Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)

Волар, явившийся на прием в сопровождении своего друга и посла, выглядел на нашем фоне жалко. Князь постарался одеться дорого. Кто-то, я уверена, что Левиро, помог недостаточно воспитанному бастарду не переусердствовать с шитьем и драгоценными каменьями отделки. Но князь все равно выглядел нелепо. Он старался держаться гордо и уверенно, но именно старался. Он не осознавал разницы между уверенностью и наглостью, между королевским величием и раздутым самомнением. Бастарда не спасал и тонкий, несомненно, старый венец муожских князей. Украшение выглядело на Воларе как петушиный гребень. А это непроизнесенное вслух сравнение скрасило час, проведенный в обществе бастарда и его свиты.

Левиро и посол в отличие от князя догадывались, почему встрече пытались придать менее официальный характер, перенеся ее в сад. Они оба не удивились, увидев на столе шкатулку темного дерева. Опять же в отличие от князя, бросавшего на нее изумленные взгляды во время приветствия и после.

Волар и Левиро сели, посол встал за спиной своего господина, подражая виконту, занявшему привычное место позади Брэма. Слова благодарности за приглашение вызывали эхо благодарностей за визит, продиктованные этикетом фразы строили основу будущей беседы.

— Если Вы помните, Ваша Светлость, Ее Высочество любезно согласилась принять на хранение шкатулку, которую передал нам господин Левиро, — перешел к сути брат.

— Да, конечно. Помню, меня очень обрадовало, что Ее Высочество приняла подарок, — пухлые губы князя растянулись в улыбке.

— Возможно, Вам, Ваша Светлость, не совсем точно передали ответ Ее Высочества. Ошибочно полагать, что Ее Высочество приняла подарок. Она лишь согласилась хранить шкатулку некоторое время, — в улыбке брата чувствовалась ирония, заметная всем присутствующим, но не князю.

— Представим, что это так, — небрежно поведя плечом, ответил князь.

— Поскольку Вы, Ваша Светлость, благополучно добрались до Ольфенбаха, Ее Высочество хотела бы вернуть Вам сохраненную шкатулку, — спокойный голос Брэма не отражал никаких эмоций.

— Вы отказываетесь от свадебного подарка? — выпалил бастард, повернувшись ко мне и даже подавшись вперед.

— Я лишь возвращаю принятый на хранение предмет, — мягко улыбнулась я.

— Это свадебный подарок! — не скрывая раздражения, поправил Волар. — И Вы приняли его, Ваше Высочество.

— На хранение, Ваша Светлость, — с прежней мягкостью уточнила я.

— Пусть на хранение, — отмахнулся князь, не понимая, что уже принял навязанные ему наши условия игры. — Но Вы не можете его просто так вернуть!

— Отчего же? — искренне удивился Брэм. — Предметы, взятые на хранение, нужно возвращать. В этом суть хранения.

Князь бросил растерянный и злой взгляд на друга. И невозмутимый Левиро вмешался:

— Разумеется, Вы правы, Ваше Величество. Но Его Светлость надеется теперь преподнести в дар Ее Высочеству эту шкатулку с жемчужинами Голубого озера, которую Ее Высочество прежде столь любезно сохранила.

Эти фразы привели Волара в чувство, он даже попытался совладать с лицом и изобразить улыбку.

— Ваше Высочество, — голос бастарда дрожал от напряжения, от желания раскричаться, которое князь с трудом подавлял. Видно, он не ожидал, что его прекрасный план может и не осуществиться. — Я бы хотел преподнести Вам этот скромный подарок. Эти жемчуга — лишь бледное подобие Вашей красоты и непорочности. Это лишь знак внимания и моего искреннего восхищения Вами, Ваше Высочество.

Если бы князь догадался встать и, взяв в руки шкатулку, действительно преподнести ее мне, было бы сложней отказать так, чтобы у правителя другого государства оставалась возможность сохранить лицо. Но бастард не догадался ни встать, ни даже коснуться шкатулки.

— Я признательна Вам, Ваша Светлость, за теплые слова. Мне очень приятно знать, что Ваше мнение обо мне столько высоко, — амулет терзал меня, мучил головной болью, прожигал насквозь. Но голос был спокоен и мелодичен, будто я пела каждую фразу. Я волновалась из-за передававшегося мне волнения отчима. Безумно злилась на Стратега, своими лживыми словами осквернившего мою честь, позволившего подонку вести себя со мной так, словно я была готовой исполнять все его прихоти служанкой. Но отказать себе в мстительном удовольствии оттягивать время, упражняясь в красноречии, не могла. Чувствовала, как велико напряжение князя, как он хочет услышать, что я принимаю дар. — Мне лестен и Ваш подарок, и Ваши сравнения, Ваша Светлость. Как и любой женщине, мне приятно Ваше восхищение.

Я сделала небольшую паузу, но видела, как князь словно выбился из ритма, продиктованного моим ласковым голосом. Как в рыбьих водянистых глазах бастарда появляется предчувствие того, что последует за вежливыми благодарностями, произнесенными этим мягким тоном.

— Я не могу принять подарок Вашей Светлости.

Я внимательно наблюдала за бастардом, не желая пропустить момент, когда Волар осознает мой отказ. В который раз убедилась, что бастард — тугодум. Ему потребовалось не меньше минуты.

— Что? — переспросил он, когда недоверчивое изумление в его взгляде все же сменилось злостью. — Что?

— Думаю, слова Ее Высочества трудно было истолковать неправильно, — пробормотал посол.

Несостоявшийся жених стиснул зубы, злости во взгляде прибавилось, на лице вспыхнули красные пятна, но бастард все же спросил:

— И чем не угодил мой подарок?

— Он прекрасен, — совершенно спокойно ответила я, сохраняя на губах ту же ласковую улыбку. — Но, боюсь, он не подходит лично мне, Ваша Светлость.

— Но Вы все же выйдете за меня замуж, — по тону разъяренного князя нельзя было понять, было его высказывание вопросом или утверждением.

— Осмелюсь предположить, Ваша Светлость наверняка понимает, что отвергая свадебный подарок, девушка обычно отвергает и само предложение, — изобразив легкое недоумение, ответила я.

— Меня не интересуют ни «обычно», ни Ваши женские хитрости, ни Ваши предположения, — вскипел бастард. — Вы отказываете мне?

Он излучал злобу и разочарование. Я была благодарна судьбе за то, что Волар неправильно оценил сложившуюся из-за предотвращенной войны ситуацию. За то, что бастард из-за недостатков воспитания и образования позволил себе неверное поведение. За то, что переоценив свою важность и важность союза Шаролеза с Муожем, Волар допустил множество грубых ошибок. Но более всего я была благодарна небесам за то, что одарили меня таким братом.

— Ваша Светлость, — голос вмешавшегося Брэма прозвучал жестко и холодно, — Ее Высочество высказалась более чем ясно. Она не намерена становиться Вашей женой.

Абсурдность ответа князя меня поразила, я с трудом подавила смех, позволив себе показать лишь удивление.