Беттина Белитц - Раздвоенное сердце

— Потеряла, — ответила я прохладно и повернулась на каблуке шлепка, который еще остался. Они, видимо совершенно, потеряли разум. Я громко поднялась по лестнице наверх и хотела убедить себя в том, какое жалкое явление я из себя представляю.

Но моё зеркало издевалось надо мной. Цвет лица был свежий и чистый, как будто я только что искупалась в источнике молодости. Мои волосы падали свободно, хотя немного лохматые, на плечи, больше не каких мокрых, склеенных прядей. И так же моя одежда: почти без пятен, но прежде всего сухая. Единственно по моим ногам можно было определить, что у меня был не обычный вечер. Солнце высушило мою футболку и штаны? Или тепло моего тела? Тепло лошади? Наверное, так и было.

Потому что я почувствовала, что незнакомец за мной не был тёплым. Скорее прохладным и твёрдым. Видимо, не одного грамма жира на рёбрах.

- Елизавета? Ты кушать не хочешь? - крикнула мама с низу.

- Нет аппетита, - крикнула я. Мой желудок заурчал протестуя. – Хорошо, я иду, - добавила я немного приветливей.

Вздыхая, я скользнула в мои чистые, сухие тапочки - как хорошо. В доме у меня вряд ли пропадет какая-нибудь одежда. Потом подчёркнуто медленно я спустилась с лестницы.

— Рано радовались, — услышала я веселый голос папы из гостиной. — Наша дочь не первая девушка, которая еще не прошла подростковый период. У нашей же он только начинается.

— Ты прав ..., — захихикала мама.

— Какая ерунда, — выпалила я.

Последние ступеньки я пробежала быстрее, чтобы как можно скорее закончить этот утомительный диалог. — Я просто хочу назад в Кёльн. Назад к моим друзьям. И всё.

Мама опустила глаза, — немного виновато, как мне показалось. Папа, это я точно видела, спрятал улыбку.

"Если бы вы знали", — подумала я и положила себе на тарелку оставшиеся канапе, пока мама зажигала свечи. На улице темнота опустилась на деревню. В приглушённом мерцании вздрагивающего огня я, наверное, тем более не выглядела утомлённой и измотанной. "Если бы вы знали", — ещё раз подумала я.

Но нужно ли рассказать, что со мной случилось? Что я рассказала о ребёнке из сна уже, хватило, чтобы надо мной посмеялись, и прекрасно подходило к бреду с подростковым периодом, который мои родители вынашивали. Если я приду сейчас к ним ещё и с галлюцинацией на болоте и незнакомом спасателе от грозы в лесу, с его чёрным конём, это было бы только идеальная часть пазла, чтобы дисквалифицировать меня до сбитого с толку гормонами цыплёнка.

Я не знала так же, как мне рассказать кому-то обо всем этом - даже Дженни и Николь не принимались в расчет. Так что я держала рот на замке и молча ела. Я радовалась, что скоро лягу в кровать, моя надёжная крепость во внезапно таком чужом существовании, поэтому я пошла быстрее наверх.

Прежде чем лечь спать, я разрешила себе горькую забаву, написать на бумаги воображаемый список.

"День 1: Шерстяное пальто, ботинки.

День 2: Ноготь, мр3-плеер, сандалии, заколка".

Мой мобильный пережил грозу благодаря водоотталкивающему чехлу ярко-розового цвета (один из сомнительных подарков на день рождения от Николь). Но связи всё равно не было.

Всего через несколько секунд я заснула - и оказалась снова на холодном чердаке.

Младенец всё ещё лежал один в своей импровизированно-приготовленной колыбели и смотрел, не отрываясь, на луну. Также я услышала, что кто-то быстро и легко ходит.

Бесшумно я повернулась в сторону. Изящный бело-серый пятнистый котёнок юркнул, виляя задом, на чердак. Целеустремлённо он направился к колыбели и прыгнул к ребёнку с ласковым мурлыканьем на живот. И сразу начал нежно и ритмично ходить туда-сюда по телу младенца.

Ребёнок медленно повернул голову и посмотрел на котёнка. Его рот изогнулся в улыбке, которая привела меня в дрожь. Его улыбка была осознанной, как у взрослого человека.

Кошка нежно прижала свою головку к щёчке младенца, чтобы согреть его маленькое неподвижное тело, и мой сон перешёл в глубокую чёрную бессмысленную темноту. Птица на краю леса кричала всю ночь.

На следующий день мама и папа решили отвести меня на ужин в единственный ресторанчик в Кауленфельде. Я была молчаливой, придя со школы, так что мама решила меня порадовать.

Я согласилась, так как других планов у меня не было, но все равно наделялась, что этот вечер надолго не затянется. По пути в отель мои мысли были заняты новой катастрофой в школе. Мама и папа пытались меня как-то развеселить и отвлечь, но все попытки их были тщетны.

Утро было ужасным. На перемене шел дождь, поэтому мне очень хотелось побыть одной. К тому же у меня болели мышцы - напоминание о моей экскурсии в лес вчера вечером. Я закрылась в женском туалете, села с вытянутыми ногами на закрытую туалетную крышку и прислонилась затылком к плиткам. Здесь было тихо. Только было приглушенно слышно, как барабанил дождь.

Гуляющий человек был прав. За грозой ночью последовал холодный фронт, и теперь стало также холодно, как в наш приезд. На удивление я не простыла, как хотелось бы.

У меня не было даже насморка. Горло не першит, вообще ничего. При этом воспаление лёгких было бы в самой раз, чтобы заглушить эйфорию, связанную с переездом, у родителей.

Здесь, в затхлом убежище туалета, я, наконец, хотела сконцентрироваться и вспомнить о моём недоброжелательном спасателе на лошади. Но не успела я закрыть глаза, как воспоминания улетучились из головы, как будто мой мозг хотел задвинуть засов. Я попробовала упрямо сделать это снова. Гроза. Дождь. Бурный ручей. Всадник.

Внезапно в моём туалетном убежище с тишиной было покончено. Дверь распахнулась, и несколько стучащих каблуков заставили пульсировать мои виски. Хотя я ночью и спала, как убитая, чувствовала себя я всё-таки переутомлённой.

Папа считал, что это из-за свежего деревенского воздуха, к которому мы не привыкли. Сама мама, больше мертвая, чем живая, посмотрела на меня испытующее со стороны, когда я так зевала, что почти не смогла выпить своё кофе.

Подозревала ли она, что я сама чуть ли не казнила себя в бурю? Но когда я посмотрела на неё в ответ, она мне только сонно улыбнулась. И сейчас мне хотелось зевать, но я плотно сжала челюсти, что бы лучше слышать. Я определила три голоса девушек, которые возбуждённо судачили между собой. Их звонкие голоса вибрировали в моих ушах.

Фраза "Тест по французскому" вырвалась из их уст. О. Они из моего курса. Час назад мы писали контрольную - для меня пустяк. Я напряжённо подслушивала, была ли Майке тоже тут. Майке была единственным светлым моментом этим утром. Она помахала мне, зовя к своему столу.

— Здесь свободно, — сказала она мне, указывая на место рядом с собой.

Я села, и мы начали беззаботно болтать. Она даже ни разу не спросила меня о Кёльне и почему я была здесь.