Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

— Отлично, поедем танцевать. Единственное, что хочу знать — это твои предпочтения в музыке и окружающей обстановке.

— Чтобы было шумно и весело, но, при желании, можно легко уединиться. Чтобы музыка была заводной и ритмичной…и ты, если не танцуешь, не мешал мне развлекаться.

— Обещаю! — клятвенно заверил Дым. — А сейчас — марш в кровать, а то — вон бледная какая и синева под глазами, скоро спать начнёшь сидя.

— Уже сплю, — зевнула вдруг Ольга.

Спустя короткое время Дима полюбовался ею в голубом отсвете уличных фонарей, блёкло освещавших комнату, и тихо порадовался, что любимая рядом, а потом, легко обняв за плечи, притянул девушку к себе и крепко уснул.

Первая городская больница, в народе называемая Красный хутор, располагалась на выезде из Киева (Харьковское направление). Раньше по этой трассе, пока не построили объездную дорогу, постоянно громыхали многочисленные грузовики и фуры, стремящиеся на восток Украины, и городскому транспорту часто приходилось маяться в пробках, особенно по утрам, когда народ из спальных районов стремился на работу. Вечерами была та же история — забитые битком автобусы-гармошки медленно ползли в сторону окраины, а киевляне, тихо (или громко) чертыхаясь, постоянно поглядывали на часы, ведь нужно было успеть скупиться в универсамах, а ещё забрать детей из садика.

Проблему решило метро и объездная дорога. Теперь Харьковское шоссе, засаженное молодыми каштанами (старые тополя срубили из-за постоянного пуха) радовало глаз — чистое, просторное и современное. И Ольга, когда было время, с удовольствием пешком добиралась на работу, ведь жила почти рядом, за два квартала.

Сегодня, выйдя пораньше, она поёжилась на холоде, но затем, решительно миновав автобусную остановку, потопала в сторону больницы, чтобы по дороге спокойно обдумать ту информацию, что собрал для неё Макс.

Итак, несколько людей, попавших под её опеку, а именно так считала девушка (ведь почему-то судьба столкнула их и такие подсказки Ольга давно воспринимала очень серьёзно), оказались помечены одной и той же "чернотой". Вначале был Филипп Тищенко, попавший в аварию из-за "печати принуждения", затем его друг Василий Фомич, чью ауру буквально вбили внутрь тела, и завершал компанию монах Михаил, случайно благословивший неизвестную "чёрную" в больнице.

"Хотя, если смотреть по хронологии случившегося, то первым пострадал Василий, — хмыкнула Ольга. — Значит, цель — он? Не обязательно. Вася — лучший друг Тищенко, почти брат. И если достать хотели именно Филиппа или на время как-то ослабить его внимание, то болезнь друга — самое то. Получается, всё-таки изначально вредить собирались Тищенко. И все пути ведут к незнакомке из больницы. Макс обещал к вечеру собрать как можно больше сведений о паучихе. Странно, почему для неё выбрали такое определение".

А потом девушка вспомнила, как сама училась ставить метку на своих подопечных и изумлялась ярко-белым нитям, которые связывали её с больными. "Она тоже метит, — поняла Ольга. — Но если я через эту связь лечу и помогаю, то паучиха, наоборот, вытягивает силу или просто контролирует перемещение своих жертв. Так, нужно связаться с Максом". Она быстро набрала номер телефона охранника и сказала:

— Мне нужно, чтобы вечером ты отвёз меня к той больнице, где лежит родственница Тищенко. Сможешь?

— Буду ждать на стоянке в шесть вечера.

— Договорились.

Дневное дежурство, как всегда, было загруженным и хлопотным.

— А потому что пятница, — вздыхала напарница Галина. — В этот день выписывается большинство пациентов.

— Но не у нас, — возражала Ольга.

— Сегодня — и у нас тоже. Шесть человек для травматологии — отличный результат, вот только приходится побегать: оформить бумаги к выписке, помочь больным собраться, а некоторым вызвать такси и провести до машины. Зато следующей смене повезло, заступающим в ночь будет меньше хлопот.

— Ничего, потерпим, — улыбнулась Ольга.

А к вечеру девушку порадовал неожиданный звонок.

— Привет, подружка!

— Наташа! — воскликнула Ольга. — Ты вернулась?

— Ага, уже второй день в Киеве. И готова общаться.

— Давай завтра вечером. Я иду в клуб с приятелем…

— Это то, что я думаю?

— Да, — засмеялась Ольга.

— Ура! Наконец-то! Познакомишь?

— Обязательно. Если присоединишься к нам, будет тебе и знакомство с Димой, и сразу же расскажешь о своих впечатлениях о командировке.

— Договорились.

— Тогда до завтра, созвонимся с утра.

На вопросительный взгляд напарницы девушка объяснила.

— Моя лучшая подруга работает в туристической фирме и ездит изучать новые перспективные туры для наших отдыхающих. В этот раз маршрут Наташи составили Канарские острова и западное побережье Африки.

— Ой, как интересно, — воскликнула Галина.

— А подружка часто жалуется, что в поездках скучает по Киеву, хотя зимой, да ещё такой снежной, как в этом году, побывать на юге, искупаться в океане, попробовать экзотическую морскую кухню — это сказка.

Сокора, предупреждённый об увеличении их компании, предложил для баланса прихватить с собой ещё кого-то из мужчин. Выбор пал на Макса.

— Правда, не знаю, согласится ли он, — хмыкнул Дым.

— Я его уговорю, — пообещала Ольга. — У нас как раз намечается небольшая поездка вечером.

— Да? А куда?

— Дома расскажу. Всё, пока, я работать.

По пути на правый берег Днепра Макс обстоятельно рассказал всё, что успел выяснить.

— Марианна Яковлевна Фройд, 65 лет, дважды вдова, долго жила за границей, вернулась в Киев 10 лет назад и занялась строительством особняков для местной элиты. Юлька — жена Тищенко — внучатая племянница Фройд. Марианна — родная сестра её бабушки.

— Что о Фройд говорят ваши?

— Состоятельная, предприимчивая, безжалостная, одним словом — стерва.

— А мне нравятся стервы, — улыбнулась Ольга, — у них есть характер. Плохо лишь, когда стервы превращают свою жизнь в зло и потом из-за него же и страдают.

— Ага, замкнутый круг получается. Стерва — зло, и зло — это стерва. Или можно ещё сказать, что у зла лицо стервы.

— Кстати, о лице, — повернулась Ольга к охраннику. — Какая она, эта Фройд?

— Говорят, в молодости была потрясающей красавицей — зеленоглазая, рыжая, фигуристая и всё такое.

— Рыжая? А я думала, она брюнетка, ведь явно еврейское имя.

— У евреев рыжих много, поверь. Блондинок мало, в основном крашенные, большинство — брюнетки, конечно. Но рыжие — это цвет любой нации, в том числе и еврейской. Кстати, мы уже приехали.

Их автомобиль остановился на одном из многочисленных холмов правого берега, откуда открывался вид на местную больницу, состоящую из нескольких корпусов.