Карен Монинг - В огненном плену

— О! Я знала , что ты это скажешь! Но это не моя сущность. Она твоя. И ты мне ни разу не Король.

— Я и не говорил, что я твой. И уж точно не раз. А множество-множество раз.

Он несет что-то непонятное. Как, впрочем, и всегда. Я подозреваю, что почти всемогущему существу еще сложнее общаться с нами, чем нам, когда мы говорим с одним из его многочисленных человеческих воплощений. Невидимый Король может расхаживать между людьми, лишь разделив свое безграничное сознание и свои силы на дюжину или более человеческих тел.

— Я не могу жить с твоим монстром внутри. И не должна.

— Ах, — щелкает он языком в фальшивом сочувствии, — потому что это нечестно. А жизнь всегда нечестна. Есть же в ней пункт «за грехи отцов».

— Ты мне не отец. И нет, это нечестно.

— В некотором смысле ты определенно сделана Королем, и всегда таковой останешься. Возражение: то, чего ты больше всего боишься, уничтожит тебя.

— Вот именно. Поэтому вытащи из меня Книгу.

— Перестань ее бояться.

— Ты ее бросил. Зачем мне таскать ее в себе?

— Мы вернулись к тому, с чего начали. Красавица, очнись уже, чтоб тебя. Нельзя выхолостить собственную сущность.

Я глазею на него:

— Что ты имеешь в виду? Что так никогда от нее и не избавился? И ты пытаешься мне сказать, что сбросил все свое зло в Книгу, заразил меня ею, сделал меня злом, — и даже это тебе не помогло?

— Попытайся с ней сработаться.

А затем парень с чудесными глазами исчез, просто исчез , оставив последний загадочный комментарий парить в воздухе.

— Бойся Чистильщика, красавица. Не говори с его миньонами. Дело не в том, чтобы съесть конфетку. Дело в том, чтобы отдать слова. — Тихий объемный смех громом прокатывается по улицам. — Пусть даже этого мрачного поэта.

Попытаться с ней сработаться? Это и есть его бесполезный совет? Чистильщик? Миньоны? Конфетка? Какого черта он мне тут наговорил?

Я топаю ногой по тротуару, поскальзываюсь и падаю на ягодицы в переполненную канаву.

— Проклятые Феи! — кричу я, убирая с лица мокрые волосы. — Ненавижу вас. Всех вас. Пошел ты в задницу, парень с чудесными глазами!

Внезапный порыв ветра выхватывает у меня зонт, делает его видимым и уносит прочь по улице, кувырком, а затем с размаху швыряет о кирпичную стену. Металлические спицы ломаются, зонт складывается сам по себе. Сверкает молния, гремит гром.

Не уверена, но, кажется, это Невидимый Король только что сказал:

— Сама иди в задницу, мелкая, незначительная и очень мокрая человечишка.

Миг спустя я поднимаюсь на ноги, подбираю искалеченный зонтик и плетусь под дождем в сторону «Честерса».

Тщательно просушившись в одном из туалетов, я искренне попыталась целенаправленно пересечь заполненные народом танцплощадки «Честерса», но, будь я видимой, зритель наблюдал бы не прямую линию уверенного хода, а корявые спотыкающиеся зигзаги, отдаленно напоминающие полет пьяного шмеля. Невозможно избежать людей, которые понятия не имеют, что я здесь.

Я получаю два тычка в ребра локтями, отмашку кулаком в подбородок (и это они называют танцами?), кулак в бедро (нет, ну правда, кто так кружится?), — а я ведь еще не пересекла и один клуб.

Я торможу в свободном пространстве между клубами, оцениваю окружение и пытаюсь найти наиболее свободный путь.

Найти его просто. Он проходит за высокой темной горой в виде мужчины, перед которым толпа расступается с той же мистической покорностью, что и Красное море перед Моисеем.

— Бэрронс, — рычу я.

