Морин Чайлд - Будь моим мужем!

— Мисс Уильямс, миссис Уайтхед сказала, вы наш новый преподаватель. — Невысокая девочка сделала шаг вперед.

— Э‑э‑э…

— Мне так понравилось, как вы играли в «Космическом порте», — сказал мальчик. — По сценарию, у вас роль глупенькой девчонки, но вы сыграли так, что в вашей героине появилась глубина и загадка.

— Спасибо, — сказала Эмма, радуясь, что хоть кто‑то заметил, что она постаралась придать довольно плоскому характеру космической пиратки хоть какую‑то глубину.

— Расскажите, как вы работали с Джейкобом Холлом, — попросила другая девочка, с восторгом и благоговением глядя на нее.

Джейкоб Холл, звезда сериала, в котором снималась Эмма, был поверхностным, неинтересным и настолько пустым человеком, насколько красива была его внешность.

— Он хороший актер, — сказала Эмма, и это была правда.

— Мне пора, ребятки, — заторопилась Джесс, — а вы задайте вопросы, обсудите, какой спектакль поставите к весне.

— «Оклахома!», — тут же выпалила одна из девочек. — Там чудесная музыка, мы только что обсуждали декорации…

Эмма усмехнулась. Энтузиазм ребят заражал. Она вспомнила, как в свое время они ставили с классом мюзикл «Оклахома!», она играла Эдо Энни. Петь особо не умела, но сыграла отлично.

— Папа сказал, что поможет построить декорации.

— А мой — даст сено, чтоб создать атмосферу ранчо.

Голова Эммы кружилась, она не заметила, как ушла Джесс. Мечты о сцене возвращались к ней через детей с огнем в глазах и открытыми сердцами, полными надежды. Ей хотелось предостеречь их, не гнаться сломя голову за славой, но она знала: они не поверят. Этот урок должен быть у каждого свой. Погоня за мечтой стоила ей любви всей жизни. Шанс, что у кого‑то из ребят сложится так, как мечтается, очень мал, но что теперь — прекратить мечтать? Может, и не жить тогда?

Она останется и расскажет, как все на самом деле, даст советы, где‑то предостережет, и, быть может, жизнь этих детей сложится по‑другому, они не попадут в мясорубку Голливуда и не будут надломлены несоответствием реальности и ожиданий, как она в свое время.

Ребята наперебой спрашивали про агентов, продюсеров, рассказывали о мечтах и планах. Став частью школьного драмкружка, Эмма докажет Кадену, что намерена остаться в родном городе. Она улыбнулась. Скоро ему придется признать, что между ними что‑то происходит. Она не даст ему забыть.

— Я согласилась на работу в школе, — сообщила Эмма, проходя в кухню.

Молли сидела на высоком стульчике, а Грейси кормила ее с ложечки. Отец пил кофе.

— Хорошая новость, — отозвался он и встал, чтобы обнять дочь, как обычно крепко, по‑медвежьи. — За Молли не волнуйся, мы с Грейси присмотрим за ней днем.

— Да? — подняла брови Грейси и дала Молли еще ложечку яблочного пюре.

Эмма поняла, на что намекает сестра, и не хотела рушить тонкую связь, образовавшуюся за последние дни, поэтому быстро добавила:

— Вы не обязаны сидеть с ней, я найду няню и…

Но отец зарубил эту идею на корню.

— Нет, мы не позволим чужим людям приглядывать за малышкой, правда, Грейси?

— О, конечно нет, — с сарказмом произнесла та. — Если Эмме что‑то нужно, давайте нестись сломя голову исполнять ее желания.

— Грейси… — разочарованно вздохнул отец.

Они с сестрой только начали налаживать контакт, а теперь все вернулось к тому, с чего началось.

— Эмма ждет, что весь мир упадет к ее ногам. Она даже Кадена опять соблазнила!

Грейси покачала головой.

— Мне пора, пойду к лошадям.

С этими словами она убежала.

Если сейчас оставить все, как есть, недопонимание и вражда будут продолжаться бесконечно, пока в один прекрасный день не произойдет взрыв. Эмма была терпеливой, понимающей, извинялась, но это ни к чему не привело. А значит, они поговорят начистоту, нравится это Грейси или нет.

— Не волнуйся за сестру…

Эмма взглянула на отца:

— Присмотри, пожалуйста, за Молли.

— Хорошо, но…

— Спасибо, пап! — крикнула Эмма, убегая.

На улице было холодно, но гнев и горечь не давали ей замерзнуть. Она нашла сестру у стойла с Германом. Грейси слышала, как Эмма вбежала в конюшню, но даже не обернулась.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — заявила она.

— Прекрасно, тогда слушай, — парировала Эмма. — Почему тебя так бесит, что мы с Каденом вместе? Ты на него глаз положила?

Грейси повернулась к ней с выражением искреннего удивления на лице.

— Ты что, сдурела?

— Не прикидывайся, это правда?

— Мы друзья, — ответила Грейси и подбоченилась. — Он помогал, когда ты бросила нас. Мне было всего двадцать. Ты думаешь, я знала, что делать со всем этим? — И она обвела рукой воображаемое ранчо. — Что я вообще знала? А теперь ты возвращаешься и сразу получаешь Кадена, Молли и работу, а я? Я продолжаю бег на одном месте и живу во лжи!

Грейси поняла, что проговорилась, закрыла рот ладонью и отвернулась.

Сердце Эммы колотилось как бешеное.

— Грейси, что происходит?

Сестра повернулась и отрицательно покачала головой.

— Ничего. Прости, что взорвалась при отце. Я злюсь не на тебя.

Грейси смотрела на сестру. Она всегда восхищалась Эммой, потому что та шла напролом к тому, что хотела получить. Эмма была воином, она боролась за свое. В то время как Грейси тихо сидела и притворялись, что все в порядке.

— Если причина не во мне, то в ком же?

— Я злюсь на себя, — пробормотала Грейси. — Я такая трусиха.

— Ты не трусиха, — ответила Эмма, взяла сестру за руку и крепко сжала. — Ты одна из самых сильных женщин, которых я встречала, милая.

Грейси усмехнулась и покачала головой.

Теряя терпение, Эмма всплеснула руками.

— Черт возьми, Грейси, просто скажи. Может, я смогу помочь.

Не сможет, и Грейси это прекрасно знала, но потребность рассказать хоть кому‑нибудь пересилила. Она хотела поделиться секретом со старшей сестрой с самого первого дня, но гнев, обида закрыли ей глаза так, что казалось, она блуждает по ранчо вслепую.

Эмма смотрела на нее с состраданием, смятением, желанием помочь. Грейси решилась: будь что будет.

— Мне неинтересен Каден, потому что у меня кое‑кто есть. — Она засунула руки в карманы куртки. — Я никому, кроме него, не рассказывала… — Грейси умолкла.

— Я рада, что он был рядом. Но почему ты не хотела, чтобы другие знали?

В конюшне было холодно и сумрачно, тусклый свет струился сквозь приоткрытую дверь и маленькие окошки. Кроме лошадей и сестер, в конюшне никого не было, самое время признаться во всем.

— Я не знаю, как отец это воспримет.

— Он будет счастлив, — сказала Эмма.

Грейси всем сердцем хотела верить, что так и будет.

— Эта тайна убивает меня и расстраивает Мэд.

— Мэдисон? — прошептала Эмма. — Наш ветеринар?

— Да! — выпалила Грейси.