Эбигейл Гиббс - Ужин с вампиром

Закончив говорить, я очень удивилась, что смогла такое сказать.

Да как он смеет злиться? И с чего ему вообще на меня дуться?

Каспар ничем не выдал чувств, которые обуревали его. Изумрудные глаза следили за мной на удивление спокойно, пока я подходила к нему, понурившись, но в них было осуждение. Голос Каспара был ровным, словно ему хотелось объяснить мне причину своей ярости понятными словами, как непослушному ребенку.

— Я зол, потому что дал тебе шанс, Виолетта, дал тебе то, что ты так хотела. Но ты не приняла моего дара. Теперь ты застряла здесь и пожалеешь об этом…

— Не пожалею…

— Пожалеешь. Ты все потеряла и знаешь это, верно? Твоя цель была остаться человеком, но теперь она недостижима, потому что вопрос не в «если», а в «когда». — Он покачал головой. — Я не знаю, что мне думать о тебе теперь.

Я встала на цыпочки, вытянувшись во весь рост, и смело взглянула в его глаза, которые теперь стали красного цвета.

— Это не так! По крайней мере я не так жестока, как ты. Я никогда не знала, что думать о тебе. Сейчас ты заботишься обо мне, а через минуту уже ненавидишь меня. Определись наконец, как я, черт побери!

Я отвернулась, но он схватил меня за плечи и повернул к себе

— У меня есть весомая причина быть таким, какой я есть. бя такой причины нет! Почему ты решила остаться?

Я прищурилась.

— Какая тебе разница?

— Почему мне должно быть все равно?

_ Хорошо, я не знаю, почему осталась. Был момент, когда мне

надо было принять решение. Я не доверяю этим истребителям, —

огрызнулась я, уставившись усталым взглядом в пол, все еще пы-

таясь не обращать внимания на дрожь в коленях и на то, как за-

мерло мое сердце, когда он намекнул, что ему небезразлична моя

судьба.

— Ты не говоришь мне всей правды, так ведь? — Я закрыла глаза, понимая, что не смогу солгать. Он вздохнул, прижимая меня к себе. Его глаза приобрели привычный изумрудный цвет. — От чего ты бежишь, детка?

— Скорее, к чему, — пробормотала я, прижимаясь к его груди. Каспар крепко обнимал меня холодными руками, но после моих последних слов замер.

— Что?

— Тут не так уж плохо. Мне кажется, я привязалась к этому месту.

Зная его способности прочесть мои мысли и узнать правду, я сосредоточилась, чтобы скрыть все, что ему не полагалось знать. Каспар рассмеялся, услышав, каким сдавленным и немного возмущенным голосом я говорю это. Я вздохнула с облегчением.

— Скажу тебе правду. — Он еще крепче прижал меня к себе. Так глупо, что мы ссорились всего несколько минут назад. — Я рад, что ты осталась, Виолетта. Мне нужен человек, которого можно мучить.

— Спасибо. Я ценю твое садистское отношение.

Принц тихо рассмеялся, положив голову на мою, и принялся нежно играть моими волосами. Я потеряла счет минутам, пока мы так стояли, обнявшись, радуясь, что кошмар остался позади.

Через какое-то время мне это надоело и я отстранилась, опустившись на стул. Мои щеки горели. Каспара едва ли можно было назвать нежным.

— Другие будут сердиться на тебя из-за истребителей?

— Нет, они найдут, чем себя развлечь. — Я вздрогнула, ощутив, как зашевелились волосы у меня на затылке. — Они вернутся зав-тра утром с довольными рожами. — Каспар грустно усмехнулся.

Меня смутила, но не удивила эта резкая смена настроения вампира.

— А ты застрял со мной.

я ожидала, что принц что-то ответит мне, пошутит или съязвит,

он просто уставился в одну точку.

— Каспар?

Молчание. Решив подождать, я села на стул и принялась потягивать остатки отвратительного чая.

— Виолетта, я хочу сказать тебе кое-что.

Мое сердце екнуло, мне не понравился его тон. Таким тоном говорил доктор, когда звал Лили и наших родителей к себе в кабинет. Таким тоном говорил полицейский, приходивший к нам, чтобы поговорить с родителями о Греге.

«Мне так жаль», — говорили они, словно их слова, грустные глаза и чашки с горячим чаем могли что-то исправить.

Я взглянула ему в глаза. Все мое существо сковал ужас, мне хотелось плакать, потому что я знала, что ничем хорошим это не кончится., Глаза Каспара стали серого цвета.

— Я свалял дурака. — Он посмотрел на пол, потом медленно, очень медленно на меня. — Совет измерений слышал, как я рассказывал тебе об этом мире по пути в Лондон, и заявил, что я сообщил слишком много. Тогда я разозлился и послал их к черту. — Мои глаза расширились от удивления, и я не смогла удержаться от тяжелого вздоха. Принц продолжал говорить, не в силах посмотреть на меня. Я начала потихоньку подходить к нему. — Я оскорбил короля, и теперь ты платишь за мой поступок. У меня перехватило дыхание от удивления.

— Что ты имеешь в виду? Каспар избегал моего взгляда.

— Начиная с полудня завтрашнего дня мне запрещено прикасаться к тебе.

Словно тяжелый камень придавил мое сердце, перед глазами все поплыло, и я схватилась за стойку, опасаясь, что упаду.

— Отец знает, как я желаю тебя. В качестве наказания он не позволит мне прикасаться к тебе, потому что хочет, чтобы мы потеряли друг друга. Мне очень жаль, Виолетта, правда, потому что теперь он превратит твою жизнь в ад, но это не твоя вина. Мне очень жаль…

— Завтра с полудня? — выдавила я из себя.

Я представила, на что способен король, и поежилась.

— Я не позволю ему причинить тебе вред, даже не думай, — про рычал Каспар.

Устало прислонившись к стойке, я глубоко задышала, пытаясь осознать сказанное. Он был у меня в голове.

— В полдень? — Я взглянула на часы, висящие на стене. Было уже довольно поздно: стрелки неумолимо приближались к двенадцати. Каспар обнял меня сзади, и холод его груди заставил меня вздрогнуть. Меня охватили чувства совсем иного рода.

— Я никому никогда не позволю причинить тебе вред.

Не в силах поверить своим ощущениям, я тяжело вздохнула. Но это было правдой, поэтому когда я заговорила, то постаралась ничем не выдать волнение.

— Но именно ты причиняешь мне вред.

Каспар отшатнулся от меня, и я почувствовала его боль. Воспользовавшись этим, я быстро обернулась, понимая, что это мой последний шанс, прежде чем все изменится.

Никогда не думала, что наступит этот момент.

— Детка?

— Я сдаюсь.

— Что?

— Я вся твоя, — резко выдохнула я.

Виолетта

Он молчал. Почти на минуту Каспар замер на месте. Наступила гробовая тишина, прерываемая лишь тиканьем часов. Приближалась полночь. Я подумала, что он откажется, но глаза принца выдавали ожесточенную борьбу: они становились то изумрудно-зелеными, то кроваво-красными.

— Каспар, я хочу тебя, прямо здесь, прямо сейчас.

Он не ответил и крепко поцеловал меня, резко прижав к стойке, отчего я почувствовала боль в спине. Принц двигался с неумолимой силой, сильнее прижимая меня к твердой мраморной столешнице. Я отвечала на каждое движение, пока не издала тихий стон.