Вера Чиркова - Тихоня (СИ)

Конечно, Эсте хотелось как можно быстрее помчаться туда, куда ушел Дагорд, но не согласиться она не могла. Не так-то легко матушке в ее годы несколько часов трястись в карете, и давно пора умыться, поесть и хоть немного отдохнуть.

— Конечно, но еда у меня тоже есть, — Эста прихватила из кареты несколько подушек и поспешила вслед за уверенно идущей к ручейку матушкой.

— Давай сейчас просто поедим, — предупреждающе скосив глаза на кучера, предложила Тмирна, когда они устроились с чашками чая возле низенького столика, обнаружившегося в багажном ящике, — а поговорим в карете? Я думаю, если мы запряжем твоих лошадей, то доберемся до села быстрее, а там снова сменим коней.

И Эсте снова нечего было сказать, разумеется, матушка права. И потому она жевала все, что ей подкладывала старшая сестра, и даже хвалила, с тоской думая о том, что ест Змей, если он сбежал из села тайком, а денег после оплаты комнаты у него наверняка почти не осталось?

— Рассказывай, — предложила Тмирна, едва карета тронулась с места, — но сначала покажи браслет… я не поверила своим глазам, когда прочла, что эльв согласился провести ритуал.

— Вот, — задрав рукав, протянула ей руку тихоня и по ее щекам вдруг тихо покатились слезы, — они закрываются… цветочки. Я только сейчас поняла, почему Алн предупредил Дага… это значит, что он все дальше.

— Девочка моя… — матушка торопливо сунула тихоне платок и бережно погладила ее дрожащие плечи, — поплачь, это не зазорно. Не каждой так достается, как тебе, с первых дней попасть в такой переплет… но я в тебя верю, ты сильнее многих. И помни, все будет хорошо, я подняла на ноги всех, кого могла, ему навстречу уже едут, сестра Санна живет с мужем в ближайшем городке, и Олтерн отдал приказ своим людям.

— Матушка! — Слезы тихони мгновенно высохли, — но ведь они будут ловить его как зверя… или как преступника, а он и так насторожен и испуган! Может натворить непоправимого, решит, что терять нечего…

— Как ты могла подумать, что я разрешу искать его обычными способами? — Укоризненно уставилась на нее настоятельница, — разумеется, я дала самые точные указания. Они просто сообщат нам о том, где его встретили… и постараются осторожно присмотреть, чтоб никто не напал. Патрули Зоралды пока ничего не знают о случившемся в долине, и так и разъезжают по тракту, вылавливая одиноких путников для отправки в крепость. Ведьма собиралась построить свое маленькое государство, насколько я могу предположить, и править им, когда отомстит всем, кого считала повинным в своих неудачах. Расскажи-ка мне про нее поподробнее, я хочу кое-что уточнить.

Лэни послушно кивнула, вытерла слезы и начала рассказывать, сама удивляясь тому, насколько понятнее становятся мотивы давно прошедших событий, после открывшихся ей в последние дни тайн.

— У нее был поистине гениальный в своей простоте план, — задумчиво кивнула воспитаннице Тмирна, выслушав ее рассказ и ответы на свои вопросы, — сначала сделать неотразимыми с помощью ведьминского зелья толпу кузин, захваченных на смотрины, а чуть позже выпить такое же зелье и явиться в спальню Олтерна. И все, любимый мужчина у нее в ловушке, а король на коротком поводке с помощью обязанной ей сестры, точно знающей, благодаря кому она обрела такое счастье.

И тут поперек дороги встал твой Змей… впрочем, тогда он был юным и преданным адъютантом, истово исполняющим указания господина и точно знавшим, как к этому моменту надоели Олтерну назойливые любовницы. И он не купился ни на золото, ни на ведьминские уловки, а выпить зелье Зоралда почему-то побоялась, думаю, у него короткий срок действия. А на второй день она узнает, что ее кузине удалось то, чего не удалось ей и приходит в совершенную ярость. Вот в тот момент и начала потихоньку набирать ход лавина событий, сломавших судьбы тысяч людей. Через пару дней ведьма подстраивает покушение на Олтерна, ей это несложно, зелье отвода глаз надежно скрывает ее от занятых объяснением возлюбленных. Встречаться в открытую в покоях Олтерна они уже не могут, он дал слово королю. Думаю, не ошибусь, если предположу, что несколько личных слуг Зоралды сидели в тот момент с одеялами и подушками на нижнем балконе, чтобы не дать герцогу погибнуть. Ну а кого ведьма собиралась обвинить в этом покушении, даже сомнений нет. Кузину и адъютанта, ведь кроме них никого рядом не было, одним ударом убирая со своего пути обоих.

И снова Дагорд ломает все ее планы, оказавшись и быстрее и сильнее, чем ведьма могла предположить. Но у нее уже заготовлена уловка на такой случай, и вернувшись в комнату она дает кузине дурманящее зелье вместо успокаивающего. А потом идет договариваться с королем.

— Никогда в жизни не думала, — с тихой яростью прошипела Эста, — что когда-нибудь буду остро жалеть, что не помогла убивать человека. И понимаю, что это неправильно и жестоко… а ничего с собой поделать не могу. Ты не видела ее горящих злорадством глаз, не видела ядовитой усмешки… мне казалось, что в ней затаился, по меньшей мере, выпень.

— Я могу тебя понять, — печально вздохнула Тмирна, — и хочу признаться, сама иногда испытывала такое же чувство. Но это ложный путь, и, хотя я оправдываю за это убийство Змея, он защищал свою жизнь и любовь и твою, кстати, жизнь тоже, но идти по пути личной расправы с неугодными нельзя. Это тот пагубный путь, по которому пришла в свою черную пропасть Зоралда, всего-то и хотевшая изначально, вернуть покинувшего ее любовника. Я знаю… сейчас тебе трудно это принять, слишком много боли она тебе принесла, но неимоверно рада, что судьба уберегла тебя от подобного поступка. Ведь ты сама говоришь, что не сомневалась в победе Змея? Вот и гордись тем, что твой мужчина оказался именно таким, как ты предполагала.

— Он даже лучше… — снова всхлипнула Эста, едва представив, как Змей сидит сейчас где-то под кустом, и у него нет даже сухарика, — прости… я не плачу. Просто эта записка…

— А что, если точнее, в ней было? — Тмирна поторопилась перевести разговор на более волнующую ученицу тему, отлично понимая, что, несмотря на всю рассудительность, думать о проблемах королевства, герцога Эфройского и даже родных братьев та сейчас просто не в состоянии.

Хор остановился перед облюбованными с дороги кустиками и раздосадованно фыркнул, оказывается не он один такой находчивый. Кто-то уже нашел это место раньше него, и много раньше. И даже не один.

Посреди удобной полянки, загороженной от дороги куртиной дикой айвы, еще усыпанной кое-где желтыми плодами, сереет обложенное камнями кострище, с одной стороны от него лежит ствол срубленного дерева, покрытый шрамами многочисленных зарубок, с другой — лежанка из высохших веток, прикрытых соломой. И солома и угли в костре еще свежие, так что придется уходить, путники, обустроившие этот привал, видимо, постоянные его гости.