Александр Арбеков - О, Путник!

— Да что приключилось, ничего такого особенного, Сир, — проворчал рыцарь, поморщившись. — Встали мы стеной на Вашу защиту, приняли удар конницы. Но что мы могли сделать? Одиннадцать человек против сотни тяжеловооружённых всадников… Нас, конечно, смяли, вбили в землю, но и мы вели себя достойно. Я лично успел пятерых-семерых конников на месте уложить, клянусь. Спасся только благодаря своим доспехам. Они у меня особые. Этим соплякам повредить их, что пробить мухобойкой стену замка. Эх, славные мастера Первой Горы! Если вас ещё когда-нибудь увижу, расцелую, каналий, достойно награжу. Только бы добраться до моего доброго, старого Высокого Замка, окунуться в Тёмное Озеро и нырнуть в его прозрачные глубины, забраться в горы, съесть пару горстей нашей знаменитой ежевики. Эх! Как всё надоело!

БАРОН взмахнул руками, резко отвернулся, застыл неподвижно.

— Дружище, ну полноте, полноте! Успокойтесь. Однако, какой вы оказывается чувствительный. Да отведаем мы вашей ежевики, да покупаемся не только в Тёмном, но и в сотнях других озёр! Кстати, а как у вас там рыбалка, как охота? — успокаивающе похлопал я по плечу БАРОНА. — Знаете ли, обожаю встретить рассвет с удочкой среди тишины и тумана, когда птицы только начинают несмело петь свои песни. Вода в это время, как жирное парное молоко, воздух, как испарина благородного бальзама. А если ты не один, а с друзьями!? Полянка рядом уже накрыта: легкие закуски, овощные и мясные салаты, но только не рыбные, ни-ни! Прохладные, но ни в коем случае не холодные, красные и белые вина. А возможно, вдруг, совершенно случайно обнаружится запотевшая бутылочка доброго и старого, как этот мир, самогона, конечно, хорошо очищенного, настоянного, ну, хотя бы на ежевике, а может быть и на можжевельнике. Вы же давеча меня этим бальзамом угощали, дружище! Не слушайте тех, кто не рекомендует пить по утрам. Всё это ерунда. Пара-тройка рюмок под достойную закуску с утра на лоне природы придаёт организму хороший тонус и способствует прекрасному настроению. Главное, не продолжать до обеда, сделать перерыв, а уж во время обеда и после, — пожалуйста, но в меру. Как говорится, умеренность — есть лучший пир!

После моего импровизированного и потому полного эмоций монолога, произнесённого вроде бы не в совсем подходящем для этого месте, все притихли, задумались, очевидно, каждый о своём, но, я полагаю, исключительно о приятном, а значит и о вечном.

— Ладно, господа, вернёмся к самой актуальной теме дня. И так, БАРОН, ну а что было дальше, после вашего падения на землю?

— А что было дальше, Сир… Сначала первый удар молнии, потом второй, и всё это на фоне рёва ЗВЕРЯ и его последующей кровавой охоты. У меня доспехи страшно завибрировали и заскрежетали, потом заискрились, не поверите, даже часть заклёпок из них вылетела! Когда последовали страшные удары молний и грянул гром, я почувствовал, что тело моё словно разрывается на части, от боли потерял сознание и ничуть в тот момент не пожалел об этом. Очнулся под утро, весь в грязи, в своей и чужой крови. Пришёл немного в себя, огляделся, увидел неподалёку Вас, ГРАФИНЮ и ПОЭТА, ну и ЗВЕРЯ, конечно. Попытался к Вам подойти, но АНТР так на меня посмотрел, что я решил не рисковать, пошёл выяснять обстановку, собрал остатки свиты. К сожалению, от нашей, так сказать, делегации в живых остался я, да мальчишка этот, герольд. Все остальные полегли, славная им память.

БАРОН помолчал, а потом оживился, улыбнулся:

— А кони наши, представляете, целы и невредимы! И народ в обозе почти весь на месте, ждёт дальнейших распоряжений.

— БАРОН, обязательно позаботьтесь о родственниках погибших воинов. Пенсии по случаю потере кормильцев всем будут обеспечены. Вечная им память. Глашатая, или как его там, — герольда, чуть позже ко мне, я с ним хочу поговорить и достойно наградить. ПОЭТ, сей героический эпизод нашей истории следует особо отразить в Поэме, можно даже несколько сгустить краски и прибегнуть к гиперболам и аллегориям, всё это в данной ситуации нам не помешает. Особое место при описании произошедших событий отведите молниям и моему чудесному воскрешению. ГРАФИНЯ, благодарю за преданность и заботу. Все будут достойно вознаграждены! Попозже! — как можно величественнее произнёс я, а потом добавил строгим голосом. — А трупы почему до сих пор не убрали, ну, хотя бы те, что лежат на холме? Они портят пейзаж. Не эстетично как-то… Да и не нужна нам антисанитария.

— Сир, ну кто же, будучи в здравом уме, рискнет их убирать, когда рядом ЗВЕРЬ!? — искренне удивился и возмутился БАРОН.

— Ах, да… Вы правы. А что там с лагерем и замком? — спросил я, оглядывая окрестности.

— Как видите, лагеря больше не существует. После рёва АНТРА и ударов молний, грома, урагана и землетрясения оттуда все ретировались в страшной панике. Я думаю, что славное воинство в настоящее время находиться от нас на очень значительном расстоянии. МАРКИЗ, видимо, спасся, трупа его мы не обнаружили. Ну, а замок, как видите, немного пострадал. Стоит в тишине и покое, никого на его стенах до сих пор не видно. Очевидно, защитники ждут дальнейших действий от нас.

Замок действительно пострадал. Все внешние части внутренних построек и башен были начисто обглоданы всеразрушающим ураганом и мистической грозой. На крышах почти полностью отсутствовала кровля, осталась невредимой небольшая часть обрешётки, уцелели только балки. Вода во рву приобрела какой-то буровато-желтый цвет. Стены посерели, но стояли по-прежнему мощно, надёжно и непоколебимо.

А от бывшего лагеря противника действительно практически ничего не осталось. Так, лежали хаотично на земле какие-то жалкие обломки, обрывки, фрагменты осадных орудий, мечи, копья и луки, а также сравнительно немногочисленные трупы и тела людей и лошадей. Над всем этим царствовало прекрасное, лёгкое голубое небо, устало поддерживаемое снизу бурой степью, промокшей до нитки, и недалёкими, величественными, тяжёлыми заснеженными горами. Птицы пели самозабвенно, высокая трава с облегчением отдавала излишки влаги свежему ветру. Не верилось, что ещё недавно здесь был настоящий ад, умирали люди, происходило что-то явно грандиозное, ужасное, загадочное, мистическое, пока не понятое мне, но ждущее своей разгадки в будущем.

— Ну что же, ГРАФИНЯ, считаю, что настало время посетить вашего уважаемого дядюшку, — устало произнёс я, а потом возвысил голос. — Объявляю следующую диспозицию. Перед визитом в замок всем следует привести себя в порядок. После этого выступаем. Знаменосцев, если от знамён что-либо осталось, вперёд! За ними — герольда и пару трубачей, думаю, что трубы целы. Затем тройку молодцов в хороших латах, потом мы втроём, — я, БАРОН и ГРАФИНЯ, а за нами — все остальные воины, потом кареты, обоз. Всё и всех помыть, отмыть и почистить! Трофейного барахла полно, выглядеть следует достойно! Вперёд, вперёд!!! Сразу же после моих слов поднялась суета, все забегали и загомонили, заржали кони, заскрипели колёса. Вперёд, вперёд!