Вероника Мелан - Дрейк

– У тебя неделя, – сказал он. – Задача тебе ясна.

Понедельник.

Троллейбус был забит под завязку.

И куда ранним утром ехать бабкам? На рынки? К родственникам? Дачно-огородный сезон закончился вроде бы.

Отталкивая боком какого-то деда, наваливающегося на меня в силу не то старческой немощности, не то подпития, я мысленно бубнила одно и то же: «Я могу проносить вещи. Я могу проносить вещи. Я могу проносить вещи….»

На лихорадочно блестящую глазами девушку, беспрестанно шевелящую губами, невыспавшиеся люди не обращали внимания. Только недобро покосилась какая-то тетка в повязанном на голове платке и с зонтиком подмышкой. Я отвернулась.

За окном неслись, рассекая лужи, мокрые забрызганные грязью автомобили. Город спешил на работу.

Офис.

Строчки на экране монитора разбегались, плыли и складывались в какую-то ерунду. Что это – техническое описание электробритвы?

«Я могу проносить вещи, я могу проносить вещи….»

К обеду не было закончено и половины. Валентина Олеговна недовольно поджимала губы. Ее красновато-кирпичный загар давно сошел, оставив на лице бледность и круги под глазами от недосыпа.

Я выскочила в туалет, прихватив с собой два исписанных карандаша.

«Я могу переносить вещи….»

Переметнулась в Нордейл. Зажатые в кулаке карандаши пропали.

Вернулась в кабинет.

К шести часам перевод был закончен. Корявый, невычитанный, написанный абы как. Теплая бумажка, секунду назад вылезшая из принтера, легла на стол к администраторше.

– Дина, с тобой все в порядке? – спросила та, подозрительно разглядывая мое лицо.

– Да.

Она пробежалась глазами по листу. Нахмурились тонкие выщипанные брови.

– А это что? Так и должно быть?

Я взяла протянутый лист. Перечитала. В нем несколько раз встретились слова «вещи» и «переносить» в совершенно неподходящих местах.

– Я все исправлю, Валентина Олеговна. Что-то голова болит сегодня.

Та кивнула с деланным сочувствием.

– Не забудь купить в аптеке витаминов. Говорят, помогают от осенней депрессии.

Вторник.

Кот громко чавкал вываленным прямо на траву вискасом.

Ел с удовольствием, иногда прерываясь для того, чтобы оглянуться по сторонам. Боялся не то четвероногих конкурентов, не то двуногих мучителей. Ужин его закончился быстро. Мишка долго вынюхивал и облизывал пожухшую траву, пытаясь отыскать застрявшие кусочки в спутанных листьях. Потом посмотрел на меня с упреком: где, мол, добавка?

Я погладила его за ухом и покачала головой. Два пакетика за раз – это перебор. Кот понял и тут же забрался мокрыми грязными лапами на колени – давай вторую часть процедуры. Будем сидеть, гладиться и мурчать.

Все гуще синел воздух. Зажигались окна. Шли по тропинке от подъезда к магазину люди. Заходили с пустыми руками, выходили с пакетами. Останавливались у остановки маршрутки, хлопали дверями и тут же с ревом и выхлопом уносились прочь по утонувшей в сумерках дороге.

За этот день у меня из рук исчезло несколько копеечных монет, пару жухлых осенних листиков, подобранных на дороге, и еще два огрызка карандаша – коробка на подоконнике в офисе была доверху забита ими.

Пальцы перебирали спутанную белую шерсть. Кот мурчал, пригревшись, положив морду мне на запястье, прикрыв зеленые слезящиеся глаза.

«Миша-Миша… Где же тот механизм, который запускает процесс? Как сказать слова правильно, чтобы поверить самому?»

Темнело. На небе в прорехах между облаками перемигивались звезды.

Оставалось еще пять дней.

Среда.

Неудачи портили настроение, но я не сдавалась. Сотня повторений – прыжок. Еще сотня – еще прыжок.

Слова «Я могу переносить вещи» сделались мантрой. Заклинанием, произносимым перед каждым действием: завтраком, поездкой на работу, покупкой продуктов в магазине, стирке, отходу ко сну.

Со сном вообще стало проблематично. Все время казалось, что еще минуту другую я могу провести в попытках. В ход шло все: мысленные представления склада с летописями, куда я отворяла дверь, садилась за стол и выписывала нужные слова, почему-то светящиеся (так казалось более действенным). Выведя последний символ, складывала пергамент в стопку к остальным и закрывала дверь. Выныривала из иллюзии, прыгала в Нордейл. Вещи терялись.

Я вздыхала и начинала представлять снова. Потоки силы, помогающие мне, свет, льющийся сверху, куб-лабиринт, через который нужно было пройти к самому центру, чтобы донести послание, подземное озеро со стоящим в центре постаментом…. Тщетно.

Как вообще можно представить подсознание? Где оно находится? Это же не дом, где есть первый, второй этажи и подвал. А под подвалом – бункер, где и храниться яйцо с иглой. Куда нужно послать мысленное сообщение, чтобы оно нашло адресата, когда адресат – это я сама?

Кипел на кухне чайник. Сидели на полуголых ветках воробьи. Чирикали о своем, воробьином – им не было дела ни до моих побед, ни до поражений.

Если так будет продолжаться и дальше, то я не успею.

Три дня коту под хвост. Кто сказал, что следующие четыре будут успешнее….

А если не выйдет, что тогда?

В горле вставал комок.

Четверг .

Я умею переносить вещи.

Я УМЕЮ ПЕРЕНОСИТЬ ВЕЩИ!!!

Стоя в парке с пустым кулаком, я зло смотрела на забор. Ну, куда, к чертовой матери, постоянно пропадают бумажки – нарезанные специально для этой цели принтерные листки?

Что им, сложно остаться в кулаке? Чего им стоит перенестись туда же, где и я? Обязательно нужно пропадать на полдороге, испаряясь черт знает где? Вот что я должна делать?! Как еще себя убеждать?!

Шумел, глядя на мое перекошенное лицо, осенний парк. Капала из чащи вода. Стеной стоял лес, за которым виднелся забор и арка, ведущая в славный город Нордейл. Куда я могу так и не попасть, если не пройду тест.

Плыли над головой, ни о чем не подозревая, тяжелые осенние облака.

«Просто? Нет, это далеко не просто….» – послышались в голове слова Дрейка.

Я сплюнула на землю.

А вечером притащила в свою комнату зеркало. Примостила его на стуле. Встала перед ним, будто собираясь декламировать стихи.

«Вьюга мглою небо кроет….» – э-э-э…. Кхм… не то.

Нужно представить, что я это не я. А на меня смотрит совершенно незнакомая уверенная в себе женщина, которая знает, да, ЗНАЕТ, что она умеет сохранять при перемещении в другой мир вещи. Только и всего. Вот сейчас она мне об этом и поведает. Тоном, не оставляющим сомнений. Надо просто послушать и поверить. Да, это не я. Это – она. Она умеет.

Я прочистила горло, выпрямила спину и расправила плечи.