Дарья Кузнецова - Случайные гости

– Помнишь, я объяснял, как существуют патрульные? – Он явно решил начать издалека. Я послушно кивнула – не просто помнила, но даже вспоминала об этом совсем недавно! – Между собой они общаются такими же образами, как разговаривают мазуры. Для нас это не так сложно, как для вас, мы приучаемся думать образами с самого детства. Не удивляйся моей осведомленности, вопрос разности нашего мышления изучался достаточно давно и внимательно. Так вот, в нормальном состоянии это общение происходит через физическое соприкосновение двух мазуров. То есть человек связывается симбионтом, а уже те – между собой. Но в экстренной ситуации возможен контакт на расстоянии, даже на весьма значительном; это зависит от степени важности информации или интенсивности эмоциональной окраски. Пока понятно? Если я слишком увлекусь, одергивай, это просто привычка.

– Ты еще и преподаватель? – с улыбкой уточнила я.

– В некотором роде, – хмыкнул он. – Я один из ведущих специалистов по психологии землян, так что иногда приходится читать лекции.

– Когда ты только все успеваешь. – Я задумчиво качнула головой, но поспешила вернуться к прерванной теме: – Пока понятно, но непонятно, к чему это все.

– Да, собственно, все просто. Про наш подход к разделению физического влечения и эмоциональной привязанности ты тоже уже знаешь. Эта привязанность по своей природе очень похожа на контакт патрульных, только возникает естественным путем и на эмоциональном уровне, а потому – доставляет значительно меньше неудобств. Даже наоборот, она приносит удовольствие, потому как строится на симпатии и подсознательном желании подобного контакта, если угодно – стремлении находиться как можно ближе, а не на необходимости совместной работы и выживания. Если совсем уж подробно, степень такой привязанности тоже разная и зависит от того, на каких чувствах она строится; любовь мужчины и женщины, или любовь к родителям, или близкая дружба. Передача эмоций и мыслеобразов через тактильный контакт – это, наверное, самый наглядный признак подобной связи. К сожалению, контакт такой не всегда бывает обоюдным, все зависит от личных качеств человека – насколько он открыт, насколько готов приблизить постороннего. Но, с другой стороны, ничего страшного в нем нет, его можно и оборвать; скажем, на первых порах попросить симбионта о содействии, а потом просто избегать этого человека, и связь постепенно сойдет на нет. По-хорошему рассказать об этой тонкости стоило всем, но сегодня я определенно не в том настроении.

– Ага, – глубокомысленно изрекла я, бессмысленно пялясь на горизонт и пытаясь уложить в голове сказанное. Само знание-то укладывалось удобно, с комфортом, но вот применить его к ситуации никак не получалось. В основном, конечно, из-за менторского тона Сура: он рассказывал о чувствах с такими интонациями и в таких словах, будто читал лекцию по математике. – То есть ты хочешь сказать, что между нами образовалась такая связь? – уточнила осторожно. – Или не между нами, а в одностороннем порядке? – пробормотала почти севшим голосом, холодея от нехорошего предчувствия. Может, потому он и заговорил об этом в таком тоне, чтобы вежливо объяснить, во что я умудрилась вляпаться?

– В одностороннем? – Мужчина покосился на меня и как-то странно усмехнулся. – Как ты думаешь, каким образом выяснилось, что с тобой случилась беда и что Вараксин – один из этих пиратов?

– Понятия не имею. – Я растерянно хмыкнула. – Полагала, за ними следили или имелся какой-то осведомитель, но если ты заговорил об этом сейчас…

– Я услышал твой страх. – Сургут пожал плечами и перевел взгляд с моего лица на горизонт. Или – наоборот, куда-то вглубь себя. Слегка нахмурился, но больше ничего не сказал, то ли задумался, то ли ожидал моего ответа.

– И… что ты собираешься со всем этим делать? – набралась решимости уточнить я. Судя по мрачному настрою мужчины, он вполне мог посчитать подобное проявление слабостью и постараться избавиться от досадной помехи.

– Хотел перебороть, – еще одно пожатие плечами. – Я не ожидал, что связь двусторонняя. Но если нет… перед принятием такого решения стоит для начала в ней разобраться.

– В каком смысле? – нахмурилась я.

– Я же говорю, природа связи бывает разная, ее вызывают разные чувства, – проговорил он, по-прежнему не глядя на меня.

А я вдруг безо всякого мазура и передачи эмоций на расстоянии поняла: Сур и сам боится этого разговора или, вероятнее всего, его результатов. Наверное, не так сильно и отчаянно, как я, но явно ожидает подвоха. Может, думает, что я опять, как тогда с симбионтом, начну ругаться и возмущаться по поводу произвола?

Или все дело в этих словах о природе связи? И он просто боится, что наши чувства не совпадут?

– Кхм. Ну, несмотря на некоторые высказывания, воспринимать тебя как второго… или, вернее, уже третьего отца я точно не смогу, – нервно хмыкнула я. – А для дружбы мы мало и слишком поверхностно знакомы. С другой стороны, вот как раз ты меня, по-моему, именно как ребенка и воспринимаешь. Что не удивительно, я бы на твоем месте думала примерно так же, – предположила, пытаясь за иронией спрятать собственное беспокойство.

Вместо ответа Сургут вдруг легко рассмеялся, опережая тревожные мысли, одной рукой привлек меня к себе, крепко обнял. Прижал мою голову к собственному плечу, и я почувствовала на макушке тепло его дыхания. Озадаченная такой реакцией, тем не менее обняла его в ответ с искренним удовольствием. И с удивлением почувствовала, что беспокойство начинает отступать. Мы, кажется, боялись одного и того же, да и стремления наши совпадали, а значит, мы буквально обречены были найти общий язык.

– Это значит, что ты определился? – не смогла промолчать я.

– Это значит, что я чувствую себя идиотом, – со смешком ответил он.

– Почему? – опешила я от такого вывода.

– Потому что вместо того, чтобы спокойно проанализировать ситуацию, поддался привычке и послушался не разума, а жизненного опыта.

– Сур, ты можешь изъясняться как-нибудь более… понятно? – вздохнула я ему в шею.

– Прости, это профессиональная привычка, – вновь рассмеялся он. – Я имею в виду, что пошел по простейшему пути, решив, что это – очередной повтор привычного сценария. Не поговорил с тобой, не задумался, что ты – это… ты, а не кто-то другой. Прости.

– Привычный сценарий – это вроде того, что произошло у вас с Элисой? – осторожно уточнила я.

– Нет, не настолько, – со смешком ответил он. – Я бы в здравом уме никогда не сравнил тебя с ней. Да и… не было у меня с ней ничего достойного внимания.

– Но ты говорил…

– Я? – хмыкнул он. – Я ничего такого не говорил, это вы решили, что я подался в патруль именно из-за Элисы, а я лишь подтвердил, что виновата женщина и, соответственно, есть личный мотив. Только моя коллега здесь ни при чем, и мотив этот не основной, просто так все совпало.