Вероника Мелан - Уровень Война

— А почему просто не дождались врачей?

— Потому что у меня есть знакомый врач — Стивен. Он лучше всех других, и он, я знал это, приехал бы быстрее бригады медиков. К тому же, у вас могло не быть страховки или денег…

Она долго молчала. Жевала бледные безо всякой помады губы, смотрела в сторону. Пыталась вытряхнуть из давшей сбой памяти хоть одно изображение, соответствующее рассказу — собственные мысли, эмоции, обрывки картин, как собиралась на встречу, — но, как он видел, тщетно. Морщилась от вновь подступающей головной боли. Наконец, тихо произнесла:

— Это было очень… благородно… — Это слово она налепила ему на лоб, как бумажку, которая не желала клеиться — пришлось послюнить и прилепить вновь, подержать, прижав ладонью, — с вашей стороны забрать меня к себе. Только это очень… неудобно. Получается, вы не знаете, где я живу?

— Нет.

(Мог бы узнать по базам, но зачем говорить об этом — напоминать об издержках профессии?)

— Но… как же мне теперь найти собственный дом? Мне… Получается, я не знаю, куда идти…

— Вам не нужно никуда идти.

— Но как же? Я не могу вот так взять и остаться у вас.

— Можете.

— Нет! Поверьте, это действительно благородно с вашей стороны привезти меня сюда и оказать помощь, но меньше всего я хочу стать обузой… Мы друг друга совсем не знаем, и, возможно…

Она замялась, но он и без того знал продолжение фразы: «совсем не подходим друг другу» и даже был с ней согласен, но попросту не мог, не имел права озвучить это вслух.

— Может быть, вы знаете кого-то из моих знакомых? Друзей? Хотя бы что-то обо мне?

— К сожалению, нет.

— А мой телефон — где он?

— Потерялся. Видимо, остался на сиденье в такси. Простите, я не успел его найти.

Ани-Ра поджала губы; в ее глазах мелькнула та самая горечь, которая неизменно прожигала в его совести новые дыры. Растерянность, отчаяние, страх. Она одна с незнакомым мужчиной и в незнакомом доме. Она ничего не помнит; мир в ее зрачках снова поплыл.

— Послушайте, — для того, чтобы произнести следующую фразу правильно, Эльконто пришлось изрядно напрячься — натянуть на лицо доброжелательную и крайне терпеливую маску, а в голос добавить несуществующей теплоты и заботливости, — вы спокойно можете остаться здесь, пока что-то не вспомните. У меня много комнат. Если не хотите, я даже не буду вас лишний раз беспокоить — просто живите, отдыхайте и вспоминайте. Все в порядке. Это меня не напряжет, правда. Я обеспечу вас всем необходимым, а как только ваша память восстановится, вы вольны, сразу же уехать домой.

Она смотрела и молчала — бледная, неуверенная, потухшая, а он не знал, что еще добавить.

— Обещаю не приставать.

Шутка, несмотря на легкий и веселый тон, не удалась, а ответная улыбка не вернулась.

— Вы очень добры. — Ответила Ани-Ра сдержанно и опустила голову, спряталась. Вид дрожащего подбородка вновь заставил Эльконто неслышно вздохнуть.

Вызов от Стивена прозвучал, как только он прикрыл дверь спальни.

— Что еще? — Прошипел Дэйн в трубку и направился к лестнице. Вниз, на кухню. Нужно срочно чего-нибудь выпить, хотя бы воды.

— Слушай, я тут подумал. Тебе бы надо сменить машину. — Довольно вещал на том конце голос доктора. — Потому что если она выйдет во двор и увидит джип, под который крепила бомбу, может все вспомнить в экстренном порядке, а нам этого не надо. Так что, смени машину.

— Ты обалдел? — Эльконто не успевал справиться с одним приливом раздражения, как его эмоциональный берег тут же накрывал другой. — Машину сменить?! Может, мне еще волосы остричь и перекрасить в какой-нибудь, как у тебя, цвет солнечного говна?

В трубке выругались, но не зло, скорее, весело.

— Раз она не вспомнила тебя с косичкой, значит, этот параметр не сработал. А вот машина может.

— Блин, а дом? А Барт? Все сменить? И представиться ей Брюсом Попкиным?

— Тебе бы пошло…

— Стив!

— А я что? Купи, говорю, пока другую машину.

— Вот ты мне и купи! — Зло процедил Дэйн, добравшись до кухни. — Ты же у нас свободен, пока я тут связан по рукам и ногам. Бабки отдам. Но если выберешь мне дерьмовый драндулет, я прикачу его к твоему дому и оставлю взамен твоего. Понял?

Нет, этот несносный «рыжик» еще хохотал? Как он мог так хохотать в трубку, когда Дэйн по уши, да нет, уже по самую макушку, увяз в дерьме?

— Куплю. — Раздалось на том конце. — Вечером будет. Пока загони свой в гараж и ходи пешком.

«Яйца тебе откручу» — хотел сказать Дэйн, но не сказал. Все-таки помощь. Все-таки, это надо расценивать, как помощь.

Вода в стакане преломляла солнечные лучи и шла мелкой рябью, потому что подрагивали лежащие на столе ладони. Рядом лежал притихший телефон; пить не хотелось.

Он показал ей дом, представил Барту и заставил переодеться в одну из своих маек; Ани сидела на стуле в кухне, нахохлившись, и старалась не шевелиться, так как каждое движение оголяло то левое, то правое плечо; майка доходила до самых колен.

— Если подвязать пояском, получится платье. — Пошутил Дэйн. Вновь неудачно, так как гостья не улыбнулась — она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Итак, начнем. — Эльконто смущенно прочистил горло, взял в руки шариковую ручку и придвинул один из чистых листов бумаги, что принес с собой. Напротив Ани дымился кофе; на блюдце нетронутыми лежали три печеньица с шоколадной крошкой — он бы давно их съел, она не касалась, стеснялась. Из-за падавших на стол солнечных лучей бумага казалась не белой — светящейся. Он неуклюже нарисовал на ней бюстгальтер. Присмотрелся, добавил кружевные лямочки и два цветочка на каждой чашечке; лицо Ани-Ра сделалось розовым.

— Я еду в магазин — за едой и одеждой для вас. Мне нужно знать размеры.

Ее щеки пошли ярко-красными пятнами.

— Не-е-е, мадам, так не пойдет. Если я не буду знать размеры, я просто скуплю все, что у них есть. Все трусы и все лифчики любых размеров. А вы же сами будете выбирать, что подходит. Так лучше?

— Не надо ничего покупать.

— Надо. Вам нужно будет менять нижнее белье. Или хотите ходить в моем? Пожалуйста, не жалко.

Он провоцировал ее и знал об этом. Ну, а как еще? Им придется найти общий язык и начать общаться. Чем быстрее они придут к взаимопониманию, тем быстрее научатся комфортно сосуществовать под одной крышей.

— Так какой размер?

Она выдавила из себя слова, словно остатки сока из застывшей корки лимона.

— В3.

Дэйн тут же сделал у картинки пометку. Дорисовал трусы с рюшечками, поднял голову.

— Тоже «В». — Быстро добавила Ани, не отрывая взгляд от окна; кожа на ее щеках не розовела — пылала. Глаза лихорадочно блестели.

— Послушайте, может, была сумочка? Моя сумочка? Там, в такси? Там могли быть мои документы, деньги, кредитки… Я могла бы сама все купить. А так я… Я — нахлебница!