Вера Чиркова - Маг для бастарда

Но свой мешок распотрошил немедля, едва подошел к костру, выбрал те вещи что больше подходят для путешествия и погоды, и выдал сверток молодому оборотню, лежавшему неподалеку от костра с самым блаженным видом.

— Отнеси Ганику, и скажи, что сапоги я высушу.

Бастарда проводила парня хмурым взглядом, и поставила перед нами полную миску жареной рыбы. Не знаю, откуда она ее взяла, у нас такой посуды не было точно, но рыба была очень вкусной. Я вспомнил бульон, жареное мясо, ловкость, с которой принцесса управлялась с костром и нахмурился. Мне давно понятно, что ее прежняя жизнь проходила вовсе не в зажиточном доме. Непонятно другое, почему она так упорно изводила воспитателей и гувернантку? Ведь может же быть вполне нормальным в общении человеком?

— Ганик сказал, ты хочешь его оставить в Черуне? — тоном прокурора заявил этот самый нормальный человек, и я едва не подавился от неожиданности и возмущения.

Вот зачем она лезет в самое больное место сапогом?

— Ты сама знаешь, что нас кто- то преследует, — как ни хотел я говорить этих слов, а пришлось, — а я обещал его матери, что буду за ним следить.

И почти не солгал ей, я действительно обещал матери паршивца следить за ним и прибить собственными руками, если разобьет что- нибудь ценное.

— Я не про это… — внезапно она отвернулась, — у меня есть в Черуне знакомая… она бы взяла на время.

— Я буду за него платить, — подтвердил я, успокаиваясь, возможно и правда у ведьмы Ганику будет лучше.

А кем еще может оказаться знакомая Мэлин?!

В путь мы выдвинулись, едва утешившийся моими штанами и рубашкой Ганик натянул просушенные горячим ветром сапоги и влез на коня позади меня. Его собственную лошадь мы отдали оборотням, перегрузив с нее багаж на коня Мэлин.

Я на всякий случай привязал мальчишку воздушной петлей, отметив странную деталь, воздушные заклинания получались у меня все легче и брали очень мало резерва. Хотя с резервом происходило что- то и вовсе непонятное, но старый оборотень не мог мне ничего объяснить по этому поводу. Оборотнями обычно становились только самые слабые из имеющих магический дар, получавшие вместе с коконом и дополнительные возможности. Хотя и теряя при этом доверие простых людей, слухи и легенды всегда были на этих землях сильнее здравого смысла.

Обнаружив, что привязан, Ганик некоторое время веселился, испытывая воздушные путы на прочность, и раньше я обязательно отпустил бы его разочек, чтоб не шутил с магией. Но теперь чувствовал себя едва ли не предателем, и потому терпел все выходки малолетнего шалопая. А потом он и сам угомонился и как- то неожиданно уснул, и мне пришлось подмотать воздушных потоков, чтоб у него не болтались руки и не стукалась о мою спину голова.

Через пару часов я искренне порадовался, что Ганик спит, и даже немного укрепил его сон. Волчьи тропы были очень далеки от того, что вообще называется тропами. Мне пришлось забросить тренировки по удержанию своего облика и вплотную заняться дорогой. Бдительно следить за каждым шагом лошадей и прощупывать поисковичками каждый подозрительный камень.

Хотя Аган, молодой помощник Каха, к этому времени слез с лошади и бежал в облике оборотня впереди, старательно обводя отряд мимо всех сомнительных мест.

Вот и возле глубокой расщелины он вдруг резко свернул в сторону, хотя мой поисковик обнаружил на той стороне продолжение тропы.

— Привал, — скомандовал я и остановил коня.

— Маглор Иридос, — хитрый оборотень при моих подопечных разговаривал очень почтительно, — потерпите еще полчаса. Сейчас обойдем эту расщелину, и там будет более удобное место.

— Ках, я потому и приказал остановиться, что хочу прояснить некоторые вопросы. Мне кажется, или вы и в действительности сами принимаете решения, сможем ли мы проехать в том или ином месте, не считая нужным посоветоваться со мной?

— Не кажется… — смерил он меня оценивающим взглядом, — извини. Просто мы знаем, что не каждому волку под силу преодолеть преграду там, где легко перепрыгнет оборотень. Ну а на что способны ваши лошади, я не знаю.

— Про лошадей и я не знаю, — пришлось признаться мне, — зато знаю про себя. Мэлин, тебя усыпить, или так проедешь?

— Вот еще, — язвительно фыркнула бастарда, — по той куче камней я же ехала сама.

— Хорошо, — я решил, что тайком подстрахую ее сам и предупредил, — но вниз не смотри.

Созданную мною воздушную тропу пришлось прикрыть иллюзией, лошади не желали шагать в пустоту, даже если она и подернута туманом. Зато по каменному мостику прошли очень уверенно, и отсутствие обычно сопровождавшего такой переход стука копыт ничуть не смутило животных.

А вот любопытные оборотни даже за бортик заглянули, пытаясь что- то разглядеть на дне расщелины.

— А еще раз ты сможешь, такой мост сделать? — деловито поинтересовался Ках, когда мы оказались на довольно удобной тропе, — Тогда можно будет пройти напрямик, и мы выйдем к тому убежищу, где вам лучше заночевать, засветло.

— Смогу, — было трудно не понять, что оборотню не терпится вернуться к стае и увести ее в безопасные и сытные места.

— Тогда не стоит делать привал, через час будем на месте.

И он не соврал, через час с небольшим мы оказались в небольшой расщелине, густо заросшей кустами и почти незаметной с основной тропы, вьющейся на два десятка шагов ниже и на сотню дальше.

Из нашего убежища было отлично видно, что тропа контрабандистов в этом месте выходит на пологий склон подгорного холма. А чуть дальше и вовсе превращается во вполне приличную дорогу, ведущую к видневшимся на горизонте крошечным домишкам небольшой деревеньки. Но идти сейчас туда напрямик было не самым умным решением, и все мы это отлично понимали. Пока перекусим и спустимся по незаметной крутой тропке, пока доберемся до мостика и переправимся, пока доедем, на горы ляжет летняя ночь. А ночью селяне в этих местах не очень- то склонны пускать на постой путников.

— Ках, может, хоть поедите перед дорогой? — глядя, как оборотни торопливо заводят лошадей вглубь расселины, туда где стекает в выемку крохотный родничок, обеспокоился я, представив, сколько им бежать назад.

— Нет, мы хорошо наелись в обед, а стая недалеко ждет, — отмахнулся он и поманил меня к большому камню, — отодвинь.

За камнем оказалась вполне обжитая пещерка, низкая и тесная, но с небольшим запасом дров и несколькими шерстяными одеялами, развешенными на жердях.

— Как будете уходить, закроешь, — командовал он, показывая, где лежит нехитрая посуда. Потом замешкался, с сомнением глянул мне в глаза и осторожно спросил, — я правильно понял, что у вас неприятности?

— Да. Но не волнуйся, я справлюсь.