Анна Гринь - Веер маскарада

В котле двенадцати знатных фамилий никого и ничем не удивишь, кроме магии. Я поняла это сразу, без труда просчитав последствия даже в возрасте семи лет. И именно поэтому потребовала, чтобы мне не устраивали праздника в честь восемнадцатилетия, где я оказалась бы под колпаком изучающих взглядов. Отец смирился с моим не желанием искать себе мужа очень болезненно, возможно даже в переписке соседи иногда напоминали ему об этом, но князь ни разу ни в чем не упрекал меня. Тетя моему решению только обрадовалась, тут же заказав что‑то для замка у мастеров из Крайдела.

Все эти годы я жила, охраняя свой покой через недосказанность. Что будет, если все узнают, кто такая на самом деле Эмма Алорийская? Вряд ли после этого отца оставят в покое, меня же потребуют призвать к порядку и соблюдать традиции.

Клант как‑то посмеялся, что у меня столько же шансов отделаться от княжеских семей, сколько обвести его самого вокруг пальца. Правда, киашьяр не знал, что порой мне удавалось оставить его с носом…

Решение пришло само собой. Простое. Легкое. И не требующее магии. Карру моя затея не понравилась, но я не стала выслушивать доводы парня, занявшись приготовлениями.

В мое отсутствие слуги уже успели принести несколько платьев, чтобы я могла подобрать что‑то для ужина. Наряды явно кому‑то принадлежали раньше, и их хозяйка внешне сильно от меня отличалась.

— Бледно — желтое, салатовое, серое, светло — зеленое? Похоже, блондинка… — хмыкнула себе под нос, а через миг рассмеялась, поняв, кто раньше носил эти наряды. — Вивна! А ведь это отличная мысль!

Расспросить слуг, выяснив, где спальня младшей княжны, а затем пробраться в оную ничего не стоило, зато там меня ожидал настоящий пир необходимых вещей. Огромный даже не столик, а стол перед зеркалом ломился от многочисленных баночек и флаконов. Опасаясь появления непрошенных свидетелей, я сгребла в сумку несколько самых маленьких коробочек, футляров и баночек, выставленных в самом дальнем углу и почти не видных. Если мне повезет, то Вивна даже не заметит пропажи, а у меня появится шанс спрятаться самым простым и авантюрным способом.

Добычу я разглядела лишь в своей спальне: румяна, сурьма, угольная вода, сомнительная масса, похожая на глину, и рисовая пудра. Дальше все оказалось достаточно просто, хотя я ни разу не проделывала подобное.

Корсет неприятно впился в тело, напомнив о синяках и ссадинах, оставленных сражением с кэрраком. Желтое платье придало моей коже немного бледности, которую я усугубила пудрой, нанеся ее даже на волосы, от чего из медово — русых они превратились в серые и невыразительные. Зачесав пряди наверх и собрав их в сложный узел, я закрепила конструкцию желтой лентой, как делали небогатые и не следящие за модой девушки из маленьких городков. Отражение в зеркале навеяло мысль о покойниках, так что я подвела глаза и осторожно подкрасила ресницы угольной водой.

Даже я сама себя слабо узнавала, а уж Карр и вовсе долго подбирал слова, среди которых, тем не менее, затесалось немало грубых.

— Это обязательно? — уточнил он в конце концов, оттягивая шейный платок.

— Да. Подожди‑ка, кто тебе показал такой глупый узел? — я поймала парня за руку, рассматривая галстук, а затем взялась перевязывать. — Так никто не носит уже давно. Ты на картине что ли увидел?

— Тебе можно странно выглядеть, а мне нет? — обиженно вопросил Карр, вынудив меня рассмеяться.

— Нет, и сейчас я расскажу почему.

В столовую мы вошли чинно и под руку, широко улыбаясь пока немногочисленным гостям. Как и полагалось незначительным особам на этом празднике, мы заняли отведенные нам места задолго до появления хозяев замка. Я, расправляя на коленях салфетку, осторожно присматривалась к собравшимся, выискивая знакомых. К моему немалому облегчению, таковых за столом почти не оказалось, зато внимание привлекли трое похожих молодых людей, сидевших, вопреки правилам, очень близко к хозяйскому краю стола. Пересчитав в памяти всех родственников князя Тривса, я сравнила оставшиеся во главе стола места и нахмурилась. По всему выходило, что эти похожие мужчины восседали на стульях, им не принадлежащих, но ни слуги, ни другие гости не пытались их образумить.

Опасаясь, что мое внимание заметят, я перевела взгляд на Карра и глубоко вздохнула так, чтобы это можно было услышать. Мой расчет подействовал, и соседка Карра слева негромко с ним заговорила, выспрашивая обо мне. Улавливая краем уха, что отвечает женщине парень, я сделала знак, чтобы слуга наполнил мой бокал клюквенным пуншем, и постаралась придать лицу наименьшую заинтересованность.

Сидевшая напротив девица в выцветшем сером платье, явно тесном ей в груди, жеманно что‑то твердила на ухо своему спутнику, цепким взглядом обшаривая столовую. Я знала такой тип людей, они встречались мне всюду. Мелочные, самовлюбленные, пытающиеся выцарапать себе уважение и любовь не властью, не красотой, не умом, а банальной тягой к обливанию грязью других.

— Вы заскучали, леди? — участливо спросил сидящий рядом пожилой мужчина, одетый столь неряшливо, что это вызывало к нему симпатию. — Ваш спутник увлекся беседой с другими?

— Ах, вы знаете, лорд… — я вопрошающе наклонила голову.

— Зовите меня просто Синс, леди, — отмахнулся мужчина и искренне мне улыбнулся. — Никто и никогда не называл меня лордом. Я служу в этом доме учителем для неугомонных младших дочерей князя Тривса. Самим девочкам еще рано сидеть за общим столом, а мне неожиданно позволили разделить со всеми праздник. Усадили на стороне уж и вовсе дальних родственников, да разных мелких сошек, вроде меня. А вы?..

— Меня зовут Эммол, но родные называют меня Эмма. А тот невнимательный болван, которого вы упомянули, — мой ненаглядный муж Каррион Друбости. Мы очень и очень дальняя родня князя, путешествовали на юг и решили погостить хотя бы несколько недель. Муж увлекается изучением старинных манускриптов, ну, а я помогаю ему, если бываю в настроении.

— Ты вечно не в настроении, — как бы невзначай бросил Карр, на миг обернувшись. — Бесполезно даже просить о чем‑то.

Я отмахнулась от парня и трагично улыбнулась Синсу:

— Брак наш нельзя назвать счастливым… Семьи все спланировали без нас, теперь приходится как‑то жить вместе…

— Я вас понимаю, вижу это каждый день, — кивнул учитель.

— Правда? — с искренним любопытством спросила я.

— Да. Все, кто подолгу живет в замке, не раз наблюдали ссоры княгини и князя. Эти двое, что кошка с собакой — вечно облаивают и обфыркивают друг друга. Князь выбрал себе княгиню женой, когда ей едва исполнилось восемнадцать. Он уже давно вдовствовал за нашей первой княгиней. Дети мачеху приняли, конечно, но она сама никогда не была рада этому браку. Я слышал много всякого, но князь человек жесткий… Многое между ними могло произойти в пылу ссоры.