Кэрол Маринелли - Цена страсти шейха [litres]

В центре огромного тента разместился очаг, отблески огня которого мелькали по стенам, там же стояла платформа. Но Обри с трудом удавалось сосредоточиться на окружении, ведь там был Халид – никогда она не видела его настолько властным.

– Опуститесь на колени перед шейхом, – промолвила женщина.

– Однажды я это сделала, и куда меня это привело.

– На колени.

– Нет, пока мне не скажут, зачем я здесь.

– Я разберусь, – вмешался Халид, и женщина вместе с охраной растворились в темноте, оставив их наедине.

– Ты в порядке, Обри?

– Все было хорошо, пока меня не украли. – Она скрывала дрожь.

– Не стоит преувеличивать. А как еще мне было доставить тебя сюда? Это самое сложное задание, с которым мне предстояло справиться.

– «Справиться»?

– Ну ты же не думаешь, что оказалась в Аль-Захане по случайности.

– Сейчас не думаю. Хотя какое-то время я считала, что заслужила это своим упорным трудом. – Почему-то сейчас это казалось самым болезненным. Она гордилась тем, что ее выбрали вопреки не самому лучшему выступлению. Гордилась трудом, который вложила, и деньгами, которые заработает. А для него это было просто чем-то, что нужно уладить. Как же ненавистно об этом думать.

– Но как еще я мог организовать твое появление здесь?

Халид не мог понять, отчего в ее глазах стоят слезы. Он был уверен, что их встреча пройдет иначе – они упадут в объятия друг друга. Но Обри не двигалась с места и смотрела на него с подозрением.

– Я надеялся увидеть тебя на годовщине. – Халид не стал говорить, каким разочарованием стало ее отсутствие.

– Не смогла себе этого позволить. – Обри не знала, как сказать ему о сыне. Она посмотрела на него и поняла, что это объяснение его не устроило. Черт возьми, не будь Ааяза, она бы сделала все, но вырвалась к нему. – Как ты организовал все это? Тетя рассказала мне о прослушиваниях.

– Я говорил с Бренди на годовщине, а после деталями занялась Лейша.

Если шейх хотел уладить что-то с танцовщицей, он это получал. И если он хотел, чтобы данная танцовщица не имела понятия о его участии в этом, это тоже становилось возможным. Правда, он не предвидел отсутствия радости у данной танцовщицы от их встречи.

– Ты скоро женишься?

– Не хочу это обсуждать.

– Как и я. Но мне кажется это важным, Халид.

Он спустился с платформы и подошел ближе.

Обри дрожала от ярости, но он не мог понять причины.

– Мне жаль, если я напугал тебя, но иначе я не мог тебя привезти сюда…

Ее пугал не способ, а то, что теперь она обязана сказать Халиду об их сыне. Она знала, что должна. Весь год секрет раздирал ее изнутри, и сейчас, когда между ними был только воздух, она не смогла бы солгать.

– Нам нужно поговорить. – Как же сложно удержаться от слез.

– Позже.

От прикосновения Халида она вздрогнула так сильно, что кулон на груди подпрыгнул. Год без контакта, год боли и лжи, и теперь ей так хотелось упасть ему в объятия и забыть обо всем. Вместо этого она дрожала от страха, желания и ярости, а он хотел все это проигнорировать и перейти к действиям. Но она не простит себя, если послушается.

– Я имел в виду, сперва тебе нужно поесть.

Она усмехнулась:

– Поесть?

– Ты выступала.

Она не могла принять его дружелюбие, потому что знала – как только правда выйдет наружу, оно может исчезнуть.

– Халид… – Она заткнула уши и приготовилась сказать правду, но слова не шли.

– Это был шок – вот так попасть сюда. Я не хотел тебя пугать, но никто не должен был знать…

– Халид… – Ничего не получалось. Вместо слов она расстегнула кулон и протянула его Халиду.

– Что это?

– Открой.

Ей хотелось отвести взгляд, но Обри заставила себя смотреть на то, как длинные пальцы сражались с замочком, открывая медальон. Смотреть на его лицо. Когда-то она использовала слово «закрытый», чтобы его описать. И сейчас оно подходило как нельзя кстати – Халид ни намеком не выдал, что думает.

Халид не знал, что и думать.

Кроме одного – это был его ребенок. Спрашивать Обри смысла не было – пустая трата слов. В младенце угадывались черты Халида, его сиблингов и матери, и даже самого короля.

В пустыне никогда не было тихо. Стены тента хлопали на ветру, воздух дрожал и гудел, дрова потрескивали в очаге. Все это Халид прекрасно слышал. Не слышал он одного – собственного сердца. А ведь обычно он хорошо ощущал малейшее его биение.

Как он мог не знать? Как он мог не знать, что на свет появился его ребенок?

– Ты не хотела сказать мне?

Обри глубоко вздохнула, но даже это не помогло успокоить дыхание.

– Я думала об этом каждый день.

– Но не сказала. Не попади ты сюда, ты бы сказала?

– Не знаю.

– Что это за ответ?

– Честный.

– Как лжец может быть честным?

Она была готова к крикам, но холод в его голосе ужасал гораздо сильнее. Она хотела испариться, но бежать было некуда и негде спрятаться.

– Ты сказал, что это было бы беспрецедентной ситуацией! – начала она кричать. – Ты сказал, что я не могу забеременеть от тебя…

– Но ты забеременела.

– Да. – Ужас всех этих месяцев нарастал в ней, накопившаяся злость билась в груди. – И мне пришлось с этим справиться, потому что я боялась того, что ты…

– Что я – что?

– Что ты заставишь меня избавиться от ребенка.

– Нет.

– Или что ты отберешь его и не дашь мне быть с ним.

– С ним?

– С ним. – Слезы лились то ли от ярости, то ли от жалости к Халиду, который даже не знал о таком прекрасном сыне. – Ааяз. Нашего сына зовут Ааяз.

– Замена. Чего-то потерянного.

– Но он не мог заменить тебя. Я так люблю его, но он не может заменить мне тебя…

– Тогда тем более ты должна была сказать мне, – наконец и он повысил голос. Он знал, что из-за этих новостей отец может отказать ему в очереди на трон и обратиться к более послушному Хусейну. Но сейчас его волновало не это. – Я должен был знать.

– Как? Я должна была проинформировать дворец? Или, может быть, рассказать об этом газетам? Ты не оставил мне никаких контактов.

Специально, иначе соблазна было бы не избежать. Весь год он ходил по тонкому льду, его тело кричало от тоски по ней. Единственное, что его удерживало, – дистанция и необходимость обратиться к помощи других, чтобы эту дистанцию убрать. Но в результате он сдался – и вот она здесь.

– Ааяз Харрис Джонсон. – Его явно удивила фамилия. – Он родился на десять недель раньше. Он был таким молодцом. Ему понадобилось лишь немного дополнительного кислорода и помощь с кормлением.

Он мог умереть, а Халид бы даже не узнал о его существовании.

– Ты должна была сказать мне!

Впервые этот сдержанный человек закричал, и ярость вернулась ему сторицей.

– И что? Каким было бы ваше решение, принц Халид? – Она злилась на них обоих, на весь мир, но предпочла выплеснуть все это на него одного. – Ты можешь радовать своих людей, ты можешь снять груз с Хусейна и удовлетворить отца, но это не решает нашей проблемы. Нет решения, Халид.