Ф. Каст - Обет Ленобии

Ленобия уходила, когда эхом услышала его голос:

— Все изменилось, моя дорогая.

Мысли Ленобии были в смятении. Действительно ли все изменилось между ними?

Да. Мартин сказал, что его сердце слышит мои слова. Но что это значит?

Она поднялась по узкой лестнице и вышла в коридор, ведший из грузового отсека к каютам экипажа, с доступом на палубу, а затем кончающийся отведенными для женской четверти каютами. Она поспешило мимо дверей экипажа. Было позднее, чем обычно она возвращалась, и она услышала звуки и шелест — члены команды готовились начать свой день. Она должна была остановиться и прислушаться, но все что Ленобия слышала — собственные мысли, отвечающие на ее вопрос «Что это значит, что сердце Мартина услышало мои слова? Это значило, что он знает, что я люблю его».

Я люблю его. Я люблю Мартина.

И когда она призналась в этом самой себе, Епископ в пурпурном халате, закрученном вокруг его ног, вышел в коридор в двух шагах позади нее.

— Добрый день, мадемуазель, — сказал он.

Если бы Ленобия меньше отвлекалась, она бы сразу же наклонила голову, сделала бы реверанс и прыгнула бы обратно, в безопасность своих комнат. Вместо этого она сделала ужасную ошибку. Ленобия посмотрела на него.

Их взгляды встретились.

— Ах, вы та мадемуазель, что проболела все путешествие, — он сделал паузу, и она увидела смятение в его темных глазах. Он даже склонил голову и наморщил лоб, изучая ее. — Но я думал, что вы дочь барона д’Аверне… — Его голос затих от понимания и узнавания.

— Добрый день, Отец, — быстро проговорила она, склоняя голову и делая реверанс в попытке отступить. Но было слишком поздно. Рука Епископа изогнулась и схватила ее за руку.

— Я знаю твое милое личико, и оно не принадлежит Сесиль де Марсон Ла Тур д’Аверне, дочери барона д’Аверне.

— Нет, пожалуйста. Позвольте мне идти, Отец, — Ленобия попыталась отстраниться, но его горячая хватка была стальной.

— Я знаю твое милое симпатичное личико, — повторил он. Его удивление превратилось в жестокую улыбку. — Ты дочь барона, но ты его бастард. Каждый в Шато де Наварра знает маленький сочный плод, упавший с другой стороны дерева барона.

Его дочь бастард… сочный маленький плод… с другой стороны…

Слова задели ее, наполняя ужасом. Ленобия затрясла головой взад-вперед, взад-вперед.

— Нет, я должна вернуться в свою каюту. Сестра Мария Магдалина будет скучать по мне.

— Это действительно так.

Епископ и Ленобия были поражены звуком командного голоса сестры Марии Магдалины — он достаточно, чтобы Ленобия смогла вытянуть свою руку и отступить назад, в комнату, к монахине.

— Что здесь, Отец? — спросила Мария Магдалина. Прежде, чем епископ успел ответить, монахиня коснулась щеки Ленобии. — Сесиль, почему ты так дрожишь? Снова заболела?

— Вы называете ее Сесиль? Вы участвуете в этом нечестивом маскараде? — Епископ, казалось, заполонил весь коридор, нависая над двумя женщинами.

Не испугавшись, сестра Мария Магдалина шагнула вперед, становясь между епископом и Ленобией.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, но вы пугаете это дитя.

— Это дитя бастард и самозванка! — проревел епископ.

— Отец! Вы сошли с ума? — спросила монахиня, отступая, словно он ударил ее.

— Вы знаете? Вот почему вы прятали ее все путешествие? — продолжал бушевать епископ.

Ленобия могла слышать звук открывающихся дверей, и она знала, что другие девушки вышли в коридор. Она не могла смотреть на них, она не будет смотреть на них.

— Это двойник! Я отлучу вас обеих! Святой Отец услышит об этом!

Ленобия видела любопытные взгляды экипажа, тирада епископа привлекла много внимания. А потом, далеко по коридору, за епископом, Ленобия увидела испуганное лицо Мартина, направляющегося к ней.

Это было ужасно уже потому, что сестра Мария Магдалина стояла здесь, защищая и веря в нее. Она не могла вынести, чтобы еще и Мартин ввязался в беспорядок, в который она превратила свою жизнь.

— Нет! — заплакала Ленобия, обходя сестру Марию Магдалину. — Я сделала это одна. Никто не знал, никто! Тем более, добрая сестра.

— Что это дитя сделало? — спросил Командор, выйдя в коридор и морщась с епископа на Ленобию.

Епископ открыл рот, чтобы возвестить о ее грехе, но прежде, чем он смог что-то сказать, Ленобия призналась:

— Я не Сесиль де Марсон Ла Тур д’Аверне. Сесиль умерла в то утро, когда за ней приехал экипаж, чтобы отвезти ее в Гавр. Я другая дочь барона д’Аверне — его дочь бастард. Я заняла место Сесиль, без чьего бы то ни было ведома в замке, потому что хотела лучшей жизни для себя. — Ленобия все это время смотрела на монахиню. — Я сожалею, что солгала тебе, Сестра. Пожалуйста, прости меня.

— Нет, джентльмены, я настаиваю, чтобы вы оставили девочку мне. Она все еще невеста с приданным, и таким образом находится под защитой урсулинских монахинь, — Сестра Мария Магдалина остановилась в дверях своих комнат, держа дверь полузакрытой перед собой.

Она сказала Ленобии немедленно пойти к ее алтарю, а затем смело встретила Епископа и Командора, толпившихся в прихожей. Епископ все еще был с красным лицом и бушевал. Командор, казалось, не знал, как себя вести и, похоже, колебался между гневом и юмором.

Поскольку монахиня говорила, военный пожал плечами и сказал:

— Да хорошо, она на вашем попечении, Сестра.

— Она бастард и самозванка! — рявкнул Епископ.

— Бастард — да, но больше не самозванка, — твердо сказала монахиня. — Она признала свой грех и попросила прощения. Разве сейчас наша задача не в том, чтобы, как добрым католикам, простить и помочь ребенку найти свой истинный путь в жизни?

— Не рассчитывайте, что я позволю вам выдать замуж за дворянина этого бастарда! — сказал Епископ.

— А вы не рассчитывайте, что я позволю вовлечь себя в обман и нарушить обет честности, — противопоставила монахиня.

Ленобия подумала, что она могла почувствовать высокую температуру гнева Епископа через всю комнату.

— Тогда что вы собираетесь с ней сделать? — спросил он.

— Я собираюсь закончить свои обвинения и быть уверенной, что она доберется до Нового Орлеана в безопасности и целомудренности. Оттуда мы отправимся к Урсулинскому Совету, где, конечно, ребенок решит свое будущее.

— Это звучит разумно, — сказал Командор. — Ну, Чарльз, оставим женщинам женские дела. У меня на этот случай есть превосходный непочатый портвейн. Давайте попробуем его и убедимся, что он пережил путешествие до сегодняшнего дня.

Наградив сестру поклоном, он похлопал Епископа по плечу, намекая, что пора уходить.

Человек в пурпурных одеждах не сразу последовал за Командором. Вместо этого он посмотрел мимо сестры Марии Магдалины, туда, где сидела Ленобия, обнимая себя руками.