Бертрис Смолл - Колдунья из Бельмаира

— В твоих бедах виновато время, а совсем не Верховный Дракон. Настал момент, когда все нужно было менять. Пузыри в твоем королевстве давно уже были переполнены, и твой народ устал жить на морском дне вдали от солнечного света, — напомнила ему Синния. — Мой муж предложил тебе заключить мир, а ты отказался. Он создал для тебя и твоего народа прекрасный остров. Король разрешил всем желающим поселиться в других областях Бельмаира. Он не причинил тебе никакого зла. Если бы не дальновидность Диллона, бельмаирцы и яфиры исчезли бы с лица земли через несколько столетий. Неужели ты этого не понимаешь? А что касается Арлаис, то если она покинула тебя, значит, ты сам виноват. Ведь она так тебя любила! И если твои сыновья предпочли жизнь на суше мрачному существованию на дне моря, то это их право. Они уже взрослые. Яфиры все равно не смогли бы продолжать существование на морском дне. Принц-тень Кронан, который их создал, уже очень стар и не в состоянии больше поддерживать жизнь внутри пузырей. Если бы мой муж желал яфирам зла, он бы позволил вашим пузырям разрушиться. И ты и твой народ погибли бы в морской пучине. Но он позаботился о вас. За все это ты в вечном долгу перед ним, его друзьями-магами и Нидхуг. Если бы она не избрала Диллона королем Бельмаира, кто знает, что бы случилось с яфирами и с бельмаирцами.

— Хочешь, я расскажу, что бы случилось, если бы дракониха не сделала Диллона королем Бельмаира? — в бешенстве проговорил Ахура. — Яфиры вышли бы на поверхность и захватили Бельмаир.

— Ты хочешь сказать, что умеешь останавливать время? — язвительно спросила Синния. — Неужели ты забыл, что вы не старели все это время только благодаря тому, что были окружены пузырями? И как бы ты переселил яфиров на сушу? Если бы ты переселился в Бельмаир со своим народом, большинство из них умерли ли бы от старости уже через несколько лет. И «Книга о том, как остановить время» тебе бы не помогла. Ты все равно никогда не смог бы осуществить то, что задумал, Ахура Мазда.

— Но я же не старел, когда путешествовал из королевства яфиров в Бельмаир и обратно, — возразил Ахура Мазда.

— Только потому, что ты — чистокровный яфир. А чистокровные яфиры не подвержены старению, — принялась объяснять ему Синния. — Но большинство современных яфиров наполовину бельмаирцы. Если бы ты когда-нибудь решился осуществить свой план, твой народ погиб бы.

— Хватит сбивать меня с толку и отвлекать этими разговорами! — закричал Ахура. — Эта проклятая дракониха разрушила мой мир! А теперь, Нидхуг, я разрушу твой мир!

Размахнувшись, Ахура Мазда изо всех сил ударил яйцо о скалу. Оно разлетелось на кусочки.

— Ну вот и все! — ликующе вскричал Ахура. Он был вне себя от восторга. — У тебя не будет наследников. И после твоей смерти никто не сможет больше вредить окружающим, как это делаешь ты!

Его хохот эхом отдавался в высоких горных вершинах. А в следующее мгновение произошло нечто невероятное. Синния не могла поверить своим глазам. Со страшным ревом Нидхуг бросилась на Ахуру Мазду и откусила ему голову. Королева отчетливо услышала, как череп Ахуры хрустит на зубах драконихи, превращая голову бывшего вождя яфиров в кровавую массу. Нидхуг взлетела, держа в руках обезглавленное тело своего врага, бросила останки Ахуры в море и выплюнула туда же то, что осталось от его головы. Потом она вернулась к выступу, на котором ее ждала Синния, и безутешно заплакала. Огромные слезы текли по ее лицу и стекали в горные ущелья. Реки Белии начали разливаться от слез Нидхуг. Тело ее сотрясалось от горя. Нидхуг не отрываясь смотрела на осколки скорлупы — все, что осталось от ее наследника.

Синния тоже плакала — ей было очень жаль дракониху. Но, в отличие от Нидхуг, она смогла сохранить рассудок и осознать, что случилось.

— Нидхуг, пожалуйста, успокойся, — взмолилась она. — Или хотя бы прими размеры поменьше. Ты затопишь весь Бельмаир.

— Мой ребенок! Мой ребенок! — всхлипывая, повторяла дракониха. Но она послушалась Синнию — уменьшилась в размерах, а потом заплакала еще горше.

Они оставались на уступе скалы всю ночь. Дракониха безутешно плакала и никак не могла остановиться. Синния пыталась устроиться поудобнее, насколько это было возможно на каменном уступе скалы. Взошло солнце. Синния мысленно обратилась к мужу: « Диллон! Забери меня домой».

— Я ненадолго тебя покину, — обратилась она к Нидхуг. — Я скоро вернусь.

Подняв на Синнию ввалившиеся от горя глаза, дракониха кивнула. Королева растворилась в рассветных лучах солнца, а Нидхуг все так же продолжала плакать.

— Где ты была? — обратился к Синнии Диллон, когда она появилась в их спальне. — Я проснулся и увидел, что тебя нет. А потом услышал, как ты зовешь меня.

Синния рассказала ему о том, что случилось.

— Сегодня ночью мы с Нидхуг проснулись одновременно от тревоги, ведь у нас очень тесная связь. О, Диллон, она просто обезумела от горя. Ее сердце разбито. Я боюсь, что она не переживет этой трагедии. Ахура Мазда поступил с Нидхуг очень жестоко, и я рада, что она его убила. Но я никогда не думала, что дракониха способна на такое. Как нам облегчить ее горе?

— Сирило, дядя, приди ко мне. Приди ко мне сквозь трещину в стене! — произнес Диллон вслух заклинание.

— Зачем ты вызвал меня так рано, племянник? — спросил принц Лесного королевства Сирило, показавшись в спальне. — О, Синния тоже здесь! Неужели ты хочешь, чтобы я к вам присоединился? Вот уж никогда не думал, Диллон, что ты согласишься делить красотку Синнию со мной.

И Сирило шутливо ему подмигнул.

— Думаешь, я позвал тебя за этим? Не дождешься! — ухмыльнувшись, проговорил Диллон. Но тут же лицо его приняло серьезное выражение. — Нидхуг пережила страшную трагедию. Расскажи ему, Синния.

И Синния опять повторила свой рассказ. Дослушав ее историю до конца, Сирило страшно побледнел. А потом сказал лишь одну фразу:

— Я немедленно отправляюсь к ней.

Сирило выбежал на балкон и превратился в прекрасного золотисто-голубого дракона. Расправив свои золотисто-серебристые крылья, он взмыл в утреннее небо и через мгновение пропал из виду.

Когда Сирило достиг пещеры в Белии, он увидел, что Нидхуг сидит на ее пороге и безутешно плачет. Дракониха посерела от горя, и холодное сердце Сирило сжалось от боли. Он подошел к своей возлюбленной и нежно коснулся ее лапой.

— Нидхуг, — проговорил он. — Я здесь.

Она подняла на него полные слез глаза.

— Сирило! О, Сирило, мое сердце разбито. Мой ребенок! Мой ребенок погиб! — всхлипывая, проговорила она.

Сирило прижал ее к себе.

— Я не могу вынести твоего горя, любовь моя, — проговорил он. — Я ничего не смогу изменить, Нидхуг, но могу сделать тебя снова счастливой.