Хлоя Нейл - Дважды укушенный

Элен и Малик работали на телефонах, принимая меры вместе с Греем, Наваррой, и другими вампирами Кадогана в Чикаго, чтобы найти временные дома для вампиров, комнаты которых были сожжены или были слишком влажными и дымными, чтобы остаться дома.

Мою комнату, в заднем коридоре второго этажа, к счастью, пощадили.

Как Омбудсмен, мой дедушка обладал юрисдикцией по ответу городу на хаос. Он помог отделить хороших оборотней от плохих, объясняя политику другим копам из ЧДП, он мог достаточно долго удерживать их внимание.

Ему удалось препятствовать аресту каждого оборотня и вампира, попадающих в поле зрения; учитывая разрушение и хаос, я назвала бы это победой.

К сожалению, он не был в состоянии препятствовать папарацци делать фотографии.

Они не осмелились сунуть нос в Дом Кадогана, им это было и не нужно — один из оборотней Адама был настолько тяжело ранен в человеческой форме, что обратился прямо в центре лужайки, чтобы исцелить себя.

Я, возможно, была первым вампиром, свидетелем превращения членов Стаи но и не последним… и папарацци не были последними, так или иначе.

Они сфотографировали картину превращения байкера в волка, и волка, превращающегося в байкера.

Видя превращение раньше, я сомневалась, что заключительные фотографии покажут больше, чем свет и цвета. Несмотря на это, журналистам было очевидно, что произошло что-то сверхъестественное, что-то, чего они раньше не видели, и это их безумно завело.

Именно поэтому мой дедушка, по просьбе Габриэля, огородил репортеров на площади перед Домом. Он стоял за самодельной трибуной около Габриэля, толпа полицейских в форме окружала их. Ожидая.

Габриэль поднял руки, и толпа журналистов успокоилась так же, как и оборотни прошлой ночью.

— У меня есть что сказать, — объявил он, стирая тыльной стороной руки кровавый след со своих глаз.

Он сделал паузу, признание вырисовывалось в его глазах. Я знала то, что он собирался сказать, но также знала и то, чего это будет ему стоить — эмоционально и с политической точки зрения.

— Вы скоро увидите фотографии, которые покажутся вам настоящей сказкой. Которые доказывают, что вампиры не единственные сверхъестественные существа в мире. Мы оборотни, — сказал он, — Существа, которые могут принимать животную или человеческую форму.

Этан стоял около меня, а при упоминании волшебного слова, он сплел наши пальцы.

Я сжала в ответ.

Площадь разразилось вспышками камер и вопросов.

Габриэль проигнорировал их, снова подняв руку, чтобы он мог продолжить говорить.

— Мы оборотни, и некоторые из наших собратьев ответственны за это нападение на Дом Кадогана, нападение на группу граждан, которые ни в чем не виноваты, но помогают и защищают нас. Это нападение было необоснованным. Мы уже передали организатора этого нападения в распоряжение полиции Чикаго. Так как он подорвал доверие между нашими народами, вы можете наказать его, как считаете нужным.

Он сделал паузу, придавая убедительности своему заявлению. Когда он был готов продолжить, осмотрел толпу и отыскал Этана и меня.

— И может Бог пощадит всех нас.

За несколько минут до рассвета я нашла Этана в его кабинете, роящегося в обломках. Порванные шторы уже были заменены более скромными моделями и переключателем, необходимым для блокировки приближающегося солнечного света.

Когда я вошла, он поднял взгляд, затем просканировал мое лицо и тело.

— С тобой все в порядке?

Я кивнула.

— Насколько это возможно. Я сожалею о Послушниках, которых ты сегодня потерял.

Этан кивнул, затем поднял стул, который был перевернут на бок.

— Это очевидно, что мы будем сталкиваться с насилием. Но это не делает акт насилия менее отвратительным. — Он положил одну руку на бедро, затем потер пальцами висок. — Я поговорил с твоим дедушкой о событиях в баре. Ник предоставил ему всю информацию.

Я ждала неизбежной лекции об уходе из кампуса или об участии в диалоге между оборотнем и вампиром без разрешения, или то, что оставила Дом в опасности.

— Ну, — философски сказал он, — Адам не первый самовлюбленный человек, поставивший нас в затруднительное положение. Все переселились?

Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что я не была наказана.

— Скотт и Морган послали автобусы, чтобы всех забрать. В каждом Доме будет примерно по дюжине вампиров. Остальные спрятались и их пересчитали. Переднее крыло второго этажа необходимо проветрить, феи согласились охранять, поэтому рабочие могут приступить к работе на рассвете.

Он официально кивнул, но не смотрел мне в глаза. Было очевидно, что ему еще было что сказать, но он для этого не нашел времени.

— Что-нибудь еще? — спросила я, предоставляя ему шанс высказать свои мысли.

Этан открыл рот, но затем снова резко его закрыл.

— Мы можем поговорить завтра. Найди место для отдыха. Поспи немного.

Я кивнула.

— Спокойной ночи, Салливан.

— Спокойной ночи, Страж.

Казалось, все мои вечера начинали заканчиваться одинаково.

Когда я проснулась следующим вечером, мои раны и царапины зажили. Но Дом, я знала, будет все еще носить шрамы.

Я встала и приняла душ, очищаясь от копоти и запекшейся крови, я была слишком истощена, чтобы помыться на рассвете.

Ожидая, чтобы помочь в восстановлении и реорганизации Дома, я оделась в джинсы, футболку и Пумы, убрала волосы в хвост, неотступный медальон Кадогана на шее. На случай, если я внезапно забуду, кому предана.

Но не было никакого шанса для этого.

Независимо от личных проблем между нами, оказалось, что Этан и я хорошо работаем вместе. Мы даже воевали вместе. Несмотря на наши личные проблемы, мы были хорошими коллегами.

И так, как он решил не рисковать профессиональными делами, не смешивать их с личным, я принесла свою жертву для этого.

Я не могла оставить Дом без Стража в середине войны. Так что я нашла телефон Ноя и набрала номер.

Он ответил после двух гудков.

— Бек.

— Это Мерит.

— Страж, — сказал он хриплым голосом, — Как дела в Доме?

— Мы приводим все в порядок.

— Я рад это слышать. Это займет время, но я рад это слышать.

— Я не могу в полной мере отблагодарить тебя за то, что ты сделал вчера вечером. Помогая, ты пожертвовал своей анонимностью. Помогая в бою.

— Приходит время, когда мы все должны принести жертву. — Он был даже слишком прав.

— О твоем предложении, я отказываюсь.

Повисло молчание.

— Я буду честен, я удивлен, услышав это.

— Моя лояльность к Дому, — объяснила я. — Я бы выбрала, как когда-то учила меня моя бабушка, танцевать с тем, кто пришел со мной.

— Некоторые вещи всегда можно изменить, — сказал Ной. — Но у нас, возможно, не будет окна, если ты будешь ждать.