Морин Чайлд - Будь моим мужем!

Каден помотал головой, встал и отошел на несколько шагов, будто больше не мог сидеть с ней за одним столом.

— Ты пытаешься убедить меня, что твой уход принес больше пользы, чем вреда?

— Нет.

В этом нет смысла, он никогда не поймет. Она узнала многое о себе, пока жила одна в незнакомом городе. Убедилась, что не создана для жизни в мегаполисе с его бешеным ритмом и постоянной борьбой за место под солнцем. Она поняла, что скучает по горам, рекам и озерам, по малой родине. Какими бы ни были ее мечты, ее место здесь. Вдали от дома она осознала, что важно, а что не имеет смысла.

Главное, она поняла, что не может жить без Кадена. Он нужен ей, но теперь он вряд ли в это поверит.

— Каден, я вернулась навсегда, понимаешь? Я никуда не уеду.

Он провел рукой по волосам.

— Я должен поверить тебе на слово?

Эмма встала, подошла к нему.

— У тебя будет возможность убедиться. Ты будешь встречать меня в церкви, на ранчо, в городе. Хочешь ты этого или нет, но наш городок слишком мал, чтобы не сталкиваться на каждом шагу. Тебе придется смириться с тем, что я здесь.

— Думаешь?

— Ты намерен меня игнорировать? — всплеснула руками Эмма. — Как ты себе это представляешь? Приходить к нам на ранчо и не смотреть на меня? Заигрывать с моей сестрой, делая вид, что не видишь меня?

Каден прищурился.

— Мои дела с Грейси тебя не касаются.

— Нет, касаются, — протестовала Эмма. Она чувствовала, что начинает заводиться, а ее страсть к нему только разжигала гнев. — Все, что касается сестры, мое дело! А ты был…

— Главное слово «был».

— Ладно, но я не стану смотреть, как ты ее обхаживаешь…

— О‑о‑о? — протянул Каден и удивленно поднял одну бровь, затем ехидно улыбнулся. — Какое тебе дело, с кем я сплю?

Эмма с шумом втянула воздух.

— Значит, ты подтверждаешь, что спишь с моей сестрой?!

— Моя личная жизнь тебя не касается, Эмма. Сколько раз повторять?

Эмма была в бешенстве. Он издевается над ней, чтобы позлить? Это вполне в стиле Кадена. Грейси совсем не в духе в последнее время, но если бы она встречалась с ее бывшим парнем, то не стала бы это скрывать, а сказала в лицо: мы вместе и тебе тут не место.

Ладно, возможно, она не права, преувеличила.

— Можно подумать, ты хранила мне верность в Калифорнии? — спросил он и сделал шаг вперед. — Неужели ни один парень тебя не утешил? Ни перед одним из голливудских красавчиков ты не раздевалась и ноги не раздвигала?

О, да его коробит от мысли, что у нее были другие мужчины! Каден ревнует. Это хороший знак. Если бы ему было все равно, он бы не спрашивал.

— Я не говорила, что хранила верность, — ответила Эмма, — но и ты не святой.

Эмма не могла представить, что Каден все пять лет воздерживался.

В голове тут же возникли образы, как сильное, мускулистое тело Кадена скользит по какому‑то чужому женскому телу, погружается в нее и доводит до вершины блаженства, как когда‑то делал с ней. Эмму передернуло от одной мысли. Особенно если эта женщина — ее сестра.

— Конечно нет, — ответил он и подошел к ней вплотную. — Когда ты променяла меня на Голливуд, я пустился во все тяжкие и сбился со счета, в объятиях скольких женщин засыпал.

Эмма сглотнула ком в горле. Но даже сквозь разочарование и боль она осознала, что среди всех этих женщин не было ни одной, кого бы он полюбил, как любил ее когда‑то.

— Значит, тебе потребовалось много женщин, чтобы забыть меня?

— Да, — с неохотой отозвался Каден. — Довольна? Нравится думать, что оставила огромную зияющую дыру вместо сердца, которую ничем не заполнить? Так знай: я старался изо всех сил найти замену тебе, но чем больше их становилось, тем более опустошенным я себя чувствовал.

В его глазах разгоралось пламя, горячее, всепоглощающее. Она сгорала от желания отдаться прямо здесь и сейчас.

— Мне жаль, — прошептала она, завороженная его взглядом. — Я тоже была опустошена, Каден.

— Это был твой выбор.

И снова он прав. Эмма сглотнула и подалась к нему, вопреки опасениям, что он отстранится, оттолкнет ее, только чтобы проучить. Но он не пошевелился.

Она приехала не за этим. Во всяком случае, так она думала. Но с первого дня в Монтане она хотела прикоснуться к нему, оказаться в его объятиях, почувствовать, как оживает, расцветает под его ласками. Эмма хотела его больше, чем когда‑либо; если он оттолкнет ее сейчас, она может умереть от боли и разочарования.

Она прижалась к нему всем телом, обхватила шею руками, заглянула в глубокие, как озера, глаза и прошептала:

— Ты слишком долго был опустошен, Каден. И я тоже. Наполни меня, наполни нас обоих, прошу.

— Черт бы тебя побрал, Эмма, — сказал он, и его взгляд переместился на ее полураскрытые губы, — и черт бы тебя побрал за то, что вернулась.

Затем он обхватил ее за бедра и прижал к себе. Они смотрели друг другу в глаза, и Эмме казалось, что она сгорает и возрождается под его взглядом, как феникс.

— Ты уверена, что хочешь?

— Я никогда не была так уверена, — прошептала она.

Будто и не было пяти лет разлуки. Снова мир сузился до него и ее, горячих, страстно желающих друг друга, шагающих как обезумевшие в пучину желания принадлежать друг другу.

В глазах Кадена читалось сильнейшее желание, он хотел прикоснуться к ней, сорвать с нее одежду и заняться любовью. Она знала этот взгляд, знала, что он сулит, и воспламенялась еще сильнее.

Эмма встала на цыпочки, прильнула губами к его губам, и мир тут же засиял красками, в голове засверкали фейерверки. Как же она скучала по этому ощущению восторга, по Кадену.

Но он прервал поцелуй, отстранился, а Эмма так и осталась стоять, тяжело дыша и не понимая, что случилось.

— Что‑то не так?

Каден подошел к стене и щелкнул выключателем.

— Я не собираюсь устраивать шоу для ковбоев.

— О чем ты? — пробормотала она растерянно.

— Окна, — кратко ответил он, — на первом этаже их слишком много. Но есть специальный выключатель, он активирует непрозрачность стекол. Сейчас никто не может нас увидеть.

— Хорошо, — только и сказала она.

Каден снова поцеловал ее в губы с такой страстью, что Эмма забыла, кто она и где находится. Его жаркий язык ворвался в ее рот, даря наслаждение. Ноги ее подкосились, она упала бы, если бы Каден не сжимал ее в объятиях. Эмма крепче прижалась к нему.

Он целовал ее снова и снова, не давая ни малейшего шанса опомниться. Эмма не возражала. Былые обиды и страхи остались в прошлом, их захватила страсть. Его руки скользили по ее спине, ласкали плечи, талию, бедра. Их тела были так близко, что Эмма чувствовала исходивший от него жар, силу его желания, и, когда она была готова сорвать с них обоих одежду и заняться сексом — прямо здесь, на полу, — Каден снова остановился.

— Ты специально это делаешь? — спросила она, задыхаясь.