Из-за сложностей с моей недавней трансформацией, усугубленных бесконечными тирадами «Синсар Дабх» о том, что мне вот прямо немедленно нужно покинуть Землю, и помноженных на то, как я злюсь на Короля, не воспринявшего мою просьбу всерьез, — возможно, его части отличаются друг от друга, некоторые из них окажутся более логичными, и мне стоит заняться поисками МакКейба, — у меня просто не было времени как следует подумать о том, как Бэрронс со мной поступил.

Пылая праведным негодованием, я пристраиваюсь в хвост его шествию через Красное море. Всего лишь пара досадных ошибок, и я оказываюсь у Бэрронса за спиной. Пусть я невидимая, но мое тело откликается на его близость, и это злит меня еще больше. Вначале я напрягаюсь, беспокоясь о том, что Бэрронс услышит или унюхает меня, но, что бы Книга ни сделала, лишь бы не дать моим сталкерам меня обнаружить, то же самое, похоже, действует и на Бэрронса. Интересно, почему он здесь. Интересно, что, по его мнению, со мной произошло. Мне не терпится узнать, что случилось после того, как я сбежала из аббатства.

Когда мы проходим мимо охранников (Фейда и массивного беловолосого мужчины с горящими глазами) и поднимаемся по гладким ступеням из хрома на верхний уровень клуба, мне становится легче дышать и я сосредоточиваюсь на движениях Бэрронса, чтобы, если он резко остановится, не врезаться в него сзади. Несмотря на то что я его в данное время ненавижу, вынуждена признать, что зад у него потрясающий. Бэрронс шагает с уверенностью, к которой стремлюсь я, прямо к кабинету Риодана, шлепает рукой по стене и входит внутрь, не зная, что некая мисс Лейн, супершпион, наступает ему на пятки.

Когда дверь за нашими спинами с шипением закрывается, я вдруг осознаю́, что вот-вот подслушаю личный разговор Бэрронса и Риодана. Потрясающе. Сказать, что я вся превратилась в слух, будет преуменьшением столетия. Я смотрю вниз, чтобы убедиться, что с меня не капает, и радуюсь тому, что пол стеклянный и я не оставлю вмятин в ковре, способных меня выдать.

Риодан сидит за столом, поигрывая изогнутым кинжалом с черной ручкой и черным лезвием. Клинок выглядит древним. За исключением темного ножа, стол пуст. Я представляю, сколько раз эту столешницу чистили после того, что Лор устроил здесь на прошлой неделе. Эбонитовый клинок чудесно отполирован, он отражает тусклый свет, когда хозяин перекатывает его между ладонями.

Одет Риодан так же безупречно, как и обычно, в сшитые по мерке темные брюки и крахмальную рубашку в мелкую полоску. Рукава закатаны, обнажая массивные, покрытые шрамами предплечья и серебряный браслет на одном из них, такой же, как носит Бэрронс. Это напоминает мне о браслете Джейды, который я видела прошлой ночью, и я рассеянно думаю, где же она его взяла. Но ее браслет был прикрыт рукавом, и рассмотреть его мне не удалось.

Я подхожу ближе, стараясь ни во что не врéзаться, что сложнее, чем кажется, когда сам себя не видишь, и с любопытством рассматриваю владельца «Честерса». Ему самому я, конечно, ни за что в этом не признáюсь, но я считаю Риодана потрясающим мужчиной. Будь я видимой, я никогда бы не позволила себе так глазеть на него.

Но кое-что в нем меня обескураживает. Его резкие черты лица словно закаменели еще сильней, на подбородке видна щетина. Риодан похож не на современного бизнесмена, а на дикого наемника, которого заставили надеть костюм. Короткие густые волосы, почти сбритые на висках, топорщатся так, словно он ерошил их пальцами. Часто и долго. Эти мелкие детали говорят мне о том, что Риодан сильно обеспокоен.