Ясмина Сапфир - Вылечим всех!

Иногда крылатые змеи ставят брачную метку почти бессознательно, на уровне инстинктов. Но приживается она только, если женщина отвечает взаимностью, ее душа и тело принимают василиска как своего мужчину. Иначе метка слетает в ближайшие пару часов, а порой — в первые же минуты.

Мне стало неловко, даже стыдно за то, что так злилась на Рика. Ведь ничего насильственного он не делал. Я сама всем существом приняла метку, как принимает невеста обручальное кольцо. И также просто могла отторгнуть ее.

Вагр! Как же умело он сыграл на моей независимости! Надо же! И как он так быстро меня раскусил? Каков хитрец!

Он ведь ни словом не упомянул, что метка исчезает, если женщина отвергает василиска. Зато с удовольствием рассказал про другой способ избавления — насильственный, если верить брошюре, причиняющий крылатому змею физическую боль, душевные муки.

Каков же гад!

Хорошо, что я с ним так и не позавтракала!

В самом конце текста обнаружилась заметка про драконов, как про «ближайших родственников василисков», оборотней «с очень похожими свойствами и внешностью».

Действительно, в звериной ипостаси чешуйчатые мало отличались. Василиски напоминали китайских драконов — те же четыре крыла, почти одинаково жилистые лапы, длинное, узкое тело. Обычные ящеры словно бы сошли с картинок фэнтезийных романов моего мира. Крепкое тело, мощные нижние лапы, заметно более слабые верхние, одна пара крыльев и гораздо более широкая морда, чем у василисков.

Я быстро пробежала взглядом окончание заметки и едва сдержала потрясенный возглас.

Ничего себе! Оказывается, энергодраконы — единственные оборотни, у которых не случается гона. Фуф. Просто гора с плеч!

Конечно, если верить заметке, у женщин гон проходит мягче, проще. Как сильное любовное томление, круто замешанное на жажде близости с избранником — духовной и физической. Да и отвергнутые «самки» не страдают как «самцы», способны утешитьсяв браке с другим, не обязательно со второй половинкой.

Такс-с… Гон у дракона… Начинается в сезон, но только если он встречает пару… Мда… не слишком хорошо для меня.

После двухмесяцев сумасшествия, остается влюбленность, страсть, потребность в своей половинке. Также, как и у василисков. Но само главное!

В отличие от крылатых змеев у ящеров могут быть и две, и три, и четыре пары, если первые не ответят на чувство.

На душе сразу стало легче. Вагр с первой встречи был мне симпатичен, да и чего греха таить — как мужчине и как врачу равных ему нет. Кроме моего Рика, разумеется.

Не хотелось бы, чтобы Вагр «затосковал навсегда», как нередко случалось с оборотнями, отвергнутыми избранницей. У них портился характер, ослаблялись магические способности, наступала длительная непроходящая депрессия.

Конечно, мужчины выживали, но сильно менялись и не в лучшую сторону.

Я проштудировала брошюру еще раз, теперь уже как можно тщательней. Но так и не нашла ни единого намека на то, как научиться обращаться.

У обычных, «физических оборотней» это происходило само собой, без особых усилий. Вторая ипостась пробуждалась лет с десяти-двенадцати и «включалась» по первому желанию владельца.

И это явно было не про меня.

По дороге в общежитие я несколько раз и так и сяк представляла себя драконом, воображала крылья под лопатками, хвост из копчика, рога… Но ничего так и не случилось.

Движение не ускорилось, ощущение легкости, полета не появилось, время не изменило свой ход. Я шла, как шла, и даже крылья не трепетали за спиной.

Ох… Ну ладно. Рик обещал научить меня, а лучшего преподавателя еще поискать.

За размышлениями, я сама не заметила, как дошла до общежития, а затем и до своей квартиры. Закинула в желудок жареную курицу трехдневной давности — купила готовую, в ближайшем магазине, запила ромашковым чаем и рухнула в постель.

Запустила в ауру программу, чтобы проснуться к первой сегодняшней паре. Самое время поднажать на учебу, получить диплом и наконец-то перестать разрываться между больницей и Университетом. Не дело перед войной спать по три-четыре часа и валиться с ног от усталости.

С этими мыслями я отключилась, чтобы проснуться точно по расписанию.

Теплый душ и крепкий черный чай не взбодрили ни капли, сухарики с крекерами только заставили желудок сжаться и заурчать.

Я высунулась в окно. Лето набирало обороты. Уже в полдень солнце жарило так, что в воздухе парило марево и неприятно тянуло прогретым камнем брусчатки.

Из булочной пахло черным хлебом и ванилью, из цветочного киоска — свежесрезанными лилиями. От резкого, приторного запаха меня аж передернуло.

На широкий подоконник села бабочка. Большая, ярко-синяя, с пестрым рисунком на крыльях, похожим на изумрудные глаза с красной подводкой и зелеными ресницами.

На секунду она застыла, но затем медленно улетела прочь.

Прохожие совсем «разнагишались». Я даже не поняла — откуда взялось в голове это слово. Оно звучало отголоском чего-то давно забытого, напоминанием о чем-то важном, о ком-то родном и близком.

На долю секунды я застыла, подвисла, пытаясь поймать ускользающую нить воспоминаний. Но… ничего не получилось. Только ощущение бесприютного одиночества заставило сжаться, поежиться.

Я вздохнула, надела угольную трикотажную блузку с длинным рукавом и серые брюки с низкой ширинкой, Рик называл их «полуснятые». Нырнула в любимые черные кеды с белыми китайскими драконами и накинула длинный кардиган из плотной, мягкой ткани.

Ладно. Меня ждет еще один длинный день.

Сегодня я почти не опаздывала и чинно прошла арки лабиринта Академии вслед за двумя маргонками с шоколадной кожей и копной белых волос, с голубоватым отливом. Девушки семенили точно в ногу, и походили друг на друга как сестры. Даже с десяток гвоздиков в их ушах с прозрачными, сверкающими камушками и те были одинаковыми.

Впереди нас по-кошачьи мягко шагали три статных вертигра, а в дверях я разминулась с верпантерой. Черноволосая, курносая девушка, с красивым, бронзовым оттенком кожи, гибкая и текучая, как настоящая кошка, заспешила наружу.

Я привычно поздоровалась с охранниками и рванула на занятия.

Академию сильно лихорадило.

Однокашники об учебе и не думали. Все разговоры сводились к Маллесу, грядущему нашествию и войне. Преподаватели с уроков цивилизованной, можно даже сказать, больничной медицины резко перескочили на полевую. Внезапно, впервые за два года учебы вспомнили про отвары из коры деревьев, лечебные коренья и мхи. Про то, как смастерить из подручных материалов шину, носилки, жгут, наконец.

Лардис — верлис, преподаватель курса анестезии для волшебных существ, рассказал, как отключать нервные центры точечным нажатием пальцев. Подчеркнул, что силу нужно рассчитывать внимательно, без суеты — иначе пациента надолго парализует. Объяснил — как направлять струю аурной энергии, чтобы облегчить боль без лекарств, или даже временно переключить сознание пациента на «цветные мультики». Я слышала про эту технику. Несколько мощных энергетических импульсов — в центр лба, в темечко, в виски — и больной как под наркотиком. Кайфует, галлюцинирует, наслаждается видениями.