Дженнифер Эстеп - Поцелуй холода

— Я здесь, моя сладкая.

Едва я закрыла за собой дверь, как голос моей бабушки прозвучал в коридоре. Я не могла видеть ее со своего местоположения, но казалось, что она в кухне. Бабушка Фрост была цыганкой, также как я. А это значило, что она также владела даром. Бабушка могла видеть будущее. На самом деле она зарабатывала при его помощи дополнительные деньги. Люди приезжали издалека и из соседних городков, чтобы узнать будущее у Геральдины Фрост. Но в отличие от некоторых из мошенников, бабушка никогда не врала относительно того, что она видела. Она всегда говорила людям правду, неважно хорошую, плохую или ужасную. Я пошла по коридору и вошла в кухню. Она была светлой благодаря белому кафельному полу и лазурным стенам, а еще самым веселым местом и поэтому моим любимым помещением во всем доме. Бабушка Фрост стояла у рабочего стола, резала сушеную клубнику и опускала ярко-красные куски в миску с тестом для печенья. В дополнение к ее способности ясновидения бабушка была фантастическим пекарем. Я сделала глубокий вдох и почувствовала запах темного шоколада, коричневого сахара и аромат миндаля, которые уже были в тесте. Вкусно. Бабушка должно быть только что закончила последнее предсказание, так как она до сих пор была одета в то, что она называла цыганским одеянием: белая шелковая рубашка, черные брюки, черные лодочки с закругленными носами и, самое главное, множество разноцветных платков. Прозрачные слои лилового, серого, зелено-изумрудного цветов порхали вокруг ее тела, пока блестящие серебряные монеты весело бренчали на кончиках ее платков. Бабушка сняла бесчисленное количество колец, которые она обычно носила на пальцах. Серебряные украшения образовали блестящую кучу на кухонной стойке, а драгоценные камни в них сверкали в солнечном свете как отполированные светлячки.

— Ты ждала меня, — сказала я, поставила мою сумку на стул и с голодным интересом поглядывала на липкое тесто. — У тебя было видение, что я приду?

— Нее, — фиолетовые глаза бабушки Фрост сверкали на ее морщинистом лице. — Сегодня среда. Ты всегда приходишь меня навестить в среду, до начала своей работы в библиотеке. Сегодня я закончила пораньше, поэтом подумала, что испеку немного печенья для тебя и Дафны.

Я брала с собой Дафну пару недель назад и представила ее моей бабушке.

Оба поняли друг друга с первого слова, что частично было заслугой яблочного пирога, который бабушка испекла в тот день. Дафна не была такой сластеной как бабушка и я, но пирог все равно не оставил ее равнодушной. И теперь бабушка, когда я посещала ее, передавала лакомства для меня и для Дафны в Академию, по большей части упакованные в банки из-под больших шоколадных кексов. Это была меленькая версия большой банки на рабочем столе.

— Итак, что случилось на этой неделе в Академии, сладкая? — спросила бабушка, пока формировала маленькие шарики из теста и убирала кексы в духовку.

Я села за стол.

— Не много. Уроки, домашнее задание, тренировки с оружием, все как всегда. Хотя Дафна постоянно спрашивает меня, поеду ли я на то мероприятие, которое называется зимний карнавал. Старейшины Академии везут всех учеников на один из горнолыжных курортов.

Якобы там все выходные будет ярмарка и вечеринка, что-то такое.

— Оу? — сказала бабушка. — Я помню о нем из того времени, когда твоя мама посещала Академию. Кажется, она получала удовольствие от таких поездок.

Я пожала плечами.

— Может, карнавал очень веселый, а может, и нет. Я не совсем уверена, хочу ли поехать.

Бабушка посмотрела на меня, но внезапно ее фиолетовые глаза стали маловыразительными и стеклянными, как будто она вглядывалась вдаль, а не на меня, сидящую на ее кухне.

— Ну, я думаю, ты должна поехать, — пробормотала она в своей странной, рассеянной интонации, которую она всегда приобретала при этом, когда говорила о том, что только она могла видеть.

— Там ты могла бы отвлечься от Академии на некоторое время.

У нее было одно из ее видений. Я просто продолжала сидеть, пока вокруг нас в воздухе витала древняя, бдительная сила. Истинная и очень успокаивающая сила. Она напоминала мне об одной Богине, которую я встретила совсем недавно.

Через несколько секунд взгляд бабушки прояснился, и она улыбнулась мне. Видение прошло, и древняя, невидимая сила, которая висела в воздухе, снова исчезла. Иногда бабушка видела каждую деталь в ее видениях, так что будущее стояло перед ней кристально ясным. Иногда, однако, она воспринимала только неопределенные, расплывчатые картинки и приблизительные ощущения, что что-то хорошее или плохое может произойти. На этот раз, видимо, было неопределенное видение, так как она больше ничего не поведала мне о том, почему я должна была быть там. Кроме того, бабушка всегда говорила, что нужно самому принимать решения, чтобы следовать своей судьбе, вместо того чтобы руководствоваться возможным будущим, которое, вероятно, никогда не произойдет. Поэтому она редко рассказывала мне подробности того, что она видела, если видения касались меня.

Бабушка села рядом со мной за кухонным столом, пока мы ждали, когда шоколадно-клубничные кексы будут готовы.

— Итак, сладкая, по какому следу ты идешь на этой неделе? — спросила она улыбнувшись. — Ты снова ищешь потерянные мобильные и ноутбуки для других учеников Академии?

— Нее, — ответила я. — Все заняты зимним карнавалом. На этой неделе никто не просил меня что-нибудь найти.

Мобильные телефоны, ноутбуки, бумажники, сумки, ключи от автомобиля, украшение, потерянные лифчики и боксерские шорты, все это мне помогала найти моя психометрическая магия. Меня просили найти вещи, которые были украдены, пропали или исчезли каким-то другим образом. Конечно, не имея предмета в наличии, я не могла прикоснуться к нему. Но каждый человек оставлял колебания на всем, к чему прикасался. Обычно мне достаточно было провести пальцами по письменному столу парня или перекопать сумочку девушки, чтобы получить хоть небольшое предчувствие, где он оставил свой кошелек или куда она положила мобильный. И если перед моим внутренним взором сразу не появлялось видение, где была вещь, тогда я просто прикасалась к следующей, пока не узнавала, или не появлялось видение того, кто ее украл. В большинстве случаев мне очень легко удавалось следовать по следу психических хлебных крошек к потерянному предмету.

— Как ты себя чувствуешь, сладкая? — спросила бабушка мягким голосом. — В целом. Авария… прошло уже несколько месяцев.

Я посмотрела на нее и задалась вопросом, почему она так странно произнесла «авария», как будто в этом слове было скрытое значение. Но бабушкино выражение лица казалось каменным и печальным. Конечно, мне было ясно, что она хотела узнать, как я справляюсь со смертью мамы. Мой отец, Тир Форсети, умер от рака,