Вирджиния Кантра - Бессмертное море

— Ты тоже? — выпалила Лиз.

— Это то, что произошло с тобой и Морганом?

Лиз кивнула.

— Должно быть что-то в воде, — пробормотала Регина.

— Прости?

— Шутка, — объяснила она. — Итак, сейчас он снова нашел тебя.

Лиз задумчиво смотрела в свой бокал. Она была очень, очень благодарна Регине, что та нашла ее и привела к себе домой.

— Он сказал, что это была судьба. Та же судьба, которая свела нас дважды.

Регина фыркнула.

— Не важно. Я слышала, он пришел сюда, чтобы оттащить задницу Конна обратно в Святилище.

Лиз моргнула.

— Конн?

— Морской лорд.

— Точно. — Головная боль давила на ее глаза, усугубляемая стрессом и Монтепульчано. — Зачем ты рассказываешь мне все это?

— С кем еще мне поговорить? Кто еще поймет? Мы — небольшой и чрезвычайно исключительный клуб.

Лиз с трудом улыбнулась. Вино помогало. Разговор помогал еще больше.

— Женщины, которые занимаются сексом с мерфолками.

— О, таких много здесь. Нет, мы принадлежим к гораздо более престижному клубу женщин, которые забеременели от их любовников мерфолков.

Ее улыбка увяла.

— Но если они занимаются сексом со многими женщинами…

— Низкий уровень рождаемости, — пояснила Регина. — Своего рода оборотная сторона бессмертия. Их популяция уменьшается. Вот почему дети так важны для них.

«Мой сын», — настаивал Морган. — «Мое семя».

Боль разрезала ее сердце, стучала в ее голове. Она хотела, чтобы руки не дрожали на бокале.

— Сколько их?

— Возможно несколько тысяч. Но никаких детей. Не за эти годы. А трое из их самых молодых были потеряны меньше года назад.

— Я имела в виду сколько их на острове?

— Ну, у нас есть гости. Не только летние люди, как ты понимаешь. Мы прямо между Арктическим течением и Гольфстримом, что удобно для мерфолков при северном пересечении. Но живут здесь? Дилан. Люси, до прошлой осени. О, и Маргред.

Лиз думала о том неудобном моменте в приемной, когда она подумала, о сходстве между Морганом и красивой, экзотической, беременной Маргред Хантер, их два лица настолько отличались и все же были похожи.

— Она — одна из них.

— И да, и нет. Маргред приняла решение жить как человек с Калебом, — продолжила Регина. — Она будет стареть и умрет точно так же, как остальная часть нас. Но у нее есть своя собственная магия. И я только имею в виду то, что каждый мужчина на острове падает, когда она входит в комнату.

— Она приняла решение жить как человек. — Лиз схватилась за эту фразу, как за спасательный плот.

— Верно.

— А что касательно твоего мужа?

— Ну, конечно. — Регина обдумывала мгновение, а потом сказала, — слушай, я не знаю, что Морган сказал тебе по поводу вашего сына, но он очень похож на Дилана. Это значит, что он имеет шанс на нормальную жизнь. На человеческую жизнь. С тобой.

Лиз хотела обнять ее в благодарность. Но она не могла позволить себе потерять голову.

— Если это то, чего он захочет.

— А он знает, чего он хочет? Ему пятнадцать.

Лиз покраснела.

— Ты говоришь о Заке.

— А о ком же еще… о Моргане?

Лиз бросила взгляд на свой бокал.

— Ты сказала, что они похожи.

— Дилан и Зак, — пояснила Регина. — Она оба полу-люди. Морган — хладнокровный сукин сын.

Лиз поежилась.

«Из-за тебя», — сказал Морган, его глаза светились от напряженности, его тело излучало тепло. — «Из-за моих чувств к тебе. Как только я узнал, что мальчик — финфолк, я бы забрал его и ушел. Нет никакой другой женщины, ни какой другой силы на земле, которая заставила бы меня остаться» .

Он не казался тогда настолько холодным. Или вчера вечером на крыльце. Но он хотел забрать их сына.

Лиз выпрямилась. Всю свою жизнь ей приходилось бороться за то, чего она хотела. Медицинская школа. Ее ребенок. Жизнь Бена. Иногда она проигрывала, но не сдавалась. Просто потому, что ее мир изменился за последние несколько часов — это не значит, что она должна была сдаться.

— Я должна поговорить с ним, — сказала она, не уверенная кого она имеет ввиду Моргана или Зака.

— Хочешь оставить Эмили тут? — предложила Регина.

Лиза посмотрела на нее, удивленная и благодарная. Она не ожидала союзника.

— Я не хочу беспокоить тебя.

— Ты не беспокоишь. Разреши ей остаться на ужин. Потом вечером будет семейный фильм в общинном центре. Попкорн и двойной сеанс. Дилан можете взять детей и привести Эмили домой.

— Это было бы здорово. Спасибо. Во сколько?

— В десять, десять тридцать.

Более чем достаточно, чтобы разобраться с Заком. Кровь стучала в висках.

— Я должна спросить ее, — сказала Лиз. Ей семь лет, и она провела весь день в новом садике. Она, возможно, не захочет провести весь вечер вдали от мамы и нового котенка.

«Что означает, что какой-то серьезный разговор с Заком может подождать», — подумала Лиз и попыталась почувствовать разочарование вместо облегчения.

Однако, оторванная от своей видео-игры, Эмили не показала каких-либо признаков беспокойства.

— Клево. Спасибо, мам. — Она сверкнула улыбкой. — Спасибо, миссис Хантер.

— Поторопись! — прокричал Ник. — Ты проигрываешь.

— Ни за что! — завопила она.

Она повернулась к двери в его комнату, ее большие темные глаза искали заверения.

— Не забудь покормить Тигру.

Горло Лиз перехватило. Они росли, оба, отдаляясь от нее.

— Обещаю.

Она наблюдала, как ее дочь поскакала в комнату, прежде чем повернуться к Регине.

— Это точно не будет для тебя проблемой?

— Совсем нет. Ник в восторге. Ему нужно все больше людей своего возраста для игр.

— А мы не подходим. — Она вышла с Региной на лестничную площадку. — Я не знаю, как тебя благодарить.

— Тогда и не делай. Ты можешь вести машину?

Ее очевидное беспокойство тронуло Лиз.

— Я прогуляюсь. Тут не далеко.

Прогулка даст ей время, чтобы прочистить голову и спланировать стратегию. Она снова поблагодарила Регину и пошла домой, готовясь сражаться за то, чего она хотела. За будущее, в котором она будет не одна.

Стефани положила руки на бедра.

— Зак, когда я сказала, что следующий ход за тобой, я ожидала немного больше, чем «Эй, я могу прийти сегодня вечером».

Зак покраснел.

— Ладно. Что ты хочешь делать?

Она наклонила голову, обдумывая.

— Сегодня вечером в общинном центре идет фильм.

Никакое кино не может быть так же интересно, как качели на заднем дворе ее дома, но он хотел сделать ее счастливой.

— Ты хочешь сходить?

— Хочу. Семь вечера. — А затем, очевидно сжалившись над ним, она улыбнулась и добавила, — Возможно, мы увидимся там.

Той улыбки… и надежды, что она будет сидеть с ним, будет с ним, на заднем ряду, в темноте, было достаточно, чтобы улучшить его настроение на прогулке домой. Когда он думал о Стефани, ее улыбке, ее глазах, ее маленькой, твердой груди, он не должен был думать ни о чем больше. Он вообще ни с кем не хотел говорить. Может быть, сейчас ему и не придется.