Морин Чайлд - Будь моим мужем!

Гора с плеч, камень с души. Будто попала под холодный душ в жаркий день. Грейси сделала это. В лицо пахнуло свободой. Теперь не нужно скрывать, что она влюблена в чудесную, талантливую, добрую, веселую женщину.

— Да, я полюбила Мэд с первого взгляда.

Эмма молчала. Страхи Грейси снова начали оживать. Что, если сестра отвернется от нее? Слеза покатилась по щеке, прежде чем она успела ее смахнуть.

Гордо подняв подбородок, расправив плечи, Грейси призналась:

— Да, я лесбиянка и не знаю, как отец это воспримет, поэтому я и молчала.

— Дурочка, — наконец произнесла Эмма.

— Что?

Грейси опешила.

Сестра подошла к ней и крепко обняла.

— Как ты могла подумать, что я буду против? Ты моя маленькая сестренка, и кого бы ты ни полюбила, я с радостью приму его или ее. Если ты ее любишь, и я полюблю. Главное, чтобы чувства были взаимными, чтобы она относилась к тебе с уважением, ценила, как родную.

Слезы с новой силой потекли из глаз Грейси. Теперь она не пыталась их скрыть. Со дня возвращения Эммы она терзала ее и себя. Оказалось, ее волнения были напрасными, сестра поняла и приняла ее.

Эмма сделала шаг назад, и к горлу Грейси снова подступил ком.

Сестра посмотрела ей в глаза:

— Что касается отца, он будет в ярости, что ты боялась сказать ему правду. Ему не важно, кого ты любишь, мужчину или женщину. Очнись, Грейси, на дворе двадцать первый век.

Последние сомнения Грейси рассеялись.

— Теперь я и правда чувствую себя дурочкой.

— Я люблю тебя, Грейси, и хочу, чтобы ты была счастлива. Если тебе комфортно с Мэд, я рада, что вы нашли друг друга.

Слезы снова подкатили. На этот раз это были слезы освобождения, счастья, ощущения, что она наконец‑то честна сама с собой.

— Да и по отношению к Мэдисон это неправильно — представлять ее нам как ветеринара или как друга.

Грейси почувствовала укол совести и кивнула. Она вспомнила, как втайне выбиралась из дома, чтобы провести пару счастливых часов с Мэд, как они не могли прикоснуться друг к другу на людях, держаться за руки, целовать друг друга на прощанье из‑за страха, что кто‑то заметит.

— Знаю, и мне стыдно, но я так боялась…

— Никаких «но», Грейси, — ответила Эмма. — Отец сказал вчера, что любовь важнее всего. Что ты любишь и любима, понимаешь? Если хочешь, я побуду с тобой, когда будешь рассказывать отцу, — сказала мягко Эмма.

Грейси смотрела на нее с благодарностью.

— Я была бы счастлива, Эмм. Спасибо.

Эмма широко улыбнулась и обняла сестру.

— Раз мы с тобой помирились, пойду скажу Кадену, что согласилась на работу, может, он поверит, что я остаюсь навсегда.

— Ты любишь его?

— Больше жизни, — призналась Эмма.

— Тогда заставь его поверить.

Каден готовил лошадь для верховой прогулки, когда Эмма вошла в конюшню. Она выглядела, как Джеймс Бонд на миссии. У Кадена захватило дух. Ох уж эти кудри, развевающиеся при ходьбе, черные обтягивающие джинсы, кремовый свитер, темно‑зеленая куртка и потертые коричневые сапоги. Его тут же бросило в жар. Как уверенно она идет, сильная, упрямая, если бы он ей позволил, она бы заставила его преклонить колени.

Однажды он отдал ей всего себя, а она бросила его с разбитым сердцем.

Эмма остановилась. Его тело тут же отозвалось. Каден напрягся. Кровь закипела в венах, и ему показалось, будто по коже побежал электрический ток. Сдержаться будет непросто. Он сделал шаг назад.

— Грейси рассказала свой секрет.

Каден одобрительно кивнул. Что бы ни происходило между ними, Эмма и Грейси — сестры, и он был рад, что они наконец поговорили.

— Ты хороший друг, — продолжила Эмма, — спасибо, что был рядом и поддержал ее. Кажется, ты очень важен и дорог обеим девчонкам Уильямс.

Каден закрепил седло и затянул подпругу.

Затем усмехнулся и сказал:

— Я бы не стал спать с Грейси, даже если она не была бы лесбиянкой.

— Правда?

Каден перевел на нее взгляд. Эмму бросило в жар. Какой же он сексуальный.

— Я всегда хотел только тебя.

— И вот я здесь, — ответила она.

Аромат Эммы щекотал ему ноздри, желание обнять, прижать ее к себе было почти невыносимым, но Каден продолжал бороться с собой.

— Надолго ли, Эмма?

Он не может забыть ее предательство. Однажды она бросила его, и это было слишком больно. Если она снова уедет, его сердце точно не выдержит.

— Да сколько можно, Каден! — Эмма подошла, взяла его за руку и продолжила: — Я согласилась на работу в школе, теперь я преподаватель театрального мастерства в школьном кружке.

Казалось бы, отличная новость, но что, если Эмма найдет что‑то получше? Работу сменить не так трудно. Она наплевала на планы, которые они строили, и ушла, чтобы воплощать свои мечты в другом месте.

— Хорошо, — ответил он и повернулся к ней лицом.

Все ее естество взывало к нему, но он упорно это игнорировал.

— Ты будешь прекрасным преподавателем, но работа не гарантирует, что ты не уедешь, если тебе подвернется что‑то получше. Однажды так уже было.

Эмма разочарованно вздохнула.

— Пять лет назад все было иначе. Я была слишком юна, а ты начал говорить о свадьбе, детях, и я…

— Сбежала, — закончил он за нее.

Боль от предательства пронзила Кадена с новой силой. Однажды она чуть не сломала его. Второго раза он не допустит.

— Я не могла поступить иначе, но я вернулась.

— Потому что в Калифорнии не пошло. А если бы у тебя получилось? Ты бы все еще была там?

— Нет, — Эмма покачала головой, — это совсем не мое место, там все было чужим. Мне хорошо здесь, с тобой.

Он хотел ей верить.

Эмма почувствовала его смятение.

— Как мне тебя убедить?

— Если б я знал…

— Я люблю тебя, Каден.

Он закрыл глаза, осознавая ее слова. Он уже не надеялся, что Эмма когда‑нибудь это скажет. Он не мог позволить себе верить. Что‑то внутри его противилось.

— Я тоже люблю тебя, Эмм, — ответил он, и его глаза засияли прежде, чем он осознал, что сказал. — Но я не доверяю тебе, — добавил он, и свет в его глазах погас.

Эмма содрогнулась. Ему было неприятно это видеть, знать, что ей больно от его слов. Но она должна знать. Любви недостаточно.

— Я не знаю, как это исправить, — призналась она, — как убедить тебя?

— Сомневаюсь, что это вообще возможно. Ты сама сказала, что, если бы пришлось, ты бы забрала Молли и бежала.

Эмма развернулась, отошла немного, потом снова приблизилась к нему.

— Теперь все изменилось, ты предоставил мне адвоката, который работает над этим делом.

Каден кивнул. У него было время подумать, после того как они ездили в Калиспелл к Максу. Он пришел к выводу, что любви и страсти недостаточно. Ему важно доверять тому, с кем желаешь прожить всю оставшуюся жизнь. Ему нужно быть уверенным, что Эмма останется с ним, а не помчится за очередным журавлем в небе, если удача замаячит на горизонте.