Александр Арбеков - О, Путник!

Ко всему этому были присовокуплены бутылка красного вина и запотевший графинчик с прозрачной, как слеза, жидкостью. Именно она в первую очередь привлекла моё самое пристальное внимание.

Я со стоном вдохнул все ароматы, парящие и царящие над столом, одной рукой поднял хрустальную рюмку с неизвестным напитком, заботливо наполненную непонятно откуда взявшимся хозяином, другой рукой занёс вилку над селёдкой.

— За здоровье, господа!

Мы с ТРАКТИРЩИКОМ выпили, дружно крякнули, закусили салатом. Жидкость была великолепна! Хороший градус, мягкий вкус, непонятные, но чертовски приятные травяные оттенки, неподражаемый аромат. А главное, — идеальная очистка! Слеза горного родника, капля влаги с глубоких небес, растаявший кусочек льда, отколовшийся от самого чистого из всех чистейших ледников! Красота! Великолепно!

ШЕВАЛЬЕ в это время с удовольствием и, не торопясь, осушил бокал красного вина. Я иронично посмотрел на него, хмыкнул, подцепил самый большой и жирный кусок селёдки, изнемогая от предчувствия грядущего наслаждения, поднёс его ко рту, и именно в это сладостное мгновение я услышал треск распахнувшейся двери и громкий неприятный голос, который принадлежал огромному детине, закованному в тяжёлые доспехи, сверху небрежно покрытые серым плащом. Эмблема на плаще была до боли знакома, — красный треугольник в белом круге. Орден Посвящённых, чёрт его подери!!!

— Всем оставаться на своих местах! — громко произнёс вошедший почему-то до боли знакомую мне фразу и скалой застыл на пороге, обводя угрюмым взглядом зал.

— Ну, ШЕВАЛЬЕ, накаркали вы, однако, беду! — с досадой произнёс я, после чего поспешно и уже без ожидаемого экстаза стал жевать селёдку.

Впрочем, она, зараза, даже при отсутствии этого самого экстаза, и при складывающихся обстоятельствах была великолепна, чрезвычайно вкусна, нежно и маслянисто таяла во рту.

Потом я быстро разлил всем ещё по бокалу белой прозрачной жидкости, словно надеясь, что после её чрезмерного употребления, возможно, этот незнакомец куда-нибудь исчезнет. А ведь как славно начинался ужин!? Ведь он мог так плавно и ненавязчиво перейти в завтрак, а потом, возможно, и в долгий, до самого вечера, обед! А потом снова в томный и меланхоличный поздний ужин, сдобренный на всё готовыми юными девами. Эх, какое горькое несчастье — неожиданно потерять ожидаемое впереди сладкое счастье! Как часто самые смелые и вожделённые наши ожидания рождают всего лишь одни разочарования…

И так… Воин в сером внимательно и мрачно осмотрел зал. Хотя ШЕВАЛЬЕ и сидел к нему спиной, его взгляд почти сразу же остановился на юноше.

— Добрый день, господа! — прогремел бас пришельца, обращённый, по-видимому, к нам.

Наступила гробовая тишина. Я усмехнулся. Да, всё происходит именно так, как было прописано в тысяче сценариев до нас, и будет, видимо, отражено в миллионе сценариев после нас…

Так вот. Представьте себе следующую картину. Тихий трактир, корчма, кабак, кафе, бар, ресторан или другие аналогичные заведения. Совершенно спокойная, благостная и умиротворённая обстановка. Неторопливая трапеза, разбавляемая каким-нибудь лёгким или не совсем лёгким напитком, сопровождаемая ленивой дружеской беседой. И тут вдруг появляется наглый и злобный незнакомец или незнакомцы, имеющие крайне агрессивные наклонности и очень дурные намерения. Нарушают они, конечно, сложившуюся гармонию и идиллию, и уже никогда не будет так хорошо, как раньше. Что дальше? Ну конечно же испорченные настроение и аппетит, удивление, недоумение, разочарование, а затем праведный гнев и возмущение, перерастающие в последующее бурное выяснение отношений с совершенно непредсказуемым финалом. И кстати… Чаще всего в таких ситуациях отнюдь не добро побеждает зло. Увы, увы…

Банально, узнаваемо, повторяемо, глупо, но всё равно, чёрт возьми, — как интересно! Сторонних наблюдателей в таких случаях страшно интересует главный и вечный вопрос, — а чем же всё-таки эта очередная классическая заварушка и потасовка закончится!? Ну-ка, ну-ка!? В принципе, существуют только два сценария развития событий, — побеждают или хорошие, или плохие парни. В кино чаще всего, конечно, побеждают хорошие. В жизни, как я уже заметил ранее, — плохие. И так, о сценариях… Вроде бы всё всем понятно и известно! Ан, нет! А вдруг появится какой-то третий сценарий, и мы сейчас увидим что-то новенькое, оригинальное, нетрафаретное, необычное, извращённое и изощрённое!? Ну-ка, посмотрим, что будет дальше? Из века в век, везде, всегда и всё одно и то же…

— За здоровье всех присутствующих, а особенно, дам! — я, не торопясь, поднёс бокал ко рту, с наслаждением его осушил, крякнул, подцепил вилкой самый большой и жирный кусок селёдки с прозрачным колечком лука, грустно и ароматно прилипшим к нему, медленно и, постанывая от удовольствия, его разжевал.

Потом я проделал то же самое с картошкой, отрезал кусок сочной свинины, насладился её перечным ароматом, имеющим ярко выраженный чесночный оттенок и, целиком запихнув в рот, жадно стал жевать. Собственно, в этом и не было особой необходимости, так как мясо волшебным образом просто таяло и растворялось во рту. Вкусовые ощущения при этом были такие, что передавать их словами не имело никакого смысла. Я застонал от удовольствия и томно закрыл глаза.

— Боже мой, как вкусно! Что не говорите, а хорошая еда — основа всех остальных мирских радостей. Голод — это бесспорно основополагающая и главная движущая сила, определяющая развитие природы и общества. Вот, поведайте нам, любезный, — обратился я к неподвижно стоящему на пороге трактира незнакомцу. — Будучи голодным, ну, по настоящему голодным, на что или на кого, прежде всего, вы обратите свой алчущий взор? А? На любимую женщину, или на не менее любимых собаку, кошку, канарейку, хомячка, кролика или коня? На величественные закат или рассвет над водами могучего океана, на белоснежные вершины суровых гор, на партитуру гениальной симфонии, на томик увлекательного рыцарского романа или на рукопись великой, ещё не опубликованной поэмы? Конечно же, — нет, нет, нет, и ещё раз нет!

Я от возмущения аж подскочил на лавке, нервно осушил ещё один бокал и продолжил.

— Само собой, всё свое внимание вы сконцентрируете на лежащем перед вами горячем, ароматном, аппетитном куске мяса и на запотевшем бокале свежего холодного пива, а может быть и на напитке покрепче, а всё остальное: женщины, лошади, музыка, поэзия и так далее, и тому подобное — потом, потом, потом, после того, как произойдёт насыщение! Как вы считаете, милейший и мрачнейший вы наш, а!?