Анна Гринь - Взмах веера (СИ)

«Не льсти себе, — велела я себе и усмехнулась, когда душа болезненно заныла при этой мысли. — Ты не настолько ему важна. Клант последний, кто выберется из Лесса ради того, чтобы следить за тобой, Эмма».

Поскорее вернувшись в свой облик, я вытащила из внутреннего кармана куртки маленький мешочек с солнечными камнями и, присев рядом с примятой травой, расстелила перед собой носовой платок. Сосредоточиться удалось не сразу. Ощущение слежки не отпускало, и я все время озиралась, вздрагивала от малейшего звука.

Лес жил своей обычной жизнью, не ведая, что простой крик мелкой птахи может напугать человека до полусмерти. Любопытная белка спрыгнула на нижнюю ветку большой сосны и заинтересованно косилась на камешки, пока я трясла их в ладонях. Можно было высыпать прямо из мешочка, но сейчас я была собой, а полностью пластинки доверяли лишь Наиме.

Кости рассыпались широко, некоторые даже скатились в траву. Убрав лишние и перевернувшиеся, я вгляделась в значение немногих, что остались. Одно из прошлых гаданий заранее предупредило меня о беременности, хотя тогда я предпочла не поверить. Теперь в символы приходилось всматриваться с большим смирением.

Значение вышло странное, будто солнечные камни решили посмеяться надо мной и загадать сразу несколько сложных сочетаний.

— «Охотник» и «хранитель»… — привычно повторила я значения вслух. — Странно. Они редко вообще выпадают рядом! А тут еще и указатель.

Если указанного камнями охотника я знала, — безусловно, это был Эфран, кто ж еще? — то хранителя… Значение «хранителя» выпадало так редко, что тот единственный раз, когда это произошло раньше, я могла воссоздать в своей памяти до мельчайших подробностей.

В тот раз мне гадала Балта. Она всегда гадала мне в каждый приезд — и практика, и урок для меня. Я вообще познавала руны только в процессе гаданий, ведьма повторяла, что пластинки не любят, когда их вынимают из мешочка просто так.

Расклад повторялся из раза в раз, так что я была готова к тому, что опять будет «перепутье», «солнце», «море» и «белая гора» — обычные мои камни, в сумме дававшие сложную судьбу с множеством проблем и с непреступной целью, которую сама себе возвела и вознесла до неба. Но в тот раз камни рассыпались, и картинка оказалась другой. Выпал «хранитель», — «кольцо», «меч» и «око» на расстоянии фаланги пальца — и Балта вздрогнула, нависла над столом коршуном, дико меня напугав.

— Все правильно, все правильно, все правильно… — хрипела она и улыбалась с таким безумным выражением во взгляде, словно в секунду потеряла рассудок.

Я боялась спрашивать, что же значит увиденный ею расклад, сердце отчего‑то бешено рвалось из груди, а руки дрожали.

— Смотри! — взвыла Балта. — Это «хранитель». Вот эти три руны. — Женщина прижала камешки пальцами. — А вот пластинка направления.

— Она на вас указывает, — тихо прошептала я.

— Да, это хорошо! — осклабилась старая женщина. — Это превосходно. Значит, камни приняли мое решение. Теперь все по закону.

— О чем вы? — Мне не всегда удавалось прочитать руны правильно, а тогда я и вовсе была еще слишком юна и плохо владела техникой.

— Солнечные камни показывают, что у меня появился хранитель, — немного успокоившись, сказала Балта. — Они указывают, видишь? Вот твое обычное «солнце», но теперь оно лежит не впереди, как раньше, а далеко от меня, перед тобой. От него направляющая руна, а потом «хранитель».

— Я думала, «солнце» — это лишь указатель силы стремления? — нахмурилась я. — Каким образом можно прочесть эту пластинку в таком раскладе?

— Эмма, — мягко укорила меня Балта, — помнишь, я рассказывала, что среди солнечных камней всегда есть одна руна, которая символизирует того, кто видит гадание?

Я испытала острое чувство стыда, ведь и правда помнила подобные слова из уст ведьмы. Балта всегда все объясняла, но не любила повторять.

— Так вот… — дождавшись моего пунцового румянца, Балта хмыкнула и продолжила: — Пластинка «солнце» — это и ты. Не только какое‑то значение. А теперь о главном: когда я предложила тебе стать моей ученицей, то не была до конца уверена, что все должно произойти именно так, но теперь руны подтвердили, что именно тебе я должна передать свои знания.

— Это хорошо? — с надеждой уточнила я.

— Конечно! — кивнула Балта радостно, тем более что мне недолго осталось.

Я перепугано смотрела на немолодую, но вовсе еще не настолько старую женщину, а она спокойно и уверенно взирала на меня. Тогда казалось, что ведьма преувеличивает, как все люди, перешагнувшие зенит жизни. А через пару лет Балты не стало…

Смахнув непрошенную слезу, я вновь всмотрелась в руны и уже привычно коснулась пальцем «солнца». Затем рассмотрела несколько откатившихся на края платка камней. Там были уже привычные «ветер» и «белая гора» — Ройна и Клант. Именно с этими рунами у меня ассоциировались подруга и киашьяр. Камень легарда я определила очень быстро, когда заметила, что именно он выпадает в нечитаемом круге в каждое гадание Кланту, а вот с Ройной пришлось повозиться.

Открыто гадать подруге я не могла — девушка быстро бы вычислила, что подобное умение не перенимается за несколько визитов, в которые мы были у ведьмы вместе. Да и сами солнечные камни не дают гадать собой абы кому. Так что на Ройну я раскладывала камни в тайне, пытаясь понять, кто же она. Оказалось — «ветер». Видно ее переменчивость и вспыльчивость руны увидели именно такой.

Один только Карр пока остался для меня загадкой. Его таинственность прокрадывалась даже в рисунок гадания, не давая распознать правильную руну.

Вот и теперь сокурсника я видела лишь в отражении откатившейся руны «зам`ок».

— И ключей к этому замку у меня пока нет, — посетовала я солнечным камням.

Остальная часть расклада говорила лишь о том, что вокруг клубиться столько странных непонятных нитей, что руны не знают, какую показать наиболее четко. Коснувшись вечных соперников «птица» и «земля», я ссыпала руны обратно в мешочек. Если уж даже камни не знают, что ждать дальше, то и мне не разгадать значение странного следа.

Возможно, через несколько дней кто‑то проговориться, например, окажется, что это Карр ходил вслед за мной в лес. Или каким‑то образом Ройна прошла одним со мной путем. Да даже и крин мог проследить за практиканткой, а потом не обмолвиться ни словом об этом.

Добавив еще парочку полузавершенных формул в ворох вокруг талии, я продолжила углубляться в лес, надеясь в этот раз не встретить там ненастоящих перерожденных.

Лукошко отыскалось там же, где я его бросила. Вытряхнув в траву испорченные листья и цветы, я вернулась к зарослям, намереваясь не только восстановить утерянное, но и отыскать что‑то еще, пригодное для использования. Без особой надежды, надо сказать. И, как и думала, отыскали лишь немного чистогуля и бусевойка, нарвав каждого по небольшому пучку. Мелкие листья этих кустарничков, похожих чем‑то внешне на черничные, с той лишь разницей, что у одного они были светло лиловые и более сочные, а у второго — светлые с темной крапинкой, чаще всего использовали для получения густого варева для отпугивания вредителей, но редко. Вонь, получавшаяся во время варки, могла выкурить не только муравьев, но и людей. Если бы не книги из библиотеки Лесса, то я прошла бы мимо, но мне был известен еще один рецепт применения этих листьев. Редкий и сложный, но интересный для таких дотошных особо, как я. Ройна бы, прочитав полтары страницы убористого текста, начала ныть и канючить, а я испытывала азарт и радость.