Кэрол Маринелли - Цена страсти шейха [litres]

– Да.

– А что принадлежит только тебе? – Она поделилась с ним половиной кутаба, и Халид без колебаний погрузил лепешку в ее миску с пити. Они стали ближе, чем сами осознавали.

– У меня нет… – Он хотел сказать, что у него нет времени, но это было бы не совсем верно. – Я рисую.

– Ты умеешь рисовать? Ух ты!

– В моих рисунках нет никакого «ух ты», они очень техничны. – Его забавляло, когда она в недоумении морщила брови. – Я рисую Аль-Захан, каким бы мне хотелось его видеть.

– Например?

Халид сглотнул – все свои рисунки он делал в пустыне и сжигал, чтобы никто не мог посмотреть. Но с Обри ему хотелось поделиться.

– Например, мост, который бы связывал нас с материком.

Он ждал слов о том, что это невозможно, а может быть, и наоборот – восхищения. Но она просто пожала плечами.

– Что?

– Ты меня туда не затащишь.

– И это слова женщины, парящей под облаками!

– Тоже верно. – Она подумала о потрясающем отеле и всех гениальных мыслях, которые приходят в его голову. Она бы танцевала на любом построенном им мосте, пусть даже это мост в море! Она бы прошла по канату, будь он протянут между материком и островом по его проекту. – Звучит потрясающе. Удивительно.

Халид промолчал, но ему действительно было важно это услышать.

– Ты что-то делал, чтобы воплотить этот проект в жизнь?

– Нет… для короля и отель – мерзость. Да и связей с материком ему не очень хочется…

– А тебе?

– Наоборот. Королева мудра и добра. Я приложил много усилий к укреплению наших отношений, но король делает все, чтобы испортить даже самый маленький прогресс. Вот сегодня он нанес оскорбление королеве, уйдя сразу после речей.

– С другой стороны, пока кот из дома…

– Кот?

– Поговорка. Кот из дома, мыши в пляс.

– Я не пляшу.

– А может, и зря. – Она протянула к нему руку и тут же отдернула. Обри никогда не флиртовала, но с ним это получалось автоматически. Она хотела заигрывать, хотела мороженое со вкусом халвы на десерт. Хотела, хотела, хотела. Но сперва нужно обсудить важные вещи. Она доела, посмотрела на пустую тарелку и снова вспомнила, каким добрым он был в ту ночь в ресторане. О, та ночь.

– Когда мы встретились, у меня была ушная инфекция.

– Помню.

– Я принимала таблетки матери и не знала, что они блокируют действие противозачаточных таблеток.

– Теперь это не имеет значения.

– Поверь, тогда имело. Я не знала.

– Как твоя мать приняла это?

Обри снова посмотрела на тарелку. Наверное, не все разговоры стоит повторять в деталях.

– Ей было сложно, но вскоре она справилась, и даже более чем.

– А ты?

– Хорошо.

– Обри?

– Так и есть. Он великолепен. Такой же серьезный, как ты, но когда улыбается… – Она словно расхвалила товар скептически настроенному покупателю. – Он так похож на тебя, и я всегда говорю ему, что он сын своего отца.

– Обри… – Халид потянулся к ее руке. – Я знаю, что тебе приходилось несладко, но с этим покончено. Ты можешь жить здесь с ребенком, а я буду видеться с вами, когда смогу…

– То есть когда ты сочтешь это нужным?

Он медленно кивнул:

– Вы с Ааязом будете жить рядом с дворцом в роскоши, а временами я буду привозить тебя сюда.

– С нашим сыном?

– Нет, чтобы мы могли провести время вместе.

– А что будет делать в это время наш сын?

– Никто не будет знать, что это мой сын.

Обри казалось, что за этот сложный год, полный потерь и переживаний, она узнала о боли все. Но сейчас она встретилась с причиной всего этого.

– За эти слова я тебя ненавижу, Халид.

– Знаю. – Он и сам ненавидел себя за это. – Но это закон, а пока я не король, не в моих силах что-то в нем изменить. И так я хотя бы смогу о вас позаботиться.

– Его зовут Ааяз. Он выглядит как ты, он такой же серьезный и так же улыбается. Как ты сможешь сказать, что он не твой сын?

– Обри, я с самого начала сказал, что мы не можем быть вместе и ты не можешь забеременеть от меня. Я знал, что ты не примешь правила.

– Ну, я забеременела. Я была в ужасе, заболела, испугалась еще сильнее. Ааяз родился на два месяца раньше срока, и это было самое сильное потрясение в моей жизни. Я справилась. И как я сказала маме, я выращу своего ребенка. Если ты думаешь, что я присоединюсь к твоему гарему…

– Это будет не гарем. Только ты.

– А, точно, я буду твоей фавориткой, избранной. Будь ты проклят.

– Давай обойдемся без вульгарностей.

– Ты предлагаешь мне стать твоей рабыней и обвиняешь в вульгарности? Вы явно противоречите сами себе, принц Халид.

– Молчи. Слушай. Ты можешь играть мне на скрипке.

Обри засмеялась.

– Я не шучу.

– Это-то и смешно. – Правда, не слишком. Обри снова стала серьезной. – Я буду жить здесь и у нашего сына не будет никакого статуса?

– Кому он нужен? Для него лучше избавиться от веса короны. Он получит образование, будет расти в хороших условиях…

– Как безотцовщина. Я выросла без отца и имею право говорить это слово. Нет. Должно быть другое решение.

– Это не переговоры.

– Тогда разговор закончен.

Ее это не устраивало, и Халиду пришлось выложить все карты на стол.

– Я поговорю с королем. – И предстанет перед старейшинами с их осуждением, и перед жаждущей покопаться в грязном белье прессой. Но ей он об этом грузе говорить не станет. – Ты можешь жить в Америке, где я буду тебя навещать.

– А наш сын?

– Если ты будешь жить за границей, для моей жены это не будет настолько сильным проявлением неуважения к ней. – Он цеплялся за каждую возможность устроить для Обри более хорошую жизнь, чем устроил отец для его матери.

– Ты будешь женат?

– Конечно.

– А у меня будет муж?

– Нет.

– Тогда разговор точно закончен.

Больше всего она боялась его ярости, боялась, что он заберет у нее сына. Но безразличие? Этого она не предвидела. Ее прекрасный мальчик, их сын ничего не значил для него. Как и она сама.

– Ты снова и снова причиняешь мне боль.

– Я бы никогда этого не сделал.

– Снова, снова и снова. Каждый раз, когда ты говоришь мне, что я не подхожу, каждый раз, когда говоришь, что мы не сможем быть вместе. Больше я этого слышать не хочу. – Обри собрала все свои силы и посмотрела прямо на него. – Ты мне не нужен, Халид. У меня не было отца, и я как-то выжила.

– С…

Он хотел сказать, что с трудом, хотел напомнить, чем она занимается, но посмотрел на нее, гордую и сильную… нет, с трудом – было не то слово. Сложно принять, что Обри с сыном проживут без него. И вполне успешно.

– У тебя будут другие сыновья, Халид. Те, что заслуживают быть королями, быть признанными. Видеть своего сына на втором месте? Нет, я не согласна.

– Ты не хочешь, чтобы мой сын рос в трейлере…

– Халид, – перебила она его. – Если мне нужно растить его одной, тогда мне нужна поддержка семьи и друзей, а они живут именно там.