Элизабет Нотон - Связанные

Зандер стиснул пальцы, и хоть он смотрел вниз, Каллия была уверена, что воин видит события сотен лет назад, а не толстые хлопковые нити ковра под ногами.

– Хотелось бы думать, что все было по обоюдному согласию. Что они познакомились и почувствовали влечение. – Целительница знала, он хотел добавить «как мы», но не стал. – Но я знаю, что это неправда. Она забеременела и, зная, что Совет сочтет… – хранитель сглотнул, ему явно было плохо, – ее изнасилование… супружеской изменой, а не преступлением, каковым оно и было, она сделала единственное, что посчитала правильным: нашла в горах ведьму, которая могла помочь ей избавиться от плода. Избавиться от меня. – Зандер вытянул руки ладонями вниз и показал древние арголейские письмена на пальцах. – Только это не сработало. Даже в утробе матери меня нельзя было убить.

У Каллии перехватило дыхание. Она вспомнила его слова в тот день, когда сообщила ему, что беременна. « Не убивай моего ребенка. Если ты его не хочешь, я его заберу. Но, что бы ты ни решила, обещай, что не сделаешь ничего непоправимого ».

Он казался таким сердитым. Таким недоверчивым. Его слова жалили, хотя ее эта новость тоже испугала, но по уши влюбленная Каллия так и не смогла понять, как он мог прийти к таким выводам, которых она сама даже не рассматривала.

– Три раза, – пробормотал Зандер, все еще глядя на свои руки. – Она пыталась избавиться от меня три раза, но не получилось. – Он поднял руку и провел пальцем по длинному рваному шраму на своей шее. – Я родился с ним.

Желудок Каллии сжался. Она закрыла глаза, когда в памяти, как пощечина, всплыл их разговор в пещере.

« И кто же я ?»

« Убийца ».

– В конце концов она родила меня в тайне, – продолжил хранитель. – Ведьма, принимавшая роды, увидела метки у меня на руках и известила аргонавтов. И хоть это была не ее вина, моя мать знала, что Совет жестоко накажет ее за запретную связь. – Он колебался, смотря вниз на ковер, потом тихо добавил: – Она покончила с собой через неделю после моего рождения.

– О, Зандер…

Кровать скрипнула, и Каллия открыла глаза, почувствовав прикосновение его пальцев к своей щеке. Хранитель стоял перед ней на коленях, его красивое лицо было омрачено беспокойством и сожалением, и слезы, стоявшие в его глазах, чуть не сломили ее.

– Я не знал. Я думал…

Он замолчал, с трудом сглотнул, казалось, собираясь с мыслями. Его рука скользнула вниз и накрыла ее руку, лежавшую на колене, взгляд последовал туда же.

– Я никогда не хотел быть аргонавтом. Эти проклятые метки всю жизнь диктовали мне, как жить. И я служил со многими. Некоторые были кончеными подонками, как мой отец, и я задавался вопросом « за что, демон побери, я сражаюсь? ». А потом появился отец Терона – Солон, – и все стало меняться. Сейчас я служу с достойными парнями. Они не такие, как прежние аргонавты. Даже Деметрий и в половину не так плох, какими были они. Когда ты сообщила, что беременна, я не мог просто так бросить Терона в беде. Я слишком многим ему обязан, поэтому оставил тебя, чтобы все уладить, чтобы на мое место назначили другого. Но до этого не дошло.

Каллия боялась того, что Зандер скажет дальше, но должна была его выслушать.

– Твой отец нашел меня в замке и сказал, что ты передумала и отправилась в человеческий мир, чтобы прервать беременность.

Целительница посмотрела хранителю в глаза и увидела, как тот медленно покачал головой.

– Я ему не поверил. Поэтому выследил тебя. Нашел больницу. Медсестра сказала мне, что все уже сделано и ты ушла. Записи это подтверждали.

– Я никогда…

– Я знаю, – ответил Зандер. – Теперь знаю. Мне следовало понять тогда, что ты бы не сделала что-то подобное, не поговорив со мной, но я был в такой ярости. – Он окинул взглядом комнату и провел рукой по волосам. – Иногда бешенство берет надо мной верх. Когда ты не вернулась, недели превратились в месяцы, а потом в годы, до меня наконец дошло. Я понял, что в конце концов ты действительно хотела чего-то другого.

Все эти годы он считал, что именно она порвала с ним отношения. Хотя это было далеко не так.

Слезы жгли ей глаза. Слезы, которые она считала уже давно выплаканными.

– Я отправилась в человеческий мир, чтобы спасти нашего малыша, Зандер. Я не… я не…

Он сжал ее руку.

– Я знаю.

Эмоции затопили Каллию, переполнили ее, сжали грудь так сильно, что было трудно дышать. Она отпустила его руку и поднялась, чтобы подвигаться и не дать боли и недоверию завладеть ею. Целительница прошла к окну и приложила руку к холодной каменной стене.

– Отец рассказал мне о вашей с ним встрече. Но он утверждал, что именно ты изменил свое мнение. Не захотел покидать аргонавтов.

О боги, она верила своему отцу. Поверила тому, что тот сказал. Даже умоляла его рассказать Зандеру о том, где именно в Греции она была, на тот случай, если он поймет, что совершил ошибку, и в конце концов захочет ее или их ребенка. Неудивительно, что он так и не пришел за ней.

– Он всегда был против того, чтобы мы были вместе, – тихо произнес хранитель у Каллии за спиной.

Да, верно. Саймон ненавидел аргонавтов всей душой. Настолько сильно, что ее часто поражало, откуда взялось столько злобы. И дело было не в самом Зандере, а в его принадлежности к аргонавтам и тому, что они собой представляли.

– Он… – Жаркий гнев зажегся в ее глазах, настолько сильный, насколько ложь ее отца ранила ее сердце.

Каллия почувствовала присутствие Зандера у себя за спиной даже раньше, чем он положил свои ладони ей на руки и повернул лицом к себе.

Но так и не подняла взгляд. Просто не в силах была видеть выражение его глаз. Когда аргонавт притянул ее к себе, арголейка положила голову ему на грудь и даже не стала сопротивляться нежным объятиям.

– Если бы я знал, – эмоции душили его, – я был бы там с тобой. Каждую секунду. Ничто бы не удержало меня. И никто… – Он весь напрягся. – Никто никогда не причинил бы тебе боли.

Она понятия не имела, что сказать. И даже сомневалась, что способна разговаривать об этом как сейчас, так и когда-либо в будущем.

– Каллия. – Пальцами зарывшись в волосы суженой, Зандер притянул ее лицо к своему. Но не гнев исказил черты его лица. Это было сожаление. И печаль. И горе, которое она могла понять. – Тея .

Прозвище, которое он дал ей много-много лет назад, затронуло что-то глубоко в душе Каллии, кое-что скрытое от мира. Богиня . Однажды он сказал ей, что считает ее своей личной богиней.

Она поверила ему. Затем возненавидела. А сейчас… не знала, что и думать.

Когда Зандер наклонился, чтобы коснуться губ Каллии своими губами, она застыла. Не отодвинулась и даже не сознавала, способна ли вообще. Это – хоть и было безумием – казалось правильным. Они оба так много потеряли, а она скорбела долгие годы, до сих пор не понимая, что ее боль не прекращалась частично из-за того, что никогда не делила с ним своего горя.