Анна Завгородняя - Вторая жена. Книга 1

Путь нашего обоза лежал через степи, что постепенно стали еще пустыннее, чем раньше. Я не могла перестать удивляться, что природа оказалась так изменчива. Вспоминала свой город и тенистые рощи с озерами, располагавшиеся рядом, вспоминала море — бесконечную водную гладь, с тоской и умилением. Качаясь в седле, уставшая до изнеможения, я смотрела на окружавшую меня голую степь, с редкими кривыми деревцами, голыми и уродливыми, с жалостью и сожалением.

«Неужели здесь все так уныло?» — подумала я, когда в очередной раз пейзаж сменился на более печальный. Теперь под ногами вместо потрескавшейся земли все чаще хрустел песок и перекати-поле пролетали мимо, гонимые ветром, словно забавные полые шары.

А затем вдали показались скалы и Наима поведала мне, что до дворца Шаккара остался день перехода.

— Что? — удивилась я искренне.

Старая рабыня закивала.

Я же посмотрела вперед. Голые, почти мертвые земли. Камни да кустарники, вот какой оказалась страна принца Шаккара!

Внутри все оборвалось. Я склонилась к рабыне, что шла рядом с моей лошадью, держась с моего позволения, за стремя.

— Что будет там, во дворце? — спросила у Наимы.

— Вы скоро увидите, повелительница Майрам! — ответила она и уставилась вперед, на горячую полосу дрожащего воздуха, что, казалось, плыл над землей…или песком, даже не знаю, как точнее назвать почву, что скрипела под нашими ногами.

Шаккар был ко мне внимателен и даже приходил спать, но лежа в его руках и вдыхая запах мужского тела, я отчего-то все время вспоминала первую жену…Сарнай стояла между нами, незримая и усмехающаяся, смотрела призраком и заставляла меня вспоминать то утро, когда я увидела своего мужа выходящим из Шатра воительницы.

«Ты не имеешь права на ревность»! — сказала я себе тогда, но не помогло. Я все равно ревновала, даже понимая, что права Сарнай на Шаккара такие же, как и мои собственные, если не больше. Ведь она была первой, и она главная жена повелителя…и эти отметины на его теле, оставленные ее ногтями, словно говорили мне: «Не забывайся, Майрам, ты не единственная. Я всегда будут главнее в его жизни! Я — первая!»

Помню, что Шаккар в тот вечер пришел ко мне, как всегда. Не удивительно, ведь это была моя ночь, которую я потеряла.

— Мой повелитель, — проговорила краснея, стоя перед принцем и уронив голову, — мне нельзя сегодня принимать тебя!

Шаккар понял все без дополнительных объяснений, но не ушел. Он ни словом не обмолвился о ночи, проведенной с Сарнай, да и не был обязан это делать. Принц вел себя так, словно я для него единственная.

Мы вместе поужинали и легли спать, и он всю ночь держал меня в своих объятиях, убаюкивая, словно мать свое дитя.

— Госпожа не хочет пересесть на телегу? — голос Наимы прервал мои мысли, и я посмотрела на старую женщину, что шагала подле моей лошади. Сейчас мы ехали медленно, почти как в первые дни, когда меня несли в паланкине люди отца. Виной всему была ужасная жара и палящее солнце, вставшее в зените и с усмешкой смотревшее на жалкие человеческие потуги противостоять силам природы. Местность, где мы проезжали, больше стала походить на полупустыню, чем на степь, а гряда скал — огромных нагромождений камней, величиной с дворец моего отца, приближалась и становилась все ближе и ближе, мерцая в жарком мареве.

— Нет, Наима! — ответила я, понимая прекрасно, что должна продолжать этот путь именно в седле. До владений Шаккара оставалось всего ничего. Еще одни сутки в пути я выдержу. Мне кажется, я уже привыкла к подобной спешке.

— Как пожелаете, госпожа! — сказала рабыня и приотстала, чтобы идти рядом с одной из груженых телег, затерявшись среди рабов, таких же, как она сама. Я оглянулась на старую женщину. Наима уронила голову и смотрела себе под ноги, на сыпавшийся песок. Она отличалась от остальных рабов, как-то незримо, но эта разница между ними была осязаема!

Повернув голову, снова впилась взглядом в скалы, бегущие к нам на встречу. И пусть до них было еще целый день пути, одна мысль о том, что скоро все закончится, грела мое сердце.

Вечерней стоянки я ждала, как воздуха. Из седла выбралась сама, почти упав в сильные мужские руки и немного удивившись их обладателю.

— Повелительница Майрам сильно устала сегодня! — Аббас осторожно поставил меня на землю. Я бросила взгляд за его плечо и увидела, как рабы поспешно возводят Шатер. Надо было еще немного подождать, прежде чем я смогу войти под его спасительную сень. Прежде чем я упаду бесчувственным камнем на ложе и стану ждать прихода мужа.

— Шаккар отправляет гонца сообщить о нашем возвращении! — словно прочитав мои мысли, произнес Аббас.

Я кивнула. Усталость растекалась по венам. Ноги подозрительно дрожали в коленях, и я понимала, что едва стою.

— Госпожа! — Наима появилась за спиной, притащила какой-то тюк и поставила его на землю. — Присядьте! На вас лица нет!

Я поблагодарила женщину и села, под пристальным взором молочного брата моего мужа и повелителя. Но смотрел Аббас совсем не на меня, как оказалось позднее. Он впился глазами в Наиму, что опустилась передо мной на колени и стала массировать мои затекшие ноги. Мне показалось, что Аббас недолюбливает старую рабыню, но спросить, что именно послужило поводом для подобного отношения, не захотела.

«Не мое дело!» — решила я устало.

Руки Наимы принесли облегчение затекшим ногам, а спустя время был поставлен шатер, а вскоре вернулся Шаккар. Он кивком поблагодарил менсувара и отпустил его, а сам, прогнав взмахом руки рабыню, подхватил меня на руки и занес в шатер.

— Сейчас принесут воду, я распорядился! — сказал он, укладывая меня на покрывало. — Сегодня последний день, когда ты испытываешь неудобства, моя Майрам! — добавил с улыбкой и провел ладонью по моей руке.

— Спасибо! — ответила я и поймала его пальцы. Затем поднесла их к губам и поцеловала. Шаккар вздрогнул и его глаза потемнели.

— Не сейчас, моя принцесса! — проговорил принц. — Я думаю, сперва ты хотела бы вымыться, а я тебе в этом помогу!

И действительно, сдержал свое слово.

Вскоре я уже плескалась в бадье, полной горячей воды, а ласковые руки мужа мыли мое тело, прикасаясь так, как это умел делать только он один! Как же быстро я забыла свои страхи! Как быстро покорилась неизведанному ранее чувству. Тая от прикосновений мужа, думала о том, как восхитительно то, что происходит в моем сердце. Если бы еще знать, чувствует ли он то, что чувствую я. Разделяет ли томление моей души, тянущейся к нему?

Пока я не знала, но подсознание уже подсказывало мне, что Шаккар стал иначе смотреть на меня.

Я подняла глаза и посмотрела на мужа. Он застыл. Крепкая рука, что под водой пробиралась по моему бедру к чувственному заветному местечку, застыла в какой-то нерешительности.