Елена Жаринова - Наследник Шимилора

Сэф ничего ей не ответил, но поднял оружие, заткнул его за пояс и вскочил в седло.

Мы пришпорили коней и вскачь пронеслись по мосту, в любой момент ожидая выстрела в спину. Печальные находки продолжались и на другом берегу: по левую сторону дороги мы увидели три невысоких одинаковых холмика. Несомненно, это были могилы. По лаверэльскому обычаю умерших полагалось сжигать, но у спутников погибших явно не было времени позаботиться о погребальном костре. А может, мускары похоронили своих. Про их обычаи мы ничего не знали.

Не покидая седла, мы мрачно смотрели на это место последнего успокоения. Честно говоря, я впервые пожалела, что согласилась отправиться в Лаверэль. Даже после стычки в «Медвежьем углу» я с такой реальностью не ощущала опасность задания, возложенного на нас фраматами. Только теперь стало ясно: увеселительная прогулка в приятной компании закончилась, вполне возможно — раз и навсегда…

— Бедолаги, — вздохнул Бар. — Кто бы они ни были, негоже это: гнить в земле.

Он взял с одной из могил горсть каменистой земли, помял ее между пальцев.

— Я так думаю, это случилось дней пятнадцать назад, — сказал он. — Эй, а ты чего скалишься, приятель?

Мой пес насторожил уши топориком и глухо рычал, забыв о новообретенном даре речи. Действительно, в кустах смородины слышался какой-то шорох. Как только все мы уставились в ту сторону, шорох прекратился.

Сэф достал пистолет.

— Кто там? А ну, выходи немедленно!

Ответа не последовало.

— Выходи! Стрелять буду! — повторил Сэф.

— Подожди! Не стреляй, — остановил его Чанг. — Там не человек — зверь. Я посмотрю.

Пес скрылся в кустах. Оттуда послышалось тихое сопение и ворчание. Мы с удивлением переглянулись.

А потом на дорогу вышло существо… Очень знакомое мне существо — треххвостая «панда», какую я впервые увидела в агентстве «Лаверэль». Великий Шан, как принято тут говорить, как же это было давно…

— Кабарим! — воскликнул сенс Зилезан.

Чаня с гордостью смотрел на нового знакомца, обнюхивая его густой белый мех, украшенный черными пятнами.

— Да, так он себя называет, — сказал пес. — Он хотел с вами поговорить, но не решался. Но я убедил его, что мы не причиним ему вреда.

Удивительный зверь сидел на задних лапах. Он внимательно вглядывался в нас печальными фарфоровыми глазами — как будто искал кого-то. Его большой черный нос был все время в движении. Наконец кабарим, вздыхая, сказал:

— Я обознался… Мне почудился знакомый запах… Много лет назад так пах один человек, странник, добрый друг кабаримов… Ты пахнешь похоже, — зверь взглянул на меня.

— Ты видел, что здесь произошло? — прервала его Нолколеда.

— Я не интересуюсь человеческими делами, — обиженно заявил кабарим, собираясь удалиться. Один из его хвостов, самый пушистый, решительно поднялся кверху, два других свернулись сердитыми пружинками.

— Постой, — вмешалась я, мысленно проклиная бесцеремонность немки. — Не уходи, пожалуйста. Мне жаль, что ты не нашел того, кого искал. Но нам нужна помощь. Мы ищем людей, проехавших здесь дней пятнадцать назад. Если ты знаешь, что с ними случилось, пожалуйста, расскажи нам.

Кабарим хмыкнул, а потом, очевидно, сменив гнев на милость, снова уселся, сложив лапы на животе.

— Мы, кабаримы, — настоящие хозяева этой земли, — проворчал он. — Пусть люди живут за большой рекой и не тревожат нас… Так нет же, теперь они превращают наши леса в поле битвы. Короче говоря, мы не слишком жалуем людей. Но запах велит ответить тебе… Я привык доверять своему нюху. Глаза могут обмануть, нос — никогда. Я искал на том берегу съедобные коренья и видел, как по дороге действительно проезжали люди — десять солдат и четверо придворных. Среди них — мальчик в зеленом камзоле…

— Это принц! — воскликнула Нолколеда. Сэф шикнул на нее. Кабарим недовольно покосился в их сторону и продолжил:

— Я видел, как неподалеку от моста их встретил человек. Я узнал его. Он поселился здесь недавно. Нам, кабаримам, нравится его запах: он пахнет лесом и травами. Он местный знахарь, лечит маландринов от всяких хворей. Что было потом, я не видел. Но я слышал выстрелы, я чувствовал запах огня и крови… Лошади кричали от ужаса. Почему-то в ваших, человеческих битвах первыми гибнут они, — кабарим сокрушенно покачал головой. — А когда все стихло, и я вышел к мосту, там были люди в коричневых плащах с капюшонами. Здесь, — кабарим кивнул на могилы, — они похоронили своих убитых. А куда делись тела людей из отряда, я не знаю.

— Кто-нибудь из отряда уцелел? — спросил Сэф. — Сколько убитых ты видел?

Кабарим совершенно по-человечески пожал плечами.

— На мосту было меньше десяти тел. Но кого-то, возможно, унесла река…

— А мальчик? Ты видел его среди мертвых? — Нолколеда задала вопрос, который волновал нас больше всего.

— Нет. Но живым я его тоже не видел. В лесу никого нет. Но если кому-то и удалось спастись, укрыться они могли только в одном месте. Домик знахаря стоит в полудне пути отсюда. Враги не найдут туда дорогу, а вы разыщете его без труда.

— Как?

— Я покажу вашей собаке след, — сказал кабарим.

Они действительно о чем-то пару минут совещались с Чаней. Кабарим водил пса вдоль дороги, пока тот, радостно залаяв, не сообщил нам:

— Я найду, найду! Очень отчетливый след! Это напоминает мне…

Не знаю, какую историю Чанг собирался рассказать на этот раз. Меня вот уже несколько минут преследовала смутная, совершенно сумасшедшая догадка, которую я боялась выговорить вслух.

— Прости, пожалуйста… С кем ты меня перепутал? — затаив дыхание, спросила я кабарима. — Кем был тот ваш друг?

Фарфоровые глаза пристально уставились на меня.

— Еще не пришло время об этом говорить, — важно сказал кабарим. Он слегка поклонился и вдруг начал таять, становясь невидимым. Некоторое время его морда висела в воздухе, словно улыбка чеширского кота, а потом исчезла и она. Но в кустах смородины еще долго слышался тихий шорох.

Смеркалось. Багряный закат расползался по небу. В этом фантастическом свете лес казался марсианскими джунглями, а мы, собравшиеся вокруг костра, — первопроходцами на далекой планете…

Судя по указаниям кабарима, до домика знахаря оставалось не больше четырех часов пути, да и Чане темнота не мешала вести нас по следу. Но все-таки мы решили сделать привал и остановились для ночлега на берегу лесного ручья, заросшего гигантским папоротником, но укладываться спать не спешили. Хотелось получить от этого вечера все — несколько часов покоя, уюта и дружеской беседы. Ведь кто знает, что готовил нам завтрашний день…

Чаня, как самая обыкновенная, неговорящая собака, долго грыз баранью кость, а потом заснул с ней в обнимку. Бар увел лошадей на водопой. Сенс Зилезан достал свою книжечку, подсел поближе к свету и быстро застрочил, иногда перечеркивая написанное. Нолколеда лежала прямо на земле, подложив мешок под голову и уставившись в темнеющее небо. Сэф заряжал пистолеты, ловко орудуя шомполом.