Беттина Белитц - Раздвоенное сердце

Эта лошадь скакала чрезвычайно реально и с адской скоростью, приближаясь к руинам моста. Её всадник сидел, пригнувшись к спине чёрного, как смола животного, шкура которого при каждом прыжке принимала новые чудотворные оттенки - голубой, красный, серебряный. Мне он казался не только неестественно большим, но так же чрезмерно мускулистым.

Лошадь гордо держала благородную голову на широком лоснящемся торсе, а копыта должны быть были размером, по меньшей мере, с тарелку. И всё-таки двигалась она элегантно и проворно через бурю.

Лицо всадника я не могла рассмотреть. Его голова была наклонена, но у меня было такое впечатление, что он направлялся ко мне. Проезжай. Оставь меня здесь умирать. И даже не пытайся на меня смотреть.

Поздно. Ещё несколько метров и лошадь на полном ходу врежется в руину и в меня - или нападёт на меня? Я втянула голову и закрыла глаза, как раньше, когда мы играли в прятки с братом. Как будто двести лет прошло. Когда я ещё думала, если я ничего не видела, то и Павел не увидит меня.

Я уже слышала равномерное фырканье лошади, а также как её копыта ломали тонкий слой льда на воде. Этого не может быть. Она должна была оказаться под водой или как минимум быть в воде по грудь. Снова галлюцинации. И поэтому она мне не навредит. Ничего мне не сделает. Мне...

Всадник схватил меня так неожиданно, что я испуганно раскрыла глаза и ахнула. "Нет" хотела я закричать, но мой голос застрял в горле. Одним сильным быстрым движением он стащил меня с руины, с камней, за которые я цеплялась, как умирающий паук. Всадник посадил перед собой на лошадь, обняв левой рукой за талию. Дыхание лошади поднималось маленьким облаком от её ноздрей, когда она пронзительно заржала и протестующее поднялась на задние ноги. Мужчина за мной потянул энергично за узды и сжал бёдрами тело вставшего на дыбы животного. Он не сказал ни слова, но лошадь подчинилась. Она ещё раз протанцевала вокруг себя, прежде чем перешла в мягкий плавный галоп. Рядом с нами поднялись фонтаны воды, а ветер задул мне в лицо.

Я точно не могла сказать, как долго мы скакали по руслу ручья - может одну минуту, а может и час. Я была так сильно занята тем, чтобы из-за паники меня не стошнило или истерически не зарыдать. Кроме того я предприняла несколько не удачных попыток проглотить ком в моём совершенно пересохшем горле.

Но всё это время я боялась только лошадь, а не незнакомца за моей спиной, который держал меня надёжно и крепко, а свободной рукой легко управлял лошадью. Дорожка, по которой я до этого шла - в другом времени, в другой галактике, - была затоплена. Стены скалы переходили сразу в мутное широкое русло ручья.

Наверное, это всё-таки не дьявол, а кто-то, кто меня спас. Всё равно этот вариант спасения был ужасным. Вертолёт или гидросамолёт были бы лучше.

Кроме этого, я представляла спасителя более разговорчивым и дружелюбным. С более естественным желанием спасать. И хотя неизвестный продолжал держать меня рядом с собой, не делая при этом мне больно, у меня было такое впечатление, как будто я неприятная ноша, которую хочешь не хочешь нужно нести, но при первой же удобной возможности лучше быстренько от неё избавиться.

И он сделал это довольно грубо. Дождь в это время превратился в равномерный мягко-моросящий. Везде от кустов поднимался пар. И я наблюдала, как вода в ручье снова снижаться.

Даже дорожка снова проглянула и увеличивалась с каждым поворотом. Время от времени ещё за нами гремело - но в сравнении с ударами грома, которые сотрясали мои перепонки, этот грохот был почти дружелюбным.

Едва пошевелив рукой и слегка переместив вес, мужчина (или это был юноша?) направил своего коня по склону вверх и, что мне не понравилось, снял меня и поставил на землю. Это вернуло меня в реальность.

— Ай! — вырвалось у меня, когда моя голая пятка ударилась об острый камень. Я выглядела довольно глупо с оставшийся, безнадёжно испорченной сандалией (ремешок порвался, каблук сломался) и другой босой ногой. На фоне зелено-коричневого ковра земли они выглядели белыми и худыми. Ногти, покрытые розовым лаком, которые выглядели как не на своём месте в сочетании с брызгами грязи и царапинами, которые доходили до лодыжек.

Но у меня было не очень много времени, чтобы поблагодарить моего дьявольского спасителя. Я даже не смогла увидеть его лицо.

Он отвернулся в тот момент, когда я посмотрела наверх. Всё, что я смогла рассмотреть, были тёмные дерзкие кончики волос под безбольной кепкой, стройное телосложение и длинные ноги. Он восседал так небрежно и естественно на спине сопящего чудовища, как будто он сросся со своей лошадью.

— В будущем поглядывай чаще наверх, — сказал он резко и ускакал, не сказав до свидания или не помахав на прощание, а затем отрезвляюще элегантно и невесомо исчез из моего мира в гигантских клубах тумана.

— Да спасибо на этом, хорошего дня, — крикнула я ядовито в след.

Успокаивающее чувство безопасности практически исчезло вместе со штормом. Ласковый синий цвет превращал лес в весеннюю сказку, которая приятно пахла мокрой травой и цветами.

Заходящее солнце просачивалось через верхушки деревьев и согревало, несмотря на туман. Я вздрогнула. Я всё ещё чувствовала твёрдую хватку всадника на своей талии, а мои голые голени покалывало от непривычного прикосновения к телу лошади.

Если я правильно помнила, он скакал без седла. Скакать без седла во время бури - так проводили свободное время здешние невежды? Но это был не невежда. У него был странный акцент, почти не различимый и изысканный, но он был. И это не был местный диалект.

К тому же этот голос, если существовали аристократические, благородные голоса, то это был показательный пример. Глубокий, чистый и мелодичный. Однако быть более приветливым ему не помешало бы. Вместо этого голос звучал невероятно надменно. "В будущем поглядывай чаще наверх". Хаха. Очень остроумно.

К сожалению, я должна была признать, что он прав. Всего этого не случилось бы, если бы я время от времени поглядывала бы на небо.

И это в разы увеличивало мою злобу. Я была рада, что дождь закончился, и было уже не холодно. Так как тепло внутри меня уходило с каждым шагом, приближающим меня к дому.

Мои дорогие родители сидели в темном зимнем саду, одни. Стол с закусками был все еще почти полон, но соседи, видимо, ушли.

— Ах, Эли, ты вернулась, — сказала мама мимоходом, когда заметила меня.

Я встала перед ними в укоризненную позу, упёрла руки в бока и ограничилась драматичным сопением. Слова были не нужны, если посмотреть на меня: должно быть, у меня был душераздирающий вид.

— Ты видела грозу? Фантастика, — кричал папа в восторге. — Ты же, по-видимому, смогла укрыться? — он осмотрел меня. — Но где твоя шлепка?