Рут Оуэн - Кудесник

— Джилли! — пробормотал он, не отрываясь от ее губ. Он смутно припоминал, что называл ее по имени во время поцелуя в киберпространстве, но это уже не играло никакой роли. Ласки уже не были воссозданием события, происшедшего в киберпространстве — это было нечто новое и драгоценное само по себе, столь же драгоценное, как и сказочное создание, находившееся у него в объятиях. Страсть ее возродила его, доверие ее привело его к покорности. Пустые годы вымученной любви и стерильных уравнений притупили его страсть. Но поцелуй ее, сладкий, горячий поцелуй оросил пустыню его души.

Внезапно резкий звонок стоящего на кухне телефона прервал их ласки. Джилл попыталась было встать, чтобы ответить на звонок, но Иэн все никак не мог ее отпустить. Слишком рано, чертовски рано!

— Не уходи! — проговорил он тоном, колебавшимся между приказом и мольбой.

— Такой поздний звонок наверняка важный, — пояснила она. А затем с прекрасной, трепетной полуулыбкой на устах добавила: — Это ненадолго.

Иэн с сожалением ослабил объятия. Она выскользнула из его рук, оставив после себя пустоту, чего он не ожидал, и ни на чем не основанные опасения, что он держал ее в объятиях в последний раз. “Не сходи с ума”, — приказал он себе, наблюдая, как ее точеная фигурка идет через всю комнату и исчезает на кухне.

Он оперся о диван и провел рукой по волосам, пытаясь бесстрастным клиническим взглядом окинуть то, что произошло между ним и Джиллиан. То, что начиналось, как обычный поцелуй, трансформировалось в нечто гораздо более сложное, в нечто, потрясшее его до основания.

Что-то, в чем он признавался себе с откровенной улыбкой, что было чертовски великолепным.

Был ли он готов к этому? Вероятно, нет. Его личная жизнь была и так достаточно неустроенной, чтобы еще вводить в нее упрямую, совершенно неотразимую женщину-идеалистку. Более мудрая часть его существа настаивала на том, что его влечение к миз Полански является сугубо животной похотью, побочным продуктом суровости избранного им спартанского жизненного стиля. Но он, будучи ученым до глубины души, не мог позволить себе манипулировать фактами, подгоняя их под теорию.

После развода на него буквально набросилась целая толпа женщин, но у него ни разу не возникло серьезного искушения принять хотя бы одно из этих предложений. Чисто физическая сторона секса его никогда не удовлетворяла, ибо ему хотелось большего. Страсть он вложил в работу, отыскав для себя достаточно стабильное, пусть даже не вполне удовлетворительное существование в мире непреложных принципов и холодных уравнений. Он избрал для себя скучное, зато сносное будущее — пока некая миниатюрная “черепаха из коробки” перевернула вверх тормашками его аккуратно устроенную жизнь.

Тихий звук привлек его внимание. Он поглядел вверх и увидел Мерлина, уставившегося на него с высоты ближайшего книжного шкафа широко раскрытыми золотистыми глазами, преисполненными откровенного восхищения. И судя по тому, как уютно кот лежал, поджав под себя лапки, Иэн догадался, что чертеныш уже долгое время наблюдал за тем, что происходило внизу, на диване.

Иэн ухмыльнулся, подмигнул коту, полагая что род их занятий схожий. Синклер пользовался симулятором, чтобы изучать события виртуального мира, в то время как Мерлин выполнял точно такую же работу в реальном.

— Что-ж, коллега-вуайер, — серьезным тоном заявил ученый. — Какой дадите совет? Какие мудрые слова ты почерпнешь из опыта своих девяти жизней?

Если у Мерлина и наличествовал таковой, то он оставил его про себя. Он продолжал глядеть на Синклера, лишая его присутствия духа своим долгим, не мигающим взглядом. Опять в сознание Иэна закрался холод неуверенности, ощущения непредвиденного несчастья, маячившего впереди. Научная логика призывала его отбросить эту идею, как чистейшей воды фантазию, но он не мог выбросить из головы тот последний раз, когда к нему подступало это тревожное ощущение — хмурый, дождливый день в кембриджской квартире в преддверье факультетской вечеринки, где коллега представит его лживой, потрясающе прелестной женщине по имени Саманта…

— Доктор Синклер?

Иэн удивленно обернулся. На какое-то мгновение ему показалось, что в дверях кухни стоит его темноволосая бывшая жена, поразительно красивая, но с глазами, хитрыми, как у змеи. Затем перед его взором возникла другая фигура: более миниатюрная, обманчиво-ординарная на вид женщина, которую смелость и сила воли делают до такой степени красивой, какой Саманта никогда не была. Он сглотнул вставший в горле ком, ощущая, как в нем происходят глубочайшие перемены, словно топологическая “волновая” программа Феликса Паркера наложилась на его собственный бесформенный серый мир, наполнив его жизнью и цветом. Будучи не из тех, кто верит в чудеса, он внезапно задумался относительно возможности их проявления. “Возможно, мой симулятор — не единственное средство изменения реальности…”

— Звонила Марша, — тихо проговорила Джиллиан, прислонясь к косяку. — Она хотела сообщить вам, что кто-то звонил ей домой в поисках вас. — Она скрестила перед собою руки и, глядя в упор на него, добавила: — Она хотела знать, когда вы вернетесь домой.

Марша по телефону утверждала рьяно и настойчиво:

— Слушай, знаю, до чего все это неожиданно — в смысле то, что Синклер с кем-то живет, — но трубку снял Кевин и сказал мне, что человек на другом конце провода безусловно женщина.

Марша смолкла в ожидании ответа Джилл, но Джилл не отвечала. Не могла. Язык ее, казалось, окаменел наряду с сердцем и прочими частями тела. Только что Иэн держал ее в объятиях, делая радуги в ней огромнее и ярче, чем что бы то ни было, испытанное ею в симуляторе. Он целовал ее — не виртуальным поцелуем рыцаря из книжки, но поцелуем мужчины, переполненным совершенно реальными мужскими влечениями и желаниями.

И, само собой разумеется, мужской лживостью.

— Джилли? — озабоченно переспросила подруга. — Послушай-ка, если между вами что-то произошло… ну, может быть, эта женщина — его мать или сестра.

— У него нет родственников, — тупо проговорила она, припоминая, как Иэн рассказывал ей, что был единственным ребенком и воспитывался у дедушки.

Она положила трубку, чувствуя, как в ней рождается болезненная пустота, как появляется свободное пространство на месте прежних мечтаний. Цвета внутри превратились в дешевый, пестрый мусор, как украшения после праздника. Ей было знакомо это ощущение — она видела соответствующее выражение на лице матери слишком много раз. Но теперь впервые оно было ее собственным, и было невообразимо больно.

— Надо справиться! — резким шепотом произнесла она, повторяя слова, ставшие ее личной манерой. А справиться в данном случае, по ее мнению, означало показать двуличному доктору, что она по этому поводу думает. Сжав руки в кулаки, она зашагала в гостиную — и замерла на пороге кухни.