Джиллиан - Ясная ночь [СИ]

Шаманское это действо - прыгать через костры!

Слышать, как гудит в наступившей тьме яростно-жёлтый огонь, изредка вспыхивая рассыпающимися искрами; прыгать через качающееся пламя высоких костров, мгновенно опахиваемая горячим дыханием... Прыгать, замирая от ужаса и восторга! И наслаждения, испытываемого, оттого что твёрдо знаешь: этот огонь тебя не достанет! Не тронет!

Не знаю, сколько костров было зажжено на берегу, но я напрыгалась так, что щёки горели сухим румянцем, а ноги разогрелись!.. Вот из-за ног-то и отказалась прыгать там, куда меня потащили неугомонные девушки. Туфелька слетела с левой ноги. Если бы не парни, вовремя среагировавшие на дружный вопль студенток, сгореть бы моей обувке! Уже занялась - хорошо, не сразу вспыхнула: упала на край кострища. Её вытащили прутом, потушили и торжественно, словно знатную добычу, преподнесли мне. Сунула ногу в горячую обувку и наотрез отказалась идти к следующему костру.

Надо мной посмеялись, но почему-то костры меня перестали уже интересовать - даже ради странных, необычных ощущений.

Да и Барон подошёл, постоял-постоял рядом и свалился на ногу, глядя на огонь с видимой опаской. Чего это он? Не хочет, чтобы близко подходила к нему?

И в одно мгновение я вдруг почувствовала, что устала, что хочу домой - в поместье, спать. Даже не так - спать. Выспаться.

Я снова взялась за ошейник Барона, и мы с ним побрели потихоньку от костров к своим столам-скатертям... Была слабая надежда, что увижу здесь Андрея. Но нет. Всё те же знакомые лица, и никто не поднялся навстречу с радостной улыбкой только для меня. Так что мы постояли у "столов", потом я прихватила с одного пластикового блюда пару пирожков для Барона, и мы, не замеченные никем, свернули в сторону дороги. Подумаешь - подняться на холм! Всего лишь минут пятнадцать пешком по асфальтированной дороге - сначала между лугов, потом минут пять - в лесу. Так что вперёд - и без музыки.

Сначала шагалось легко - по удобной дороге чего не пройтись. Потом навалилось что-то гнетущее, захотелось бездумно мечтать лишь о сне. Может, это из-за того, что мы дошли до леса, где Барон неожиданно выпрямился - до сих пор шагал понуро, почти как я. И стал напряжённо вглядываться во все кусты. Причём во все кусты - это только звучит спокойно, ведь мы шли посередине двухполосной дороги, и вроде как ничего опасного здесь не должно быть... Но и я постепенно словно просыпалась. Может, оттого что ночью обостряются все чувства, особенно когда идёшь по пустынной дороге, но я вдруг, как и пёс, начала чувствовать на себе... взгляды... И так стало страшно, что спина медленно покрылась холодным потом. В меня буквально вдавливали эти взгляды, настойчивые, пока ещё неопределённые... Меня почти передавали с острия одного взгляда на другой. Будто нанизывали на иглы, вынимая их лишь затем, чтобы снова проткнуть новыми ...

Вскоре я обнаружила, что бегу - изо всех сил, а деревья склоняются надо мной, закрывая ясное ночное небо с мерцающими проколами звёзд. Тонкий серпик нарождающегося месяца давно остался где-то сбоку, ближе к лугам, где всё ещё продолжалось празднество.

Пару раз, мне, перепуганной, казалось, что из куста в куст кто-то прячется, перебегая вместе со мной определённое расстояние.

Короткие взгляды Барона по сторонам тоже не поддерживали спокойствия. Единственно - утешало его присутствие.

Так что дорогу до дома мы пробежали, как пролетели! Но на подходе к площадке перед домом, я охнула - вскрикнуть не смогла, охрипнув: чёрная тень, внезапно плотная и громадная, вынырнула передо мной. Пёс шарахнулся от неё, заставляя и меня отступить, а потом Барон совершенно недвусмысленно потащил меня прочь от этого места, да ещё на такой скорости...

Тропинка - та самая, что мне постоянно снилась все ночи, пока я здесь жила... Она струилась в темноте серым ручьём, бросаясь из стороны в сторону - и спуская меня куда-то. Торопясь оторваться от страшной тени, всё ещё, казалось, преследующей меня по пятам, я как-то мельком заметила: бегу туда, куда мчалась тогда, когда деревенская колдовка наслала на меня заклятие, - к краю обрыва. Снова хрипло ахнув, выпустила из рук ошейник Барона - пальцы ослабели от ужаса. Но пёс нёсся рядом со мной, словно напоминая о себе, и одним своим присутствием наполнял уверенностью, а когда он свернул влево, я с благодарностью, что не надо думать, куда прятаться, метнулась за ним.

Ручей тропы полился вниз, огибая край обрыва, в ту самую настоящую пропасть. Была секунда, когда я испугалась: а вдруг чудовище именно здесь и обитает?! Но пёс мчался впереди уверенно, и я поверила ему. Теперь единственной трудностью стало вовремя увидеть, как тропка поворачивает, - чтобы так же вовремя вписаться в её изгибы.

Густая трава и кустарники становились всё выше, а сырость вздымалась ко мне, погружая в свои тёмные глубины... Я бежала уже по инерции, уже не видя тропы, каким-то чудом понимая, что под ногами всё ещё узкая утоптанная земля... Этот бег длится слишком долго! Когда же пропасть покажет своё дно и будет ли там меня ждать успокоение, что никто не испугает, не тронет меня здесь?!

Из-за поворота выдвинулась бегущая навстречу фигура. Я не успела испугаться, как меня подхватили под мышки, а в следующий момент я буквально облепила собой обнявшего меня Андрея.

Крепко прижав меня к себе, он быстро сказал:

- Не смотри туда! - и, видимо боясь, что ослушаюсь, быстро склонил мою голову к своему плечу. Перепуганная, зажмурившись, я слушала, как он медленно, в полный голос выговаривает, обращаясь к невидимке, от которого я бежала: - Теперь ты можешь идти! Дальше я сам.

Среди деревьев наверху оврага что-то зычно рыкнуло - не злобно, а величественно и так мощно, что эхом отозвалось на тропинке. Теперь уже я сама, скрюченная от напряжения, вжалась лбом в плечо Андрея.

Произошло какое-то непонятное действо, под конец которого я кожей ощутила, как опустело пространство за спиной. Впечатление, что ушло нечто громадное, чуть ли не выше деревьев... В плечо Андрея тихо-тихо спросила:

- А... кто это?

- Хранитель этих мест, - обыденно сказал Андрей. - Ты - как? Пришла в себя?

- Ага. Пусти меня на землю. - И, почувствовав под ногами твёрдую тропинку, с облегчением переспросила, бросив взгляд на пса, который тяжело дышал и явно тоже был не прочь прижаться к ногам Андрея: - Хранитель - это как?

- Часть леса, где жил предок, принадлежала древним духам. Многие ушли, а этот остался. У него здесь взаимные корни - то есть он не может без этого места, и место умрёт, если он уйдёт. Он ждал тебя, чтобы проводить ко мне.

Вспомнив ощущение невидимой громады, преследующей меня, я поёжилась. Андрей как ни в чём не бывало взял меня за руку и повёл по тропинке. Буквально три шага - и моя обгоревшая туфелька слетела с ноги, зацепившись за спрятавшийся в траве сучок. Я ойкнула и, стоя на одной ноге и держась за руку Андрея, сняла обувку.