Вероника Мелан - Уровень Война

Ну, что с ней произошло? Что? Откуда все это взялось, и почему именно вчера?

Да нет, не вчера, — шептал внутренний голос, — все это появилось гораздо раньше, только скрывалось под дымкой из других чувств. И так было проще.

Да, проще! — вела она борьбу сама с собой. — И пусть так будет и дальше. Пусть я навсегда забуду, что он существовал, пусть никогда больше не вспомню его лица. Хватит! Не хочу, не хочу, не хочу…

А душа тосковала. Душе было наплевать на слова, на чьи-то поступки, собственную логику, на доводы и бесконечно звучащие в голове голоса — душа плакала. Пусть он придет, пусть просто случится чудо — все равно как, — но придет. И будет «дальше». Хорошее, чудесное, несмотря на невозможность подобного, «дальше».

Целых три часа, плавая от левого края стойки к правому и шурша бумагами, она кляла себя, на чем свет стоит. Щелкала клавишами и называла дурой. Улыбалась клиентам и мысленно обещала себе, что если так пойдет и дальше, она собственноручно вставит себе в ухо шомпол и прочистит мозг ватным тампоном. Целых три часа маялась, скулила, ненавидела, изнывала от тоски, а потом увидела его и не поверила своим глазам.

Увидела. Дэйна.

В тот момент, когда высокая — на голову, а то и на две выше — мужская фигура возникла в дверном проеме, и Ани решила, что воображение сыграло с ней дурную шутку, она как раз выискивала причины для того, чтобы вновь объявится в его особняке.

Но что сказать? Что хотела бы забрать кроссовки — они были крайне удобными? Что решила попробовать испечь десерт из той книге, что осталась лежать на его подоконнике? Спросить, не займет ли Дэйн на время сборник рассказов, а то хорошую книгу так сложно в последнее время найти?

Она жалкая. Просто жалкая! Она ищет причины, чтобы вновь подкатить к тому, о ком должна была забыть еще несколько дней назад. Она не может справиться с собой, потому что слаба и глупа одновременно. Она, похоже, дала слабину и влюбилась — ну уж нет! — в того, кого должна ненавидеть до конца жизни.

Это период,… это накатила волна,… это пройдет.

Просто тот, на кого она смотрела в этот самый момент — Создатель, как он мог здесь очутиться? — в жизни оказался куда лучше, чем все те мужчины, которых она знала до того. Он оказался внимательным, нежным, заботливым, честным (относительно) и просто… замечательным. Лучшим для нее, несмотря на кровоточащую душу.

Она не просто жалкая, она спятила.

Эльконто — а вошедший в двери мужчина, она не ошиблась, оказался именно им — тем временем, остановился прямехонько у стойки, и, невзирая на стоящую рядом даму преклонных лет, расслабленно облокотился на прохладный мрамор и уставился на порозовевшую лицом администраторшу.

— Душно здесь, да? — Дама в манто обмахивалась газетой, и Ани подумала о том, что той не помешало бы снять меха в помещении, но вежливость — эта гребаная вежливость заставила согласиться.

— Да, сегодня немного душновато.

— Вот и вы, я смотрю, что-то покраснели…

Твою налево! Молчи, карга…

Эльконто улыбался. Сначала рассматривал Ани и ее форму, глазел на прикрепленный к ее груди значок с именем, затем таращился на даму в манто, а после принялся осматривать просторный, но к обеду заполнившийся людьми, холл отеля.

— Комната четыреста девять. Это на четвертом этаже.

На стойку перед клиенткой легли ключи.

— А где я могу найти лифт? Немолодая уже, бегать-то.

— Он находится справа от коридора, ведущего в ресторан.

— Спасибо.

— Обращайтесь.

Она уже хотела повернуться к нежданному визитеру, когда краем глаза увидела шагающую через фойе Инессу — Инессу, которая во все глаза пялилась на широкую спину Дэйна и даже не пыталась прикрыть удивленно распахнутый рот.

Что, не чета твоему Тому? У того задница тощая и косички нет…

Создатель, гром ее разрази! Да о чем она вообще думает?! Правильно говорят — мозг — самый злобный комментатор — ему плевать на благие потуги совести оставаться хорошим человеком, он сразу же выдает то, что первым приходит на ум.

— Мне кажется, или ты не подходишь этому месту? Ты и оно для меня — несовместимы.

Бинго. Озвучил ее собственную мысль. Но, несмотря на то, что звуки знакомого голоса ввели ее в состояние щенячьего восторга, Ани ответила предельно грубо.

— Ты зачем пришел? С Бартом некому гулять? Или булочки закончились?

— Ай-яй-яй, мисс «острые зубки». А знаешь ли ты о том, что, несмотря на попытки кусаться, твоя шейка все равно остается нежной, а волосы невероятно красиво блестят в свете ламп? Но форма и бэйджик тебе не идут.

Она фыркнула, потому что не нашлась с ответом. В этот момент Инесса — противная, вредная и навязчивая Инесса — зарулила за стойку, туда, где стояла Ани, и принялась деловито рыться в документах. Еще и напевать начала для отвода глаз — вот клуша любопытная!

— Так тебе нужна комната? Надоело жить в особняке?

— Нет, не надоело. Я пришел не за этим.

— Тогда зачем?

Дэйн взглянул на часы.

— Да вот, хотел пригласить тебя в ресторан — думаю, я задолжал тебе визит туда.

— Ты мне ничего не задолжал.

Пение прекратилось, шорох выдвигаемых ящиков тоже — кто-то превратился в уши. Нет, она точно удавит ее, как только Эльконто уйдет.

— Ани… — Дэйн сцепил пальцы в замок и придвинулся ближе. — Думаю, мы неправильно завершили последний разговор, и стоит попробовать еще раз.

— Если ты хочешь извиниться, мне неинтересно.

— Да, я хочу извиниться, но не только это…

В этот момент Ани-Ра не выдержала и резко обернулась к подруге, которая забыв о всякой вежливости, таращилась на «гостя» и ловила каждое сказанное им слово.

— Ты что-то здесь забыла? Не твоя смена сейчас!

— Я… Я…

— Захотела подслушать? Ну, так и скажи.

— Ты… больная! Рехнулась совсем!

И Инесса пулей вылетела из администраторской зоны. Ну, все, теперь точно распустит слухи среди коллег…

— Говорю же, тебе здесь не место. — Усмехнулся Эльконто.

— Молчи, Дэйн.

— Так вот, я пришел для того, чтобы пригласить тебя в ресторан и сказать, что ровно в семь моя машина будет ждать тебя перед входом.

— Кто сказал, что я в нее сяду?

— Можешь не садиться, но тогда я буду вынужден посадить тебя туда на глазах постояльцев и твоего начальства.

— Силу применишь?

— Очень нежно. Я же знаю, что с тобой жестко нельзя.

Несмотря на едкий тон, его глаза смотрели с глубинной теплотой — Ани плавилась.

Всего один раз… Она поедет и послушает то, что он хочет сказать, всего один раз. Пусть даже просто извинения, неважно — она позволит себе маленькую слабость, побыть с ним. Ведь сама просила об это небо всего несколько минут назад?

А потом будет страдать… сильно страдать. Чертова мазохистка.

— Снова выбрал момент, когда мне нечего надеть, и я не готова к выходу в свет?