Морин Чайлд - Будь моим мужем!

Каден был ей не только любовником, но и лучшим другом, единственным, кому она могла рассказать обо всем. С годами он настолько отдалился, что казался незнакомцем. Теперь у него гораздо более теплые отношения с ее младшей сестрой. Грейси бегала к Кадену раза три за пару дней. Зачем? Что между ними происходит?

Эмма видела, как сестра бросилась в объятия Кадена два дня назад, несколько раз слышала, как та говорит с ним по телефону. А вчера поздно вечером она снова отправилась к Кадену «поговорить». Эмму это раздражало, она злилась на сестру и ревновала пусть уже бывшего, но любимого. Неужели Грейси бегает за ним? И, судя по всему, Каден не против…

Эмма закусила нижнюю губу, стараясь не обращать внимания на боль в сердце, и крепче вцепилась в руль.

«Если он использует Грейси, чтобы подобраться ко мне, то сегодня я положу этому конец», — решила она и свернула к ранчо.

Сердце заныло от воспоминаний. Как часто она бегала по этим полям к Кадену. А ведь они хотели проложить прямую дорогу между его ранчо и ее. Частная дорога экономила бы десять минут езды и гарантировала, что семьи могут связаться друг с другом почти мгновенно, если это необходимо.

Этот план, как и многие другие, разрушился в тот день, когда она променяла ковбоя на Голливуд.

Дубы, вязы и осины росли вдоль дороги к дому Кадена, ветер гонял опавшие листья, кружил их перед лобовым стеклом. У дома она остановилась и заглушила мотор. Это был даже не дом, а скорее современный дворец. Двухэтажный, с высокой покатой крышей, фасад полностью из стекла.

«Оттуда наверняка открывается прекрасный вид на озеро», — подумала Эмма, рассматривая особняк, как завороженная.

Деревья возвышались над домом, словно исполинские стражи, главный вход подсвечен фонарями. На просторной террасе, опоясывающей дом, перед открытым очагом выставлена плетеная мебель — вероятно, летним вечером здесь можно неплохо провести время за бокальчиком вина…

Любуясь обновленным ранчо, она могла только догадываться, как бывшему удалось построить такую красоту.

Насмотревшись на дом, Эмма отправилась на хозяйственный двор. Здесь также все было устроено с учетом современных тенденций и с уважением к труду отца и деда, вложивших в ранчо столько сил и умений. Старые постройки были обновлены и выкрашены свежей краской, новый ангар для хозяйственных машин и инструментов был гораздо больше прежнего и, судя по всему, оснащен по последнему слову техники. В стороне были выстроены новые конюшни, даже без выгона занимавшие не меньше акра земли.

В юности Каден мечтал расширить и модернизировать ранчо отца, и Эмма не могла не признать, что ее бывший, став полноправным владельцем имения, смог воплотить в жизнь свои мечты. Согласно его плану, Эмма должна была стать хозяйкой этого великолепия. Но она сбежала, а он смог осуществить то, о чем они мечтали вместе, без нее…

Ей стало горько.

Ветер дул с невероятной силой, температура стремительно понижалась, и холод пробирал ее до костей. Эмма запахнула куртку и обхватила себя руками. Давненько она не жила в холоде… Она родилась и выросла здесь и знала, что погода в Монтане может вывернуть наизнанку. Эмма подняла глаза на тяжелые серые тучи над головой и подумала, что не стоит задерживаться у Кадена и возвращаться домой по темноте. Конечно, его вообще может не быть дома или он откажется с ней разговаривать.

— Эмма, это ты?

Она обернулась и улыбнулась, радуясь, что хоть кто‑то может отвлечь ее от переживаний.

— Привет, Джек, рада тебя видеть.

Джек Франклин, лучший друг Кадена и управляющий ранчо. Когда‑то Джек и его жена Гвен были и ее друзьями тоже. Теперь она не была в этом уверена.

— Каден здесь?

— Да. — Джек нахмурился, поправил шляпу и покосился на конюшни. — Он сейчас с одной из наших беременных кобыл.

Эмма взглянула на конюшни.

— Все в порядке?

— Да, но ты же знаешь Кадена, он очень дорожит тем, что принадлежит ему.

Эмма перевела взгляд на Джека, пытаясь понять, есть ли в его словах скрытый смысл. Он выглядел вполне невинно.

— Я встретилась с Гвен в магазине пару дней назад.

— Она мне рассказала, — улыбнулся Джек. — Знаешь, странно видеть тебя здесь. Но это неплохо. Тяжело возвращаться, не так ли?

— Очень, — согласилась Эмма и порадовалась, что хотя бы Джек настроен к ней дружелюбно. — Я приехала навсегда, Джек. Знаю, Каден не в восторге, но…

Он хмыкнул.

— Я просто хочу расставить все точки над «i”, понимаешь?

— Да, — ответил Джек серьезно, — но это будет непросто.

Эмма пожала плечами.

— С ним всегда сложно говорить о том, чего он не хочет знать.

— Твоя правда, — кивнул Джек. — Холодно, иди в дом, я скажу, что ты приехала.

Она с волнением посмотрела на него, потом на «дворец» Кадена и снова на Джека.

— Хорошо, спасибо тебе.

— Без проблем, — ответил он и повернулся, чтобы пойти к конюшне, но Эмма окликнула его:

— Джек, передавай привет Гвен!

— Хорошо, передам, и если тебе станет легче, то она рада, что ты вернулась.

— Спасибо, — ответила Эмма и направилась к дому.

Поднявшись на крыльцо, она с восхищением осмотрела массивную дверь из древесины ценных пород, потянула за ручку и вошла. Но тут же остановилась на пороге, пораженная великолепием. Пол из благородного дуба мерцал матовым лаком, по дорогим коврам хотелось пройтись без обуви, чтобы ступнями ощутить их роскошную мягкость. Просторная гостиная была обставлена кожаной мебелью, посередине — большой деревянный стол, вечерами Каден наверняка включает светильники, согревающие комнату приятным теплым светом.

Эмма приблизилась к камину, облицованному галькой. На дубовой каминной полке красовались часы, привезенные матерью Кадена из Германии, по обеим сторонам стояли подсвечники, принадлежавшие еще его прадеду. Над камином висела картина. Эмма помнила ее с тех времен, когда встречалась с Каденом. Тогда картина висела в старом доме. Сейчас она добавляла уюта и подчеркивала, как сильно изменилось ранчо Хейлов с тех пор.

Но самое большое впечатление на Эмму произвела стеклянная стена, обращенная к озеру. Вероятно, в хорошую погоду вся гостиная была залита ярким солнечным светом, однако сейчас за окном было серо и пасмурно. Осенний пейзаж по ту сторону стекла, словно гигантская, во всю стену картина, украшал гостиную, вместе с тем создавая рази тельный контраст между холодом улицы и теплом дома.

Эмма отвернулась и задумчиво подошла к французским дверям, выходящим на террасу. В доме было уютно, тепло, шикарно и дорого, но ей больно было осознавать, что Каден сделал все это без нее. Обидно, что он достиг всего, чего желал, в то время как она, в погоне за голливудской мечтой, не обрела ничего, только получила звонкую пощечину.