и сейчас. Писать для Никита самое важное занятие в жизни, — сказало зеркало. — Следующие места пока вакантны. Правда, с некоторых пор мысли Никиты поглощены тобой и, судя по некоторым признакам, это серьезное увлечение.