Анна Гринь - Веер маскарада

Через час, если не больше, у меня была готова зеленовато — бурая масса, от которой отчетливо разило болотной жижей. Осторожно повернувшись, а затем и свесив ноги с кровати, я уложила пострадавшую конечность на кусок кожи, полила лекарством и стала медленно растирать, пытаясь магией блокировать боль.

Скрипнула дверь, и в образовавшуюся щель заглянула девочка — подросток.

— Ой, простите, а вы Эмма?

Я неопределенно пожала плечами, не отвлекаясь от процесса.

— А там, на палубе, мужчина сказал, что вы чародейка и можете мне горлышко вылечить, — поскорее сообщила девочка, шагнув ко мне. Мама против была, но папа мне дал… — Она положила на столик несколько монет.

— Мужчина? — только и спросила я.

— Да, такой высокий, волос темный, глаза, как у коника!

— А, этот коник, — хмыкнула я, продолжив массировать ногу.

Под рукой уже стало тепло. Хотя в обычных условиях полагалось ногу не трогать, держать на подушечке и прикладывать холодные примочки, я не могла позволить себе отлеживаться неделю или больше, передвигаясь по кораблю прыжками или перемещаясь при помощи портала. Добавив каплю магии, я зашептала наговор, смешивая академические знания и то, что однажды было мною услышано от бабушки Ройны, ныне почившей ведьмы из Заварэя.

— Так вы посмотрите? — тихонько уточнила девочка, делая еще один шаг ко мне.

— Закончу и посмотрю, — не слишком довольно, но спокойно произнесла я.

Девочка радостно кивнула, подошла и присела на стул в нескольких метрах от меня.

— А почему оно так странно пахнет? Даже вода в реке так не пахнет, — округлив глазки, спросила малышка, громко втянув носом воздух.

— Это тебе не шоколад, — рассмеялась я, переведя взгляд на девочку.

Худенькая, как веточка, которая только почуяла весну и устремилась в рост. Глазки большие, голубые, полные детской непосредственности. Я тоже когда‑то такой была, только учеба и тяготы жизни быстро выветрили это из маленькой Эммы.

— Тебя как звать?

— Орика, — призналась девочка и потупилась. — Орикая. Так прабабушку мою звали. Папа очень хотел, чтобы имя осталось в семье. А мне совсем не нравится.

— Это почему?

— Так орикая — трава такая, из которой водные монстры себе венки плетут! — воскликнула девочка, подскочив на стуле. Две тоненькие косички вслед за хозяйкой качнулись вперед — назад.

Я расхохоталась, припомнив старенькую легенду про водный подорожник, как его еще называли, ведь орикая всегда росла там, где текли чистые воды криниц. Именно по этой траве выходили к человеческому жилью заплутавшие люди. Но была про орикаю и темная сказочка для маленьких детей, что из любопытства уходили по речному бережку за травой и не возвращались. Чтобы припугнуть непоседливую детвору взрослые рассказывали им легенду про подводное чудище, что так заманивает в свои дебри непослушных детей.

Легенда работала на «ура»!

— Есть еще одна история про эту траву, — по секрету призналась я Орике, вспомнив историю из книжки, вычитанную в Лессе. Конечно, там было немного не про водяной подорожник, но кто в княжествах это оспорит?

— Какая? — тут же спросила девочка, приготовившись слушать.

Я осторожно стерла лекарство куском тряпки и вытащила из сумки бинты.

— Ну… Я не умею интересно пересказывать, — для начала уточнила я и подмигнула Орике. — Говорят, это было так давно, что уже сама земля не помнит предания. Говорят, будто бы было это не в наших краях, а далеко за морями, в далеких владениях поднебесных светил. Тогда даже Солнце и Луна были лишь юными странниками, что светили на небосклоне рядом, как два брата. Рождающиеся Звезды кружили вокруг них, согреваясь пылающим Солнцем и слушая нежную песнь Луны.

Но вот однажды среди Звезд родилась новая Дева, сверкнув, будто небывалой красоты цветок. И Солнце, и Луна полюбили это дивное создание, пожелав навеки разделить с удивительной Звездой небо. Звезда долго не могла решить, кого же из них выбрать, не обидев при этом каждого из братьев.

В конце концов, Дева пожелала быть с Солнцем, чтобы блистать в его свете, но, узнав об этом, Луна разгневался и покинул небосвод, рассорившись с братом. Братья долго спорили меж собой, пока не поделили небо на день, когда правил Солнце, и ночь, когда плел свои козни Луна.

Луна оказался столько коварен, что обманом и посулами убедил все Звезды, что им нельзя быть рядом с Солнцем, иначе однажды они сгорят и исчезнут. Даже Деву — Звезду убедил ночной владыка, и она покинула день, дабы сиять среди сестер ночью.

Тосковал по любимой Солнце, долгие дни застилали небо тучи, реками проливаясь на землю. — Перебинтовав ногу, я натянула теплые носки, примериваясь к ботинкам.

— А дальше что было? — нетерпеливо воскликнула девочка, глядя на меня широко распахнутыми глазенками.

— Вскоре Дева поняла, что Луна ее обманул, и попробовала сбежать из ночи, ставшей для нее вечной, но сестры удержали Звезду. Ночь за ночью пыталась она покинуть тьму, но у нее ничего не выходило. Но вот однажды Деве удалось вырваться и появится днем.

Она так ждала этого часа и не думала о том, что Солнце ее просто — напросто не увидит. За долгие годы среди сестер от горя и тьмы она поблекла, растеряла свой свет. Опечалившись, Дева разрыдалась, орошая землю горючими слезами. Каждый день она приходила, смотрела на Солнце, но не могла привлечь его внимание.

— Неужели он ее не заметил? — расстроилась малышка.

— Слушай дальше, — погрозила я ей пальцем и продолжила рассказывать, натягивая ботинок на здоровую ногу: — Проходили дни, пролетали ночи, и Звезда смирилась, вновь вернувшись под власть Луны. Солнце, хоть и стал черств к миру, все так же страдал об утрате, его небо часто становилось хмурым. В один из таких дней он заметил, что все реки далеко внизу сияют. Не поверив своим глазам, Солнце спустился ниже и смог увидеть, что вода сплошь усеяна серебристо — белыми цветами. Цветы на сотни тысяч голосов шептали о чем‑то, но Солнце не мог понять их языка, лишь одно слово удалось понять дневному владыке. Это было его имя, произносимое с той же любовью, что когда‑то дарила ему Дева — Звезда.

Не выдержал тогда Солнце, разгневался, забыл о договоре и перешел грань времени, вновь повстречавшись с братом. Луна, видя, как сильна любовь его брата и Звезды, смирился и отпустил Деву, взяв с нее обещание навещать сестер. Вспорхнув рядом с Солнцем на небо, Звезда ликовала. Днем ее не было видно, но возлюбленный всегда крепко держал Деву за руку.

Даже сейчас, когда посмотришь на небо, ты не увидишь возлюбленную Солнца, но ее блеск отражается в облаках, наполняя их сиянием. На рассвете и закате, когда Солнце отправляется за горизонт, можно увидеть цвет их счастья, меняющегося, но не угасающего день ото дня.