Вера Чиркова - Вожак для принцессы

— Тогда бросай на меня, и пока не уедем, не снимай. Сейчас мы шли… по приемному залу, я уловил запах… одного негодяя. Если он будет близко, не удержусь, убью. И ещё лицо измени… он тоже может узнать.

Великая пентаграмма! И почему я сам об этом не подумал?!

Их было больше полусотни, разряженных в роскошные камзолы дроу. Ни один глава дома не явился в одиночку, каждый привел своего мага и советника. Но спутники глав стояли чуть поодаль, впереди, открыто выставив на всеобщее обозрение сверкающие камнями артефакты, стояли главы домов.

— Так было задумано, — пояснил мне Унгердс, рассказывая историю создания этих артефактов, — вложить по камню каждой стихии, чтоб все потомки, могли черпать из них силу, какая бы способность им не досталась.

И теперь и все они, и их спутники, неверяще сверлили взглядами висевший у меня на шее двадцать пятый символ.

— Как вы все видите, — звучно и веско произнес Гуранд, стоявший во главе четверки магов, — нашелся пропавший почти двести лет назад символ дома Тинерд. И он уже выбрал себе хозяина. Теперь нам предстоит решить, как поступить. Пройдемте все в зал заседаний.

Распахнулись широкие двери и не произнесшие ни слова дроу начали группками проходить вперед и занимать места за расставленными широким кругом столиками. По их лицам нельзя было ничего разобрать, определенно, маги пользовались мелкими заклинаниями вроде скрытности, или иллюзии покоя. Но в эмоциях бушевала буря из самых разнообразных чувств. Больше всего было изумления, даже потрясения, затем шло любопытство, тревога, злость, зависть и даже ненависть. Последние две эмоции в большинстве своем исходили от спутников глав и я мог их понять. Но не мог согласиться с их пониманием ситуации.

— Вот ваш стол, — ловкий лакей провел нас к столику, на котором в центре стояла статуэтка с надписью «дом Тинерд»

Ну что же, придется привыкать, как мне уже известно, менять первоначальные имена домов не положено. Просто те, кто принимают символ у ослабевшего или развалившего дома берут и его имя.

— Первый вопрос нашего сегодняшнего сбора, — тем же четким голосом произнес Гуранд, — признание дома Тинерд.

Но его столике красовалась статуэтка с надписью Сартено, а за соседним столиком в окружении трех дроу сидел правитель, и перед ним светилось имя дома — Минхор.

— Но, уважаемый Гуранд, для признания ему не хватает самой малости, — ровным голосом произнес глава дома Ратилос, и его эмоции полыхнули злорадством, — сородичей. Ни один из домов не может претендовать на право быть признанными, если у них менее трех десятков сородичей.

— У нас их больше трех десятков, — с учтивым достоинством сообщил Унгердс.

— А разве вы, достопочтенный Унгердс, не входите в дом Каллейн? — задумчиво поинтересовался один из глав, и я прочел на его статуэтке имя дома — Ардост.

— Я вышел из него, — тем же тоном отозвался магистр.

— А принцесса Мэлинсия дель Гразжаор? — Продолжал настаивать глава дома Ратилос, и на его губах промелькнула ядовитая ухмылка.

— Поскольку ее высочество ещё несовершеннолетняя, она принадлежит к тому же дому, что и ее кровные родичи, — магистр отлично подготовился, мне оставалось только делать важный вид и согласно кивать в ответ на его слова.

— Можно узнать, кто у ее высочества родственники? — слегка поторопился задать вопрос глава дома, сидевший за соседним столиком с Ратилосом.

Его имени мне прочесть не удалось, первые буквы были повернуты в другую сторону, но зато в эмоциях я ощутил явное презрение.

— Ведьмы в девяти поколениях, — холодно отчеканила Мэлин, вызвав яркий всплеск изумления дроу.

Ну да, до этого времени они даже не догадывались, что ведьмочка умеет говорить таким тоном. Впрочем, они пока, к счастью, не догадывались о большинстве ее необычных способностей.

— А кто может подтвердить, что в доме Тинерд уже три десятка родичей? — Глава дома Ратилос упорно не хотел верить нам на слово и упускать самый убедительный довод отказать мне в признании.

— Я могу, — веско сообщил Гуранд, — я их видел.

В зале повисла напряженная тишина.

— И я, — Холодно обронил правитель, — и могу заверить, что их даже… несколько больше.

— И где они живут? — Он все время слишком торопился проявить свою преданность дому Ратилос, этот его союзник.

Я небрежно протянул воздушное щупальце, повернул статуэтку на его столе так, чтобы можно было прочесть имя, — Фотилерн, и вернул статуэтку на место.

— Все живут в моем доме, — кротко сообщил Унгердс, укоризненно покосившись на меня, — вам, надеюсь, известно, что дом у меня не маленький.

Мы ещё в особняке долго спорили, открывать или нет главам домов этот факт, ведь ясно, что едва станет известно, где мы живем, как возле дома засядет в кустах армия шпионов от всех двадцати четырех домов. Это до того времени, пока мы якобы просто снимали дом у Унгердса, нас «пасло» всего пять-шесть шпионов от самых бдительных домов, и обмануть их оборотням не представляло никакого труда. За ворота выезжало на повозке только несколько человек, остальные ходили через дыры в изгороди, садовую калитку, и прямо через забор. Ну а рассмотреть, что происходит на территории нашего дома, абсолютно невозможно, искажающие и скрывающие щиты я вплел в защиту Унгердса первыми.

— А всё же, кто они такие, обитатели вашего дома? — Глава дома Ратилос уже слишком откровенно встал против нас, чтоб я мог смолчать, но магистр Гуранд успел первым.

— Добропорядочные жители Дройвии и королевства Сандинии, пожелавшие добровольно принести клятву маглору Иридосу ди Тинерд.

— А разве в старшие дома можно принимать подданных ее величества Альбионы Четвертой? — снова поторопился глава дома Фотилерн, и на этот раз едва заметно поморщился даже господин Ратилос.

Плохо иметь в друзьях услужливых дураков, про себя хихикнул я, и приготовился слушать ответ Унгердса, точно зная, что к этому вопросу он готовился.

— Пусть это спросит тот, у кого в доме нет ни одной женщины, приехавшей из Сандинии, — против моего ожидания ответил не магистр, а правитель, — насколько я помню, Баскенс, у твоего племянника вторая жена оттуда.

Баскенс ди Фотилерн открыл рот, чтобы что-то возразить, но тут, наконец, опомнились его собственные советники, и принялись что-то горячо шептать главе. После этого он притих и сидел с оскорбленным лицом. Определенно, до этого Баскенс не знал, что женщины тоже считаются подданными.

— На какие средства будет существовать этот дом, и на какие привилегии они претендуют? — спросил кто-то из молчавших ранее, и ему мгновенно ответил мой советник.

— Как только вы примете решение по признанию дома Тинерд восстановленным в правах, а господина Иридоса законным главой, мы озвучим свои требования. Но могу сразу сообщить, затрагивать чьи-либо интересы мы не намерены, — объявил Унгердс строго и вежливо, и мне осталось только важно кивнуть в очередной раз.