Татьяна Шмидко - Дежавю

Адель вдруг стала серьезной и решительно сказала:

– Нет, я хочу! Я действительно хочу. Я готова, наверное. Тем более, что у нас не должно быть секретов, правда?

– Да уж, секреты нежелательны! Тем более с моим умением читать твои мысли.

С момента нашей встречи Адель так старательно пыталась не вспоминать о прошлом, что мне не удалось «подслушать» ровным счетом ничего из ее воспоминаний. Она подошла к воротам сада и закрыла их деревянными ставнями. Потом, взяла меня за руку и мы, пройдя через сад, очутились около деревянной двери. Адель открыла ее, и мы прошли внутрь. Запах древности, такой родной запах, окутал нас с головы до ног. В это помещение не ступала нога человека. Это была территория бессмертных.

– Я первый бессмертный, который переступил порог этой башни? – спросил я Адель.

– Да, это мой дом, а смертные до сих пор слагают легенды – одна другой страшнее и невероятнее – о том, что находится в этой башне. Одни говорят, что здесь я прячу своих жертв, другие, что свои несметные сокровища.

– А что же ты прячешь здесь, любовь моя? – спросил я Адель.

– Сам увидишь, – сказала она, немного смутившись.

Через мгновение мы стояли наверху огромной лестницы, которая состояла из тысячи ступенек. Адель открыла последнюю дверь, и я зашел в ее комнату. Это было большое, просторное помещение, оформленное со вкусом и в то же время очень просто, по-восточному. Все лаконично, женственно. Стопки книг, полки с безделушками и атласами. Большинство книг – классика, но еще большая часть о медицине и истории. На стенах было множество картин и репродукций, но, к моему смущению, из многих рамок на нас смотрел… я в разных ипостасях. Адель подошла к окну и зажгла огонь в большой чаше, стоявшей у окна.

– Все, теперь поток страждущих потянется сюда со всех сторон. Но у нас есть время до рассвета, – сказала Адель, спокойно глядя мне в глаза.

Она прошла в дальнюю часть просторной комнаты, зайдя в гардероб.

– Ты не хотел бы принять ванну?

– Это было бы невероятно классно, если честно. Я уже попрощался с мыслью о такой роскоши, как только ступил в горячие пески пустыни.

– А тебе, я так погляжу, пустыня не очень нравится, да? – спросила Адель, вдруг расстроившись.

Она заметила, что пребывание здесь не доставляет мне такую же радость, как ей.

– Ты правильно подметила. Мне больше по душе места, где вольно растут деревья и повсюду вода. А здесь, в пустыне… очень пустынно.

– Зато тут есть прекрасная возможность погрузиться в себя и свой внутренний мир.

Я прочитал ее воспоминания – пустыня стала для нее спасением. Потому что, погружаясь в свой внутренний мир, она лучше вспоминала события своей жизни до того, как стала вампиром. Это снова вызвало во мне волну угрызений совести.

– Тогда подожди до вечера – я провожу тебя в местный водоем – там можно будет искупаться.

Я кивнул головой и стал рассматривать картины на стенах. Адель тем временем, переоделась в чистую одежду – на этот раз вполне современную – простое белое платье и подошла ко мне.

– У нас есть весь день и вечер, ночь для того, чтобы рассказать друг другу о самом сокровенном, – сказала она, с надеждой смотря мне в глаза. – Я вижу столько вины и боли в тебе. Я бы хотела, чтобы ты был максимально откровенен, потому что страдаю, видя твои мучения.

Я задумался. Быть откровенным с ней – это не трудно. Только я никогда не открывал своего сердца никому. Эта мысль заставила меня напрячься. Но ведь мое сердце и так принадлежало ей. Если говорить правду – то такой момент настал.

Я тяжело вздохнул и сказал:

– Я не очень умею это делать, но ради тебя постараюсь.

– Я тоже постараюсь. Ведь мне придется рассказать тебе то, что никто никогда не должен был узнать. Это так непривычно. Но у нас не должно остаться никаких тайн и ложного чувства вины. Нам нужно освободиться от этого тяжелого груза. Ты согласен?

Я был согласен. Почти. Я не хотел говорить ей, что с трудом перенесу момент, когда она будет рассказывать мне о своем покойном муже, ребенке и своем превращении в вампира. Это будет нелегко.

Я прошел вглубь комнаты и увлек за собой Адель, потому что огонь в окне башни, которого ожидали уже больше месяца, вызвал лихорадочное возбуждение у ожидающих ее пациентов, а также привлек взоры к этому окну.

– Там тотальные волнения и суетливая радость, – пробурчал я, увлекая ее на широкую кровать.

Она не сопротивлялась.

– Это для чтения книг, так удобнее, – сказала вечно бодрствующая красавица. – Удобнее читать свитки и карты, когда они расстелены на кровати, а не на полу…

Мы уютно устроились на кровати, я раскинулся во весь рост, а Адель прилегла рядом, положив мне голову на плечо. Мы достаточно долго лежали молча. Адель начала первой.

– Меня обратил в вампира Мирон Затевахин.

– Что?! Мирон? Этот обалдуй? – чуть ли не завопил я, подскочив на кровати.

Адель вовремя успела от меня отстраниться. Я испугался, что сделал ей больно. Поэтому я опять лег на кровати и притянул ее к себе, осторожно обняв руками, и постарался расслабиться.

– Прости меня, любовь моя. Это было… неожиданно.

– Даже не знаю, стоит ли продолжать, – сказала она серьезно. – Я ведь только начала свой долгий рассказ.

Я глубоко вздохнул и ответил:

– Я постараюсь держать себя в руках. Продолжай, пожалуйста. Тем более, что у нас не так много времени на объяснения – люди со всего города стекаются к твоим воротам.

– Ничего, раньше заката я не выйду – они это знают. Хотя, будь моя воля – я была бы уже внизу, ведь они так долго меня ждали. Но соблюдать конспирацию нужно, и наконец-то все рассказать тебе, – сказала она, глядя на меня такими доверчивыми глазами.

– Даже не знаю, с чего начать…

– Тогда начни с того места, когда мы расстались с тобой в порту, – сказал я спокойно.

Адель немного помолчала и начала свой рассказ:

– Я, как любая девушка, проводившая своего возлюбленного в дальнее путешествие, неделю самозабвенно прорыдала, не на шутку обеспокоив мою маму, она даже начала волновалась за мое душевное здоровье. Потом крепилась, потому что представила, что раз ты ушел на войну – мой удел стойко ожидать твоего возвращения.

Но после того, как отдала дань всем стереотипам, поняла, что все не так просто. Жизнь намного сложнее и интереснее сказок.

Я была вынуждена признаться себе, что каким-то неведомым мне образом ты увез с собой мое сердце. И при том большую его часть. Поэтому я еще некоторое время крепилась, но потом, не выдержав, стала частенько забегать в твой домик в горах. Разводила там огонь, перебирала твои вещи, представляла, что ты рядом. Это приносило мне облегчение, хоть и кратковременное. И это было моей ошибкой. Попробовав малую радость, я всем сердцем захотела получить тебя всего. Я как раз строила планы, как бы мне отправиться на твои поиски